Александр Харьковский, главный редактор издательства "Композитор - Санкт-Петербург"

Ноты уникальный продукт таланта и труда многих людей,адресованный многим не менее талантливым и творческим,- должны быть доступны. Сегодня в полном объеме это обеспечить возможно лишь в союзе библиотека-издательство. Причем издательство должно быть специализированным, а библиотека может быть любой.

"Музыка в библиотеке". Заявив такую тему, рискуешь быть непонятым. О чем идет речь? Книги о музыке? Медиатеки с отделами звуко- и видеозаписей? Увы, то главное, о чем сразу подумает музыкант, то, без чего он существовать не может, — ноты — вряд ли в первую очередь вспомнятся большинству.
XIX век, а за ним и век модерна, не мог не замечать музыки. Музыка в лице своих наиболее крупных жанров — опер, балетов, симфоний — была частью общественного сознания, общественной жизни (разумеется, образованного сословия). На вагнеровские премьеры в Байрейт съезжалась вся Европа, бетховенская Девятая была символом человеческого величия и культурного прогресса, после премьер опер Верди на улицы выплескивались демонстрации. В русской жизни Могучая кучка, Чайковский, Глинка выступали в качестве возбудителей мнений, пересудов, газетных споров. Дягилевские «Русские сезоны» в Париже, европейская слава Шаляпина не меньше занимали «прогрессивную общественность», чем высказывания старца из Ясной Поляны.
Важно и другое: то самое образованное сословие состояло из людей, владеющих музыкальной грамотой. Многие из них могли сесть в домашний квартет и весьма прилично сыграть последнюю новинку. Семейные дуэты и трио были привычным делом. Вопрос «Вы поете?», адресованный юной барышне, встречается на страницах русских романов не реже, чем «Вы танцуете?» — а танцевали практически все. И заметьте, не возникало даже мысли, что среди гостей вдруг да не отыщется кавалера, готового с листа саккомпанировать несложный романс...
В наше время все обстоит «немного» иначе. Музыкальная грамотность, настоящее умение слушать и понимать музыку, трудно отделимое от хотя бы элементарных представлений об «устройстве» музыкального произведения, растворяется в том обильном потоке квазимузыкального сопровождения, без которого сегодня невозможно шагу ступить по городу, создающего ложное впечатление всеобщего интереса к музыке.
«Чем интересуется молодежь? — Компьютерами, музыкой, кинозвездами». Но это не есть осмысленный ответ. Ни компьютерами, ни звездами нельзя интересоваться самими по себе — как невозможно увлекаться плоскогубцами или фиолетовой краской. И то, и другое — лишь внешние модные проявления совершенно других (существующих или симулированных) интересов. Точно так обстоит дело и с музыкой. «Интересоваться» звуками, которые и без твоего желания несутся из приемника — это условный рефлекс. Который вовсе не исключает подлинного интереса к чему-либо, скажем так, выразительно звучащему.
Вывод один — он прекрасно подтверждается нашей издательской практикой — меняются условия, обстоятельства, мода, но потребности человека и его интересы остаются более или менее устойчивыми. Поэтому говорить: «Сейчас это никому не нужно» — неправильно. Сегодня, в эпоху, казалось бы, сплошных плейеров и FM-радио, тысячи экземпляров нот классических произведений, старых песен, уж не говорю об учебниках и хрестоматиях для детей, раскупаются в больших городах, и за немалую цену.
Но... Чистая правда, что далеко не каждый может купить нужные ему ноты. Что произошло с нотным рынком за последнее десятилетие? В советское время большую часть нот классических произведений наша страна получала из Восточной Европы. Учебники и произведения современных отечественных композиторов печатались по разнарядке огромными тиражами внутри СССР. После распада «соцлагеря» и возникновения рынка оказалось, что, во-первых, в России негде купить классические ноты, а во-вторых, реальная стоимость их производства (учитывая специфическую сложность набора, многократную корректуру, и все это ради тиража, не превышающего 500 экземпляров) так велика — даже по сравнению с хорошо изданными книгами — что отечественный покупатель далеко не всегда может за них заплатить.
Ситуация отчасти начинает разряжаться в больших городах, где может появиться специализированное издательство — доставка нот здесь дешевле, тираж может быть побольше, цена экземпляра — ниже. В то же время есть слой граждан с покупательной способностью выше средней.
А что делать остальным? Тем, кто победнее или живет в провинции? А как быть со сверхдорогими изданиями, без которых музыкальное образование обходиться по большому счету не может: с партитурами или оперными клавирами? А как организовать дело, если нужно, чтобы вся школа или весь класс данного учителя были оснащены одним учебником?
Раньше любой из студентов знал, что волшебное слово «библиотека» выручит всегда. А куда же еще идти за нотами? Сейчас — спросите у педагогов музыкальных школ, как обстоит дело со школьной библиотекой... Даже у Петербургской консерватории, донельзя заслуженной, старейшей в России, нет средств на покупку нот для библиотеки!
Между тем обучение продолжается, дети все так же поют и играют, студенты все так же нуждаются в полноценной музыкальной информации. Да, распались многие большие коллективы, оркестры и хоры — в особенности самодеятельные. Но посмотрите, сколько появилось за последние годы высокопрофессиональных маленьких ансамблей, состоящих из молодых музыкантов! А сколько детей, подростков и взрослых хотят освоить ставшие ныне доступными синтезаторы и компьютерные музыкальные технологии!..
И вот здесь необходимо со всей определенностью сказать: некому взять на себя дело обеспечения информацией всех желающих, всех нуждающихся, кроме библиотек. А точнее, кроме связки: библиотека—издательство. Причем издательство — специализирующееся на нотах и музыкальных изданиях, а библиотека — любая, в том числе общего профиля.
Почему именно так? Потому что непрофильное издательство может, конечно, печатать и ноты. Но ноты — статья особая, их не столько читают, сколько учат. Выучивают и выступают перед публикой. Или сдают экзамены. Малейшая опечатка фатально тиражируется, а переучивание — психологический стресс для исполнителя и тем более для ребенка. Нотам необходимо доверять стопроцентно. Такую степень достоверности могут обеспечить только специальные, профильные издательства, с их штатом опытных и долго обучаемых редакторов и корректоров (кроме того, книжные издательства обычно и печатают-то популярные песни и «гитарно-попсовые» пособия, а мы говорим о более серьезных вещах).
Что же касается библиотек, то уже давно стало очевидным: специализированных нотных библиотек не хватает до чрезвычайности. А если город небольшой? Может ли он себе позволить специализированную нотную библиотеку?
Нужно — совершенно позарез нужно! — перевести нотные отделы районных, городских и других библиотек из разряда «золушек» в ранг нормальных законных «детей». Чтобы любой ребенок или взрослый, дилетант или профессионал мог обратиться в свою библиотеку за нотами. Чтобы, в конечном счете, и книги о музыке не терялись в других отделах и рубриках. Музыка и сейчас имеет свою аудиторию. Интерес к классике ныне возрождается буквально по часам.
Мы — одно из старейших в России и крупнейшее по ассортименту издательство «Композитор — Санкт-Петербург» (бывшее ленинградское отделение «Советского композитора») — предлагаем библиотекам работать с нашим издательством напрямую, по заказам. Это выгодно библиотекам — у нас работает система скидок, наши цены вообще являются низкими для нотных изданий (в сравнении с мировыми, ниже раз в 7—10). Это удобно и для нас, т. к. появляется обратная связь: мы весьма мобильны с нашими маленькими тиражами и готовы специально по запросу библиотек издать те или иные ноты, пособие, книгу.
Если библиотека находится при учебном заведении, то в связку включаются кафедры и преподаватели. Сколько было случаев, когда мы издавали пособия, годами до того размножаемые учителями на ксероксе! Почему они должны попадать к нам случайно? И сколько интереснейших авторских учебников не доходят до педагогов из-за того, что автор «не дошел» до издательства?!
Возможно, методические кабинеты могли бы координировать работу такой связки или помогать издательству в этом. Нам кажется, что наш ассортимент уже сейчас дает библиотекам возможность выбрать необходимое практически для любой области музыки. На одном полюсе — серии пособий для детских садов, учебники для начинающих музыкантов, коллекция «Школьный концерт». На другом — серии «Золотого репертуара» для пианистов, скрипачей, вокалистов, собрания нот практически для любых инструментов (включая народные), для хоров, ансамблей, «Симфоническая классика» (дешевые карманные партитуры).
Мы также издаем уникальные книги по истории музыкального Петербурга, энциклопедии, словари, учебники и хрестоматии для всех уровней, от школы до консерватории, наконец, мемуары и письма великих музыкантов, фундаментальные теоретические и исторические труды. Особый раздел — современная серьезная музыка: Валерий Гаврилин, Сергей Слонимский, Борис Тищенко. Есть и классика ХХ века. Без ложной скромности упомянем: живущие во Франции наследники Сергея Прокофьева именно нашему издательству доверили право печатать и распространять в России ноты нашего великого соотечественника.
Это право может оказаться не вечным, пока оно передано на несколько лет, и не воспользоваться возможностью переиздать Прокофьева нельзя! Но наследие композитора огромно, напечатать все сразу — нереально. Надеюсь, вы нас простите за прагматизм, если мы спросим: что нужно в первую очередь и в каких количествах? И к кому мы должны обратиться с таким вопросом, если не к библиотекам?!
Конечно, есть у нас и раздел популярных нот — песни под гитару «Играю без нот», серия «Песни для всех», мелодии из кинофильмов, Nostalgie, «Русский романс», легкие джазовые аранжировки, сборники авторской песни, серии «Мой любимый композитор» и Mon plaisir (классика в облегченных переложениях), самоучители игры на синтезаторе... Эти сборники мы выпускаем так, чтобы нам как профессионалам не было стыдно. Начинаем издавать CD — выпустили два диска с музыкой Сергея Слонимского, один — Валерия Гаврилина и двойник симфоний Вадима Салманова, исполненных оркестром Евгения Мравинского.
Для нас главное — относиться к музыкальной литературе, а попросту к нотам, так, как мы сейчас относимся к юргенсоновским партитурам Чайковского или беляевским изданиям Мусоргского. Это наше национальное культурное достояние. И наше, и мировое. Ноты — уникальный продукт таланта и труда многих людей, и они адресованы также многим людям, не менее талантливым и творческим. Ноты должны достойно храниться — и быть доступными тем, кому они нужны.