Татьяна Филиппова, главный редактор журнала
«Библиотечное Дело»

Читателей юношеских библиотек сегодня принято называть тинейджерами. Зачастую вынужденные включаться в контекст культуры (надо получить образование) и добровольно существующие в мире субкультуры (книги и музыка для удовольствия), они как будто рядом с нами и в то же время далеко, в своих виртуальных мирах. Мы им про Пушкина и Достоевского — они про ДеЦла, мы про Чайковского и Рахманинова — они про «Тату». Проблема стара, как мир. Можно Тургенева вспомнить. И не то, чтобы я страдаю ханжеством и пытаюсь доказать духовное превосходство старшего поколения. И не в том проблема, что лучше — симфония или рэп. В конце-концов у каждого времени свои песни. Вопрос в другом…
В этом году на крупнейшей книжной ярмарке во Франкфурте Россия была центральной страной-участницей. Нашу литературу представляли многие достойные писатели. Среди них выделялась студентка журфака Петербургского университета Ирина Денежкина. Выделялась не столько юным своим возрастом, сколько презентуемой ею книгой. В книге той были такие, к примеру, строки:
«Гамлет был щуплый децл. Наркотой не увлекался, не бухал, как конь, но иногда пиво с водкой в пополаме пил. А вообще чувак был прикольный, без ботвы, без всякого отстоя. Только тормоз». И далее в таком же духе. Примечательной книга эта была тем, что номинируясь на «Национальный бестселлер», уступила лишь г-ну Проханову, а на книжной ярмарке позиционировалась, как «лицо русской литературы».
Недавно мне довелось побывать на спектакле «Ромео и Джульетта», который поставила в Театре Луны Лилия Абаджаева. Зал был полон подростками, и каждая реплика героев сопровождалась гомерическим хохотом. Текст бессмертной пьесы был переписан в стиле Денежкиной. Через пятнадцать минут после начала спектакля, когда особенно слабонервные зрители потянулись к выходу, одна мама сказала: «Я не хочу, чтобы моя дочь думала, что так писал Шекспир».
Может быть, вопрос заключается в том, что издатели, продюсеры и прочие менеджеры от «культуры», учитывая определенную кризисно-духовную ситуацию в молодежной среде, подсознательную тягу подростков к эпатажности — причем, низовой, маргинальной эпатажности — стали ваять и «раскручивать» соответствующий продукт, ссылаясь на законы рынка: дескать, если это востребовано, значит,
имеет место быть.
А может дело и не в законах рынка? А в том, что в самом обществе распространена некая тревожность, которая порождает спрос на жанры, уводящие юные души в зыбкую область виртуальных мечтаний?