Ирина Ивановна Тихомирова, доцент кафедры детской литературы СПбГУКИ, кандидат педагогических наук

Настоящий библиотекарь —
это всегда был человек-просветитель, ценитель подлинной литературы, способный «заразить» своим отношением к литературе других.
Но эта традиционная миссия
в последние годы была подвергнута отрицанию.
Кто же сегодня соблазнит чтением хороших книг?

На конференции «Чтение: программы поддержки и развития», состоявшейся недавно в РНБ, некоторые участники, говоря о стимулировании чтения, коснулись качества читаемой литературы. Приводились примеры низкопробных произведений, которые противопоставлялись полноценной литературе. И. А. Романова, сотрудник Британского совета (Москва) рассказала, что в Великобритании литературу не делят на хорошую и плохую, а в зависимости от рейтинга выделяют популярную и непопулярную. Хорошими книгами считаются любимые большинством читателей.
С этой точки зрения, за последние год-два в России лучшими книгами, адресованными взрослому читателю, надо считать книги Б. Акунина «Пелагея и черный монах» и «Чайка». По данным опроса читателей (проведен РНБ в 2003 г. в 33 городах 21 региона страны), именно эти книги, о которых серьезная критика особых восторгов не высказала, были названы самыми популярными в городе, среди друзей и знакомых. Что касается детского чтения, то и без исследования ясно, что книга Дж. К. Ролинг «Гарри Поттер» в рейтинге популярности занимает первое место. Выпускающие ее издатели считают, что именно она усадила нынешних детей за чтение, разрешила проблему детского читательского негативизма, называемую в России кризисом детского чтения. А что касается негативного результата, то они отсылают читателей в Центр реабилитации лиц, пострадавших от оккультизма. Может ли нас удовлетворить такое решение проблемы детского чтения?
В этой связи вспомнился мне такой факт. Бывший президент США Клинтон в один из своих приездов в Россию, побывал в школе. Он спросил первоклассников, зачем они хотят научиться читать. Один из них ответил: «Чтобы читать Пушкина». Президент удивился и сказал, что если бы американскому школьнику задали такой вопрос, он бы ответил: «Чтобы читать факсы».
Читать Пушкина и читать факсы — это далеко не одно и то же. Чтобы читать факсы, особого умения не требуется, нужно лишь освоить элементарную технику чтения и суметь принимать поступившую информацию. Это чисто деловая, прагматическая деятельность. К Пушкину человек идет всю жизнь, так и не проникнув до конца в мудрость его поэзии. Эта деятельность духовная, эмоциональная, мыслительная. Она требует всей полноты человеческого ума и сердца, определенной высоты его отношения к миру. Она невозможна без творческого соучастия и общения с автором, без работы самосознания, без соотнесения читаемого с опытом реальной жизни.
Школьник, выросший на произведениях о Гарри Поттере, может так и не подойти к Пушкину. А вот факсы читать он сумеет — был бы текст, несущий информацию, и определенный навык ее смыслового восприятия. Десять-пятнадцать лет назад страны Запада столкнулись с явлением функциональной неграмотности населения, которое трактовалось, как неумение человека выполнять свою производственную функцию, связанную с чтением текстов. Встала задача любой ценой поднимать престиж чтения, тренировать его навык. Возможно, именно эта прагматическая задача и определила профессиональные ориентации библиотекарей и издателей на чтение, безотносительно к художественной и социальной ценности литературных произведений.
В России другие традиции. Еще Ушинский утверждал: «Читать — это еще ничего не значит. Что читать и как читать — вот суть вопроса». Еще более определенно о качественной стороне чтения говорил Белинский, считавший, что читать дурно выбранные книги хуже и вреднее, чем ничего не читать. В России критериями оценки литературы всегда была ее социальная, нравственная, духовная значимость, которая неразрывно увязывалась с художественной полноценностью искусства слова, способной вызывать глубокие переживания и размышления читателя. Чем выше уровень мастерства писателя, тем больше шансов, что книга запечатлеется в памяти человека, повлияет на его отношение к жизни, к людям, станет для него регулятором в решении нравственных вопросов. Вера в возвышающую силу истинного искусства — исконно русское качество. Судя по тому, как глубоко писатель исследует жизнь и как при этом он эмоционально заражает читателя, мы и судим о его таланте.
Убедительный пример того, как по разному влияют на человека разные по художественному уровню произведения, мы обнаружили в статье «Воспитательная роль литературы» (Энциклопедический словарь юного литературоведа. М., 1997). В ней приводится письмо русского прозаика А. И. Эртеля, где он сравнивает впечатления, произведенные на него двумя книгами. Одна — повесть крестьянина Семенова, другая — «Сон Мармеладова» из «Преступления и наказания» Ф. Достоевского. Первая вызвала ряд мыслей, но он отложил ее и забыл о ней, забыл и название и фабулу. Но Мармеладова ему не удалось забыть. Он пишет: «У меня, может быть, исчезнет из памяти самый рассказ, подробности, нюансы, но страдальческое лицо Мармеладова, сердце его, истекающее кровью, вид его несчастный я уже не могу забыть». Автор письма полагает что и у многих других «правда того, что есть», изображенная с неподражаемой силой, не даст ему покоя, зажжет недовольство в его душе, переполнит его беспокойством за его счастье, за его мелкие идеалы, пробудит совесть. Так, книга бесталанная и талантливая по-разному живут в сознании читателя. Первая проходит бесследно, вторая способна напоминать о себе всю жизнь — то укором совести, то предостережением, то моральной поддержкой.
Но не всякая бесталанная книга так безобидна, как упомянутая книга крестьянина Семенова. В наши дни на почве бездуховности пышным цветом расцвела литература, несущая в себе пропаганду насилия, страха, принижения традиционных ценностей. Появились писатели, оскверняющие язык, отечественные святыни, отрицающие нравственные законы. В детской литературе сплошным потоком пошли увеселительные книги, так называемые «забавки». Эта литература в силу ее привлекательности, часто заостренной интриги, обладает суггестивной (внушающей) способностью дегуманизировать сознание читателя, рождать в нем агрессивные наклонности, культ потребительства и эгоцентризма. Ограничив свой репертуар чтения такой литературой, соединив его в своем сознании с сайтами насилия в интернете, человек, незаметно для себя начинает считать нормой человеческих отношений безнравственность, жестокость, стяжательство, равнодушие к чужим страданиям.
Человеческое умонастроение, как говорят ученые-экологи, имеет силу планетного значения — или разрушающую или создающую. Вот почему те, кто болеет душой за духовное возрождение страны, расцвет нации, не могут согласиться с таким положением, когда суррогат культуры оттеснил на задний план подлинную. По данным недавнего исследования, проведенного НИИКСИ Петербургского Университета (руководитель известный социолог В. Е. Семенов) 80% студенческой молодежи признали необходимым введение нравственной цензуры применительно к продукции СМИ, в том числе к печатной продукции массовой культуры. Чувство нетерпимости к засилью вредоносной, разрушающей личность литературы особенно обострилось в связи с атакой терроризма на нашу страну. Многие обеспокоены, как спасти растущее поколение, чтобы оно не пополнило ряды бандитов и правонарушителей. Как свидетельствует исследование, проведенное в 2002 году в Российской академии наук, более половины нынешних детей агрессию считают вполне приемлемым способом разрешения конфликтов. Насущной социальной задачей стала гуманизация подрастающего поколения, которая напрямую увязывается с чтением «экологически чистого» искусства слова.
Кто же «соблазняет» чтением хороших книг нашу молодежь? Кто берет на себя эту задачу? Кому по силам ее выполнить?
Скорей всего предположить, что эту задачу у нас выполняет школа. Стоит перелистать учебники по чтению в начальных классах и по литературе в основном звене школьного образования, чтобы убедиться: в них включены лучшие произведения отечественной и мировой литературы — ядро нашей культуры. В школе изучают Пушкина, Гоголя, Толстого, Некрасова, Тургенева, Чехова, Шекспира, Мольера и других писателей экстра-класса. Вошли в школьные программы и выдающиеся произведения писателей советского периода. Среди них Ахматова, Цветаева, Горький, Есенин, Булгаков. И, если бы не школа, то, возможно, со многими произведениями из разряда классических люди никогда бы не познакомились.
Хорошо, что эти и другие выдающиеся писатели изучаются, но читаются ли? Соблазняют ли их читать учителя-словесники? Не об этом ли сейчас начинают они дискуссию в журнале «Литература в школе», полагая, что преподавание литературы зашло в тупик, ибо не выполняет своей основной задачи — привлечения детей к чтению великих произведений. Вот что пишет учитель-словесник с 50-летним стажем Л. Айзерман в статье «Зачем я сегодня иду на урок литературы»: «Главным на уроке литературы становится не понимание литературы, а усвоение информации о ней, причем все более и более литературы непрочувствованной, непродуманной и даже не прочитанной». По его мнению, этот путь не ведет к литературе, а отвращает от нее. Многие учителя приходят к выводу, что литература, изучаемая в школе, себя изжила: она все более приобретает мемориальный характер, оторванный от реальной жизни.
Неудачи уроков литературы преподаватели относят к самой великой литературе. По данным исследования «Молодежь и классика», проведенного отделом социологических и психологических исследований РГЮБ в 2001 г., свыше 50% учащихся и студентов, юношей и девушек от 15 до 20 лет, считают предмет «Литература» таким же обычным, как и всякий другой. А некоторые респонденты сочли его совершенно бесполезным, не достойным любви. Мнение учащихся еще раз подчеркивает, что современный стиль преподавания литературы не ведет к чтению лучших произведений отечественной и мировой литературы, которые входят лишь в рубрику «деловое чтение». Не случайно в составленных молодежью списках произведений классической литературы, известных им, значатся в подавляющем большинстве только те, что входят в программу. Произведений, выходящих за рамки учебника, в этих списках оказалось лишь единицы. Авторы исследования делают вывод: школьное преподавание литературы не стало мотивом, побуждающим юношество к чтению великих книг.
Вместе с тем исследование показало, что урок литературы и сама литература в оценке детей не совпадают. Если уроки за редким исключением воспринимают негативно, то саму изучаемую литературу 60% респондентов считают актуальной. Мы решаем, говорят они, те же проблемы, что когда-то решали герои классической литературы. Сравнивая хрестоматийных героев с нынешними, реальными людьми и с собой, молодежь узнает среди них и Чичикова и Печорина, Наташу Ростову и Татьяну Ларину, Лопахина и Раскольникова, Дубровского и Бориса Годунова. Это типы и характеры людей на все времена. Социальная и психологическая идентификация молодежи с героями великих произведений, ярко проявившая себя в исследовании, способность сопереживать с ними, позволяет говорить о том, что великая сила классической литературы — не блеф, а реальность.
Если школа не соблазняет чтением хороших книг, то, может быть, это делают издательства? Конечно, всегда найдутся несколько книг среди многих тысяч, издающихся ежегодно, которые отличаются высоким качеством и содержания, и оформления и подачи материала, когда хорошая книга сама просится, чтобы ее прочитали. Но, к сожалению, издательства, руководствуясь законами рыночной экономики, предпочитают выпускать не хорошую литературу, требующую особых усилий для ее распространения, а массовую, ширпотреб. Именно ею они и соблазняют читателя, и, прежде всего, детей, упаковывая ее в яркие обложки.
«Заходишь в магазин в отдел детской литературы, — говорит сотрудник «Литературной газеты», беседуя с детским писателем В. Воскобойниковым, — и все книги, как на подбор: приключения, страсти, насилие, убийства. Герои сплошь супермены. Однако нет спокойной, думающей литературы, которая не провоцировала бы агрессию, а вызывала сочувствие к обыкновенному человеку». О положении с изданием художественной литературы гротескно рассказал писатель А. Слаповский в своей повести «Качество жизни» (Знамя, 2004, № 3). Издатели заказывают писателям книги для взрослых фразами: «Детективщинки листов пятнадцать, любовщинки — семь». А для детей — «Гаррипоттерщинки, какой ни есть, листов тридцать-сорок, издадим толсто и красиво!»
Это уродливо-карикатурное изображение имеет под собой реальную почву. Качественную книгу, как говорят писатели, особенно отечественную, нынче издать практически невозможно. На совещании о детском чтении, состоявшемся 15 января этого года в Министерстве образования, коммерческий директор книготорговой сети с гордостью перечислил книги, которые сделали «прорыв»: заставили школьников выключить телевизоры и усадили за чтение. Кроме «Гарри» там значатся его отечественные клоны «Пэрри Гаттер», «Таня Гроттер» и им подобные книги с волшебниками, чародеями, тайными мирами. Хорошо продаются несущие агрессию «Черные желания», «Артемиус Фаул» О. Колфера, «Северное сияние» Ф. Пулмана, «Воин Рэдвола» Б. Джекса и им подобные книги.
Не более оптимистично обстоит дело и с детскими литературными журналами. Дети перестали их читать. Исследование, проведенное в ЦГДБ им. А. С. Пушкина, в рамках «Мастерской чтения», показало, что нынешние подростки читают журналы, которые им методично навязываются с витрин киосков: «Молоток», «Кул», «Все звезды» и т. п., рассчитанные на читателей, лишенных индивидуальности. Подростковая периодика не подвергается никакой нравственной цензуре. Рейтинг альтернативных, таких известных и читаемых ранее журналов, как «Костер», стремящихся дать ребенку лучшее, что есть в литературе, не входит в десятку читаемых детьми и терпит крах из-за ничтожной подписки.
Если говорить о роли радио и ТV в рекомендации лучшей литературы взрослым и детям, то, за редким исключением, они устранились от выполнения этой задачи и не влияют на книжный рынок. Изредка эта тема возникает на канале «Культура». Из детских передач Петербургского радио можно упомянуть редкие встречи с писателями и передачи, которые ведет Сергей Махотин и Михаил Яснов. Взрослые слушатели радио «Россия» раз в неделю получают информацию о книгах, достойных прочтения, из уст писателя Петра Алешковского.
Перейдем теперь к тому звену, которое имеет максимальные возможности для реализации поставленной цели — к современной библиотеке, как рекомендательному центру литературы для массового чтения. Справляется ли она с этой, исконно присущей ей, задачей? Поднимает ли она читателя вверх по ступенькам книг?
Несколько слов о возможностях этого уникального центра книги и чтения. Уже сама по себе организация книжного пространства в библиотеке имеет большое значение. Войдя в нее, читатель, прежде всего, должен натолкнуться на полноценную литературу, выставленную для него и преподнесенную так, что «слюнки потекут» от предвкушения счастья прочитать ее. Для библиотеки органична возможность завлекать читателя лучшими книгами посредством индивидуального общения с читателем при выдаче книг и возврате их. Несколько напутственных слов в адрес книги и ее чтения при выдаче дает установку на прочтение произведения, соответственно влияет на восприятие. Что касается процедуры возврата книг в библиотеку, то этот момент открывает возможность для диалога с читателем по поводу прочитанного, для включения в беседу других посетителей библиотеки, для клубных объединений по интересам.
Необходимо сказать, что в круг профессиональных обязанностей библиотекаря, особенно детского, входит так называемое руководство чтением, основанное на знаниях психологии и педагогики чтения, на понимании критериев оценки литературы. Школу руководства чтением в России и ее ведущую часть — рекомендательную библиографию — создавали в XIX веке ученые с мировыми именами (Н. Рубакин, В. Острогорский и др.). Большого расцвета достигла рекомендательная библиография художественной литературы в советское время. Ею занимался целый отдел Государственной библиотеки им. Ленина. В детскую рекомендательную библиографию внесли свой вклад в середине ХХ века и позже И. Н. Тимофеева, Н. Ф. Новичкова, О. Ф. Хузе и др., чьи труды и в наше время не потеряли своей ценности. Все они, подобно героине повести Людмилы Улицкой «Сонечка», умели отличать в огромном книжном океане, «крупные волны от мелких, а мелкие — от прибрежной пены». И не только умели сами это делать, но и библиотекарей-практиков и читателей вооружали этим умением.
Настоящий библиотекарь в русском сознании всегда был человек-просветитель, ценитель подлинной литературы, человек, способный «заразить» своим отношением к литературе других и дать им вектор на духовное возвышение. Однако надо прямо сказать, что эта традиционная миссия библиотекаря в последние годы была подвергнута отрицанию. Свобода, не ограниченная культурой, обернулась против просветительной функции библиотекаря. Она превратила его в простого выдавальщика книг по требованию посетителя.
С ориентацией на массовый спрос в большинстве библиотек были организованы специальные зоны для «прибрежной пены», пространственно приближенные к невзыскательному читателю. В зону редкого спроса отошли, помимо программных, произведения отечественной и мировой классики. Приходя в библиотеку, человек видел на полках не Пушкина или Гоголя, не Чехова или Толстого, не Шекспира или Стендаля, а детективы, боевики и триллеры. Низкий вкус читателя стал провозглашаться священным правом личности. Вместо того чтобы поднимать культуру чтения своих посетителей, библиотека стала плестись в хвосте у любителей низкопробных произведений. В то время как лучшие произведения отечественной и мировой литературы, выходящие за рамки «делового чтения», ушли в запасники.
В образовательном стандарте библиотекаря нынче мы не найдем предмета «Литература», отпала необходимость и в других гуманитарных дисциплинах. Идею руководства чтением, воспитания и подъема культуры чтения, ревнители демократии признали олицетворением авторитарности. Сам термин «руководство чтением», как и термин «воспитание», был изъят из библиотечной лексики. Особенно в этой связи пострадали дети. Они оказались беспомощными в выборе книг, и потому спрашивали первую, попавшуюся на глаза, яркую книгу с интригующим названием или ту, что услышали от приятеля. Постепенно библиотекари утратили навык разговора с детьми о книгах. Как они признаются сами, они не умеют сформулировать вопрос о прочитанном, не владеют критериями оценки вновь приходящей в библиотеку литературы, не знают, как организовать дискуссию, или обсуждение книг. Ушла в прошлое филигранность работы с читательскими отзывами — показателем обратной связи читателя с писателем. По данным социологических исследований рейтинг библиотеки в пропаганде лучших книг резко упал. Библиотека как центр культуры стала постепенно умирать, а с ней вместе и полноценное чтение.
Надо отдать должное детским библиотекарям страны. Именно они, видя, как обесценивается важнейшая предпосылка возрождения России — детское чтение, первыми в 2000 г. забили тревогу в его защиту и поддержку. Последовавшие за выступлением в печати Е. И. Голубевой, заместителя директора РГДБ, акции, конгрессы, фестивали, посвященные поднятию престижа чтения в стране, сдвинули проблему детского чтения, а с ним вместе и проблему чтения в России в целом. Тому свидетельство — многочисленные конференции о чтении, проходящие в разных регионах страны. Разбуженная инициатива библиотек во многом содействовала поднятию их престижа, подвигнула местную власть проявить внимание к их нуждам. Все чаще стали раздаваться голоса за возврат культурной и просветительной миссии библиотек. Появились в печати статьи об использовании традиций в этой области. На волне подъема общественного интереса к проблеме чтения стали возникать Центры поддержки чтения на местах.
Оживилась рекомендательная библиография. Заметным явлением в этой области стало трехтомное издание «Писатели нашего детства», созданное специалистами РГДБ. Их усилиями на интернет-сайте создается «Библиогид» — путеводитель в мире книг, издаваемых для детей. В издательстве РНБ в 2000 г. выпущена уникальная энциклопедия для родителей «Что и как читать вашему ребенку от года до десяти». Активное участие в ее подготовке приняла ЦГДБ им. А. С. Пушкина, которая одна из первых в стране организовала Городской центр поддержки детского чтения, выпустила пособие «Осчастливить малыша чтением», создала «Мастерскую чтения». В адрес взрослых читателей стал выходить указатель «У книжной полки», издаваемый фондом «Пушкинская библиотека» и ориентирующий читателей в лучшей литературе.
Особое внимание развивающему чтению детей уделяют журналы «Школьная библиотека» и «Домашняя школьная библиотека», которые возглавили целое направление руководства чтением детей в стране. Они инициировали и провели летом 2003 года беспрецедентный форум, названный «БиблиОбраз». Привлекли к его организации Людмилу Александровну Путину. Школьные библиотекари получили поддержку президента в их деятельности по стимулированию детского чтения. Все это подтолкнуло вперед решение проблемы. Однако вопрос о смене приоритетов в сфере читательских интересов, качестве читаемых книг до сих пор надлежащим образом не поставлен. Надо признать, что в этом плане мы утратили свою самобытность, в то время как в Великобритании разрабатываются многочисленные программы развивающего чтения, цель которых — обогащение и развитие личности средствами книги. А плохими книгами, как известно, этого добиться нельзя.
Чтение может содействовать возвышению читателя, а может способствовать и его деградации. Настало время говорить о статусе чтения хороших книг, развивающих духовный мир человека. Предпосылкой к этому является все увеличивающееся с каждым годом число читателей с духовными потребностями, выходящими за рамки массового спроса. Зона активного спроса в библиотеке начинает быть менее активной. Есть основание думать, что эта тенденция будет развиваться. Будет шириться и протест по отношению к низкопробному чтиву.
Решающее слово принадлежит общественному мнению. Именно оно может коренным образом изменить ситуацию с книгоизданием. Книгопродавцы уже сейчас жалуются, что пятая часть тиражей остается нереализованной. Вот когда нереализованной окажется большая часть низкопробной литературы, когда во весь голос заговорит рекомендательная библиография и литературная критика, ориентирующие людей на чтение добротных книг, тогда, очевидно, можно будет ждать изменения издательской политики в сторону «разумного, доброго, вечного». Тогда и библиотека начнет соблазнять читателей лучшими книгами.

P. S. По дороге в редакцию «Библиотечного Дела» встретила знакомого школьного библиотекаря. Спросила: «Как ты соблазняешь детей чтением хороших книг?» Она ответила: «Очень просто. Иду в Дом книги, покупаю за свой счет несколько хороших книг (в школе денег на них нет) и несу их в классы. В последний раз в начальные классы принесла новое издание Сетона-Томпсона «Рассказы о животных», закомплексованным семиклассникам рассказала о книге норвежского писателя Клауса Хагерта «Маркус и Диана», а одиннадцатиклассникам осмелилась предложить «Обыкновенную историю» Ивана Гончарова с гениальным предисловием Виктора Розова «Как жить». Рассказываю о книгах до тех пор, пока у кого-нибудь не загорятся глазки — тем и даю. Срабатывает».