Оксана Леонидовна Кабачек,
заведующая отделом социально-психологических проблем детского чтения Российской государственной
детской библиотеки

Разнообразие заявленных жанров в присланных на конкурс сценариях не могло не радовать: конкурс знатоков книги, игры-путешествия (в том числе — на машине времени), литературный час, Праздник букваря и Прощание с букварем, День библиографии, праздник детской книги, Бенефис читателей, фестиваль книги, театрализованные представления, литературные викторины, праздник славянской письменности и культуры, праздник детской периодической печати и праздник загадок, кукольные представления и праздник читательских удовольствий для взрослых и детей, литературно-музыкальный концерт героев любимых книг и книжный сказочный шоу-фестиваль.
Среди традиционных названий — «Моя семья и я — книжкины друзья», «Папа, мама, я — читающая семья», «Веселое путешествие в Читай-город», «Вместе с книгой мы растем», «Лучший читатель года», «Все книги в гости будут к нам!», «По страницам любимых книг», «Дорогою добра», «По дорогам сказки», «Сокровищница мудрости», «Праздник сказки в библиотеке», «Книжкины именины», «Путешествие в страну Читалию», «Путешествие в Книгоград», «Академия волшебных наук», «Книги эти обо всем на свете», «Этот многоликий мир информации», «В гостях у книжки». Встречались и более-менее оригинальные: «Пусть всегда будет книга», «Книжное царство, мудрое государство», «Путешествие по морю знаний», «Свет разумения книжного», «У книжек нет каникул», «Обаяние старых изданий», «Покорение книжных вершин», «Путешествие на книжном Ковчеге», «Из Букваринска в Литературию», «Книжный карнавал», «Либерийский карнавал», «Книга-птица», «Книжный ливень», «Сказочный переполох в книжном замке», «Сыщики поневоле, или Азбуку украли», «Свалка древностей, или Хранители мудрости», «Книга — не просто какая-то небыль, это — мир настоящий с землею и небом!», «Русский Фауст, или Поиск абсолютной истины», «Театральные зарисовки из жизни провинциальной библиотеки» и даже просто «Детская библиотека — это здорово!».
Хорошее, необычное название — то, что сейчас называют «бренд». На «Сыщиков поневоле» дети и подростки пойдут охотней, чем на какое-нибудь «Здравствуй, книга!». Обозначить жанр мероприятия оригинально — тоже часть, так и хочется сказать, библиотечного пиара. (Наступили времена, когда детскую библиотеку надо «раскручивать», по-особому подавать пользователям — детям и взрослым.)
Как оценивались работы? Жюри, состоявшее из экспертов РГДБ, конечно, руководствовалось различными критериями, и мнения о присланных на конкурс работах у членов жюри не всегда совпадали. Однако можно выделить и некие общие критерии, опираясь на экспертные листы. Поощрялись приближенность сценариев к жизни, актуальность проблематики, широкий охват литературных произведений (классических и современных, для малышей и для старших), занимательность и познавательность, развивающий эффект, активное участие детей в мероприятиях, владение технологией составления сценариев, эстетический вкус составителей.
Мне как исследователю профессионального сознания детских библиотекарей, конечно, интересно было, какие литературные герои привлекают наших составителей сценариев (так как почти в 2/3 всех сценариев участвовали не просто «Ведущие» и «Чтецы», но персонажи, по мнению библиотекарей, любимые детьми). Интересно было сравнить рейтинг этих героев с рейтингом литературных персонажей, называемых самими детьми в числе любимых.
В недавнем проведенном РГДБ исследовании чтения сельских подростков (выборка 584 человека) в числе любимых литературных героев были названы всего 224 персонажа: Гарри Поттер и Гермиона (30 человек), Маша из «Капитанской дочки» А. С. Пушкина и Тарас Бульба (по 9 человек), Джульетта У. Шекспира (6), Том Сойер, Евгений Онегин, Паскаль («Школа в Ласковой долине») (по 5), Незнайка и Буратино (по 4), Геракл, Робинзон Крузо, Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Эсмеральда В. Гюго, Петруша Гринев, герои «Детей подземелья» (по 3), герои «Властелина колец», Спящая красавица, Рыцарь Длинные руки, Робин Гуд, Емельян Пугачев, Карлсон, Мцыри, Джейн Эйр, Ася И. С. Тургенева, Ассоль, д’Артаньян, Два капитана, Скарлетт, Старик Хоттабыч, герои «Поющих в терновнике», Василий Теркин, княжна Джаваха Л. Чарской, бедная Лиза Н. М. Карамзина, Тимон и Пумба (по 2). (Конечно, значительную часть составляют герои произведений из школьной программы. Но не все.)
Сближается ли список героев школьников со списком героев библиотекарей?
Сценарии библиотечных праздников были поделены членами жюри на две неравные группы: лучшие, достойные публикации, и остальные, «средние». Оказалось, что эти группы различаются по характеру выбранных для сценария героев: лучшие сценарии содержали набор литературных персонажей, более приближенный к читательским интересам детей и подростков, чем «средние». Например, Гарри Поттер (лидер у школьников) в лучших сценариях встречается дважды, в остальных же (которых в 6 раз больше!) — ни разу; герои отечественной и зарубежной классики, которая входит в школьную программу, также встречаются чаще в лучших сценариях и т. п.
Поскольку главным объектом моего исследования, базовым параметром были герои (персонажи) библиотечной «пьесы» и их было очень много, все герои, выведенные на подмостки библиотекарями, были поделены мной на четыре больших группы (блока):
«К» — Книжно-библиотечный: Сказитель(ница), (Сказочник(ца) /5+4/, Монах-писец /2+0/, Книжный червь /1+0/, Принцесса Либерия /0+1/, Принцесса Книжанна /0+1/, Волшебница Читалия /0+1/, Фея Книгочея /0+1/, Либрарии /0+1/, Фея библиография /0+1/, Библиоша (клоун) /0+1/, Классный журнал /0+1/, Книжный Ной /1+0/, Сказка (Мисс и Мистер Сказка) /0+2/, Фантастика /0+1/, Любовный Роман /0+1/, Детектив /0+1/, Историческая Повесть /0+1/, Царь Книгочей /0+1/, Буквы /5+2/, Цифры /1+0/, Читатель /4+2/, Книга (Мама-книга, Книга-дочка, Книга стихов, Книга сказок, Энциклопедия, Газета, Книга-старейшина, Книга-малышка, Книга-великан, Книжка-игрушка, Рваная книга) /10+7/, Музыкальный Центр /0+1/, Королева Книга (Королева Сказок, Книжная Королева) /13+4/, Девочки-книги /0+1/, Книж /2+0/, Буквоед (Буквоежка) /2+1/, Клякса (Кляксочка) /2+1/, Кляксич /1+0/, Мурзилка /2+3/, Веселые человечки /1+0/, Мальчик со свирелью /1+0/, Юные натуралисты /1+0/, Клепа /1+3/, Медвежонок Миша /1+0/, Филя /1+0/, Главный Библиотечный советник /1+0/, Библиограф /1+0/, Хранитель книг /0+1/, Языковед /1+0/, Бабушка-загадушка /1+0/, Газетчик /1+0/, Художник /0+1/, Работники типографии /0+1/, Корреспондент Авторучкин /0+1/, Корреспондент Карандашкин /0+1/, Листки календаря /1+0/, Волшебница Читалия /1+0/, Книгочей /1+0/, Иван Федоров /1+0/, дед Книговед /1+0/, Хранитель Времени /0+1/, Букварь /4+0/, Азбука (Королева Азбука) /2+0/, Родная речь /1+0/, Матрица /0+1/, Библ.-БУ (библиотекарь виртуальный) /0+1/, Оракул /0+1/, Мышь компьютерная /0+1/, Автор /1+0/, Кот Ученый /5+6/, Домовенок Библиоша /1+0/, Королева Кисточка /1+0/, Король Восклицательный Знак /1+0/, Королева Математика /1+0/, Кирилл и Мефодий /0+2/, Каталог /0+1/.
Количество названий: 38 в средних сценариях + 38 в лучших сценариях; «плотность» (то есть количество названий героев, поделенное на количество сценариев, где встречались данные герои) соответственно: 0,31 + 1,27. Количество упоминаний героев: 85 в средних + 63 в лучших; «плотность»: 0,70 в средних + 2,10 в лучших.
«Ф» — Персонажи фольклора и авторских произведений на его основе: Баба-Яга /22+10/, Кощей Бессмертный (Кощейчик) /5+1/, Змей-Горыныч /0+3/, Кикимора (Кикимор) /4+3/, Черт /1+1/, Леший /3+2/, Лихо /1+0/, Беда /1+0/, Ведьма (Ведьмочка) /1+2/, Домовой /0+1/, Домовенок Кузя (Кузьма) /12+3/, Колобок /3+0/, Василиса /3+2/, Лиса (Лисичка-сестричка, Лиса Патрикеевна) /4+1/, Зайчик (Зайчик-Попрыгайчик, Заяц-Беляк) /3+0/, Медведь (Михайло Потапыч) /2+3/, Мышка (Мышонок, Мышь) /2+1/, Кот /0+1/, Волк (Серый Волк) /3+3/, Хозяйка Медной горы /1+0/, Данила-мастер /1+0/, дед /1+2/, бабка /1+1/, внучка /1+1/, внук /0+1/, Афоня /1+0/, Нафаня /2+1/, Царь (Царь Еремей) /4+2/, Царевна /0+1/, Нянька /0+1/, Стражник /1+0/, принцесса Ульянка /1+0/, Емеля /3+1/, Щука /1+1/, братья Емели /1+0/, Старичок-лесовичок (Лесовичок) /1+1/, Старик /0+1/, Старуха /0+1/, Печка /0+1/, Пугало /1+0/, Злорада /1+0/, Морозко /0+1/, Марфушка /0+1/, Петрушка /2+0/, Царевна Несмеяна /1+1/, Скоморохи /1+0/, Мачеха /1+0/, Матушка /1+0/, Бабуня (Бабушка) /1+2/, Дочка /0+1/, Иван-крестьянский сын (Иванушка, Ваня) /3+2/, Аленушка /0+3/, Крошечка-Хаврошечка /0+1/,
Количество названий: 39 + 37; «плотность»: 0,32 + 1,23. Количество упоминаний героев: 101+65; «плотность»: 0,83 + 2,17.
«Л» — Литературные герои (кроме сказок на фольклорной основе): Мальвина /4+5/, Буратино /13+6/, Шерлок Холмс /1+2/, Доктор Ватсон /0+2/, Пуаро /1+0/, Евгений Онегин /0+1/, Татьяна Ларина /0+1/, Ромео /0+1/, Джульетта /0+1/, Эсмеральда /0+1/, Квазимодо /0+1/, Митрофан /0+1/, Простакова /0+1/, Фрези Грант /0+1/, Томас Гарвей /0+1/, Билли Бонс /0+1/, Джим /0+1/, Суок /2+2/, Незнайка /10+7/, Знайка /2+1/, Гулливер /0+1/, Старик Хоттабыч /0+2/, девочка Женя («Цветик-семицветик») /2+1/, Алиса Селезнева /0+3/, Паша /0+2/, Профессор Селезнев /0+1/, Бабушка Лукреция /0+1/, Почтальон Печкин /9+4/, Дядя Федор /2+0/, Кот Матроскин /2+0/, Шарик /1+0/, Люся Брюкина /1+0/, детектив Колобок /2+0/, Бим /1+0/ и Сэм /1+0/, Вождь Краснокожих /1+0/, Пьеро /1+0/, Муха-Цокотуха /1+1/, Мойдодыр /1+0/, Пиноккио /2+1/, Дюймовочка /1+1/, Крот /0+2/, Мэри Поппинс /1+1/, Пеппи /6+3/, Карлсон /2+2/, Фрекен Бок /1+0/, Маленький Принц /1+0/, Бармалей /2+0/, Золушка /4+4/, Мачеха Золушки /0+1/, Сестрицы Золушки /0+1/, Страшила /2+0/, Дровосек /1+0/, Элли /2+1/, Лев /1+0/, Удав Каа /1+0/, Герда /1+0/, Кей /1+0/, Снежная Королева /1+2/, Канцлер /1+1/, Маленькая Разбойница /1+1/, Детская Королева /0+1/, Гарри Поттер /0+2/, Тимур /0+1/, Принц Делихьяр /0+1/, Том Сойер /0+1/, Бекки /0+1/, Красная Шапочка /6+8/, Старуха Шапокляк /6+4/, Белоснежка /1+0/, Бармалей /0+2/, Доктор Айболит /4+3/, Кот в сапогах /0+1/, Чипполино /2+0/, Винни-Пух /4+2/, Пятачок /2+1/, Алиса /2+1/, Капитан Немо /1+0/, Мушкетеры /2+0/, Барон Мюнхаузен /1+1/, Василий Теркин /1+0/, Булочкин /1+0/, Мальчик-с-пальчик /1+1/, Бим и Бом /0+1/, Меховая Борода /0+1/, Муфта /0+1/, Полботинка /0+1/, Гвидон /0+1/, Царевна-Лебедь /0+2/, Золотая Рыбка /1+2/, Балда /0+1/, Ткачиха /0+1/, Повариха /0+1/, Бабариха /1+0/, Мисс Эндрю /0+2/, Бастинда /0+1/, песик Булька /0+1/, Александр Невский /0+1/, Княгиня Дубравка /0+1/, Дорион /0+1/, мальчик Льок /0+1/, Джонни /0+1/, Билли /0+1/, Семицветик /0+1/, Бильбо /0+1/.
Количество названий: 53 + 78; «плотность»: 0,44 + 2,60. Количество упоминаний героев: 126 + 130; «плотность»: 1,04 + 4,33.
«Р» — Другое, разное: Король /0+3/, Королева /2+2/, Принц /0+1/, Принцесса /0+1/, Фрейлина /0+1/, Отупина XIII /0+1/, Министр /0+1/, Паж /0+2/, Балбесиус /0+1/, Капитан /1+0/, Юнга /1+0/, Шут /1+0/, Магистр /0+1/, Паук /1+0/, Эмиссия /1+0/, Инфляция /1+0/, Привидение /1+0/, Людоед /1+1/, Пират /3+1/, Солдат /1+1/, Боцман /0+1/, Хрюша /1+0/, Степашка /1+0/, Земля /1+0/, Воробей /1+0/, Скворцы /1+0/, Телелюбик /1+0/, Инопланетянин /1+1/, Волшебник /1+0/, Фея /2+3/, Помощница Феи /0+1/, Бездельник /1+0/, Стюардесса /0+1/, Оборвыш /0+1/, Мусорщик /0+1/, Шкаф /0+1/, Рыжик /0+1/, Лень /1+0/, Игра /1+0/, Скрипичный ключ /1+0/, Учитель(ница) /2+0/, (другие профессии) /5+0/, Хозяйка /1+0/, Овидий /0+1/, Андерсен /1+0/, Нищий /1+0/, Ученик /5+2/, Мальчик (с именем или без) /12+4/, Девочка (с именем или без) /8+1/, Мальчик-хулиган /1+0/, Барабашка /0+1/, Мама /0+1/, Отец Сергий (не толстовский!) /1+0/, Бяка (Бякиши, Мама Бяка-Забияка) /3+0/, Злой Волшебник /1+0/, Глашатай /0+4/, Посол /0+1/, Восточный мудрец /0+1/, Танцовщица /0+1/, Мальчик-египтянин /0+1/, Мальчик-ассириец /0+1/, Ассириец /0+1/, Египтянин /0+1/, Русич /0+1/, Гномики /0+1/, Охотники /0+1/.
Количество названий: 36+38; «плотность»: 0,30 + 1,27. Общее количество героев: 68+52; «плотность»: 0,56 + 1,73.
Данные по такому параметру, как «количество названий героев» по трем из четырех блоков («К», «Ф», «Р») и по группам сценариев совпадают! Это удивительно — константа 38. Как будто некая единица профессионального сознания, вместимость названий героев в недоминантных блоках.
По второму параметру «общее количество героев» данные сложно сопоставлять потому, что количество сценариев лучших и количество прочих разнятся в 6 раз. Информативным понятием будет, следовательно, «плотность» героев (количество героев на один сценарий) — см. таблицу 2.
Выдуманные библиотекарями «библиотечно-книжные» персонажи, типа Волшебницы Читалии (см. выше), хотя и населяли как лучшие, так и «средние» сценарии, все же у составителей лучших сценариев не ходили в любимцах: те предпочитали использовать в постановке «настоящих» литературных героев в два раза чаще, чем выдуманных «библиотечно-книжных», тогда как составители остальных сценариев в равной степени использовали все типы персонажей (см. таблицу 2).
Характерно, что «плотность» названий в четыре раза выше в лучших сценариях (по блокам «К», «Ф», «Р») и в шесть раз по блоку «Л». (Всего — в пять раз.) Общее количество героев тоже, хотя и не в такой степени, преобладающе в лучших сценариях: в 3—3,5 раза. (Всего — в 3,2 раза.) То есть в лучших сценариях помимо Ведущего в среднем задействовано десять персонажей, а в средних — три (а так как данные получены с учетом и тех сценариев, где встречаются только Ведущие и Чтецы, то есть сценариев-лекций, то в сценариях-пьесах количество персонажей еще выше!).
Итак, лучшие сценарии действительно приближаются к детской пьесе!
Прежде чем поговорить о конкретных героях (кто и почему оказался самым востребованным у детских библиотекарей), обратимся к культурологическим трудам: они помогут нам понять выбор библиотекарей.
Известный канадский исследователь Херберт Маршалл Мак-Люэн (1911—1980) в книге «Галактика Гуттенберга: Сотворение человека печатной культуры» рассматривает вопрос об изменении человеческой психологии в связи с переворотами в технологии информационных систем. «Новая электрическая галактика... уже глубоко вклинилась в галактику Гутенберга. Даже без прямого столкновения опыт такого сосуществования технологий и форм сознания травматичен для любого человека».2 Ныне «мы стремительно возвращаемся в аудиальный мир одновременных событий и всеобщего сознания». «Переходная эпоха существует на границе двух культур, в зоне конфликта технологий. Каждый момент развития ее сознания — акт перевода реалий одной культуры на язык другой. Сегодня мы живем на границе между пятью столетиями механики и новой электроникой, между миром однородности и миром одновременности. Это болезненный, но плодотворный опыт». «В наши дни “симультанное поле” электрических информационных структур не стремится к специализации и частной инициативе, а восстанавливает условия и потребность в диалоге и сотрудничестве на всех уровнях социального опыта».2
Как же этот момент отражен в библиотечных материалах, посвященных истории письменности и книжной культуры? Да, кажется, никак.
Культурные следствия распространения печатного слова, по Мак-Люэну, выразились «в разделении писателя и читателя, производителя и потребителя, тех, кто правит, и тех, кем правят...».2 Канадский исследователь, мягко говоря, не идеализирует последствия открытия письменности и книгопечатания. Этот переход «из органической, или симультанной, формы в статический, или изобразительный, режим».2 Мак-Люэн характеризует как неуклонное движение «к безумию по пути обособления чувств».2 «Когда благодаря Гутенбергу мир наполнился книгами, — пишет он, — человеческий голос перестал звучать. Люди начали читать молча и пассивно, как потребители... В литературе новое слово, оживившее язык, сумели сказать только авторы, происходившие из отсталых уголков мира с устной культурой...».2
Парадокс? Но и нынешние исследователи литературного процесса, через сорок лет после Мак-Люэна, замечают, что наиболее интересная литература творится в окраинных странах.
«Когда слова обретают письменную форму, они... становятся частью визуального мира ...теряют динамизм, присущий звучащему слову вообще и произносимому в частности. Они почти утрачивают элемент личной обращенности, так как слышимое слово обычно направлено на тебя, в то время как видимое слово этого лишено... Они теряют... эмоциональные обертоны».2 Ведь «фонетический алфавит редуцировал одновременное действие всех чувств, которое мы видим в устной речи, к визуальному коду».2
Так что, алфавит — регресс? Или, по крайней мере, двойственное явление? О неоднозначности «печатного переворота» в книжной культуре писал еще библиотекарь Румянцевского музея Н. Ф. Федоров.
А. Юдин подытоживает взгляды М. Мак-Люэна следующим образом: «...Письменность <...> является, по его мнению, основной технологией, лежащей, в свою очередь, в основе всех остальных технологий европейской цивилизации и определяющей формы общения и человеческого сознания. По Мак-Люэну, письмо раскалывает аудиатактильное единство сознания племенного человека и выдвигает на первый план визуальную составляющую человеческой чувственности. В особенности речь идет об алфавитном письме. А печатная технология как предельная форма развития письменности довершает указанный раскол».3
Так уход от книжной культуры в электронную — уход от раскола психики, то есть позитивное явление?
«Визуальность ведет к объективной выраженности, однородности и последовательности в живописи, поэзии, логике и историческим описаниям. Напротив, бесписьменным формам свойственны скрытый смысл, симультанность, прерывность будь то в первобытном прошлом или электронном настоящем».2 (М. Мак-Люэн считает, что на новом витке развития мы повторяем древнюю бесписьменную культуру — прямо гегелевское «отрицание отрицания»!)
Но в материалах библиотечного конкурса показана линейная, а не спиралевидная модель развития культуры, бесконфликтное прогрессивное развитие. И при взгляде на такую модель непонятно, почему человеческая цивилизация вдруг столкнулась с феноменом нечтения, что это за неожиданный провал в культурном развитии.
Да и провал ли? — заставляет подумать книга канадского ученого.
...Да, книга Маршалла Мак-Люэна трудна, непривычна. По выражению А. Юдина, «научному обмороку Мак-Люэн предпочел интеллектуальную провокацию».3 Многолетний труд канадского ученого и писателя «Галактика Гутенберга» сложен для чтения, но захватывающе интересен для профессионалов. Неплохо бы детским библиотекарям с ней ознакомиться.
«...Книга Мак-Люэна вызывает уважение своим историческим оптимизмом... по поводу происходящих и грядущих технологических преобразований наших форм коммуникации — оптимизмом, который, надо признать, за сорок лет после выхода книги несколько поистрепался, но еще не исчерпал себя».3
В материалах, присланных на конкурс, проблема двойственности, парадоксальности новой электронной эры, кажется, даже не осознанна во всей ее глубине. А осознать современную ситуацию библиотекарям давно пора.
Но, что самое удивительное, на бессознательном уровне — уровне архетипов — библиотекари как раз воспроизводят выводы Маршалла Мак-Люэна! Воспроизводят в своем «драматургическом» творчестве, то есть с помощью образного мышления?
Обратимся к таблице 3.
Баба-Яга (или Королева Книга — 2-е место у составителей «средних» сценариев) воспитывает с помощью Книги мальчика Буратино или Незнайку. Кто такой Буратино? Персонаж, который променял букварь на билет в кукольный театр, на зрелище; Незнайка — вообще классический профан. (Отметим, кстати, некую нравственную неоднозначность персонажей-лидеров в обоих списках — как лучших, так и средних сценариев — см. графу «Образ» в таблице № 3).
Смотрим дальше лидеров списков. Если Королева Книга — квинтэссенция письменно-печатной культуры, то Баба-Яга — более древний представитель дописьменной, аудиальной культуры. Порыв Буратино (предпочтение дописьменной культуры) древней Бабе-Яге близок и понятен.
У составителей лучших сценариев вместо надуманной Королевы Книги, читающей лекции-нотации, девочка Красная Шапочка — находчивая и бесстрашная (и тоже не замеченная в чтении книг). Возможно, Баба-Яга обучает общению с Книгой сразу двух детей: Красную Шапочку и Незнайку? (У составителей средних сценариев вместо Красной Шапочки неграмотный Домовенок Кузя).
Интересная компания! Совершенно мак-люэновская.
Но как можно прокомментировать первое место Бабы-Яги? Такой сильный отрыв ее от остальных «конкурентов» во всех группах сценариев? Баба-Яга, по мнению фольклористов, — это предок, носитель традиций. В народных волшебных сказках она часто выступает в роли Дарителя (по В. Я. Проппу), то есть испытывает Героя, а после успешного завершения испытания (на вежливость, на знание обычаев) — дает ему волшебное средство или волшебного помощника, помогающего Герою выполнить его миссию. Уж не является ли Книга таким волшебным средством?
Баба-Яга — хранитель прошлого, ценностей культуры, Баба-Яга — настоящий педагог: отзывчива и помогает молодежи осваивать новый для них (и порой опасный) мир, предоставляя для этого «культурные средства». Понятно, почему детские библиотекари могут и желают подсознательно идентифицировать себя с этой колоритной и привычной, родной фигурой (а не только с плоской, мертворожденной, насквозь дидактичной Королевой Книги), и почему им неприятен отрицательный, бездушный образ Бабы-Яги, выведенный, например, в романе М. Вишневецкой «Кащей и Ягда, или Небесные яблоки».1
Итак, в библиотечных сценариях мы часто видим ситуацию посвящения в книжную культуру неофита-некнижника (представителя докнижной культуры), где посвятители принадлежат к разным типам культур — докнижной и книжной. Структура этой ситуации корреспондирует с современной социокультурной ситуацией (необходимость приобщать к чтению и книге новое, «посткнижное» поколение, опираясь на его «аудиальную» психологию).
Следовательно, в главном библиотекари-сценаристы правы: проблемная ситуация их образным мышлением уловлена четко. Важно теперь профессионально составить сценарий праздника, то есть сделать его сценичным, интересным детям. И вот этому библиотекарям нужно учиться.

1 Вишневецкая М. Кащей и Ягда, или Небесные яблоки: Роман. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 312 с.: ил.
2 Мак-Люэн М. Галактика Гуттенберга: Сотворение человека печатной культуры. — К.: Ника-Центр, 2003. — 432 с. — С. 30, 43, 66, 67, 84—85, 210—211, 268, 306, 366, 406.
3 Юдин А. О Маршалле Мак-Люэне и его книге // Мак-Люэн М. Галактика Гуттенберга: Сотворение человека печатной культуры. — К.: Ника-Центр, 2003. — С. 407—409.