Оговоримся сразу. Подробно в этой статье мы будем касаться не всех монографий указанной тематики, а лишь тех, что написаны выпускниками аспирантуры ГПНТБ СО РАН*. Эти публикации дают возможность убедиться, что мысль к. п. н. О. П. Федотовой о том, что «российская наука о книге прирастает Сибирью», высказанная ею в 2003 г. на страницах приложения к журналу «Наука в России», получает свое подтверждение.1

Главная причина выхода в свет монографий, о которых пойдет речь — реальное существование географической закономерности развития книжного дела. В этой связи не последнюю роль играет и стремление ученых к восстановлению всех деталей истории книжной культуры в регионах России.

Подобного рода утверждения я высказывал в печати более 20 лет тому назад.2 Необходимость историко-книжных исследований в региональном аспекте была обоснована и рядом видных ученых в области науки о книге. Так, на страницах сборника «Книга. Исследования и материалы» А. С. Мыльников намечал конкретные для своего времени задачи и пути их решения специалистами, которые изучают особенности, связанные с развитием книгопечатания и книгораспространения на территории различных провинций страны.3

В определенной мере прогнозы сбываются. Только в начале XXI столетия в различных зауральских научных центрах вышел ряд книг по вопросам социального бытования печатного слова. К работам, освещающим проблемы прессы, можно отнести, например, монографию С. И. Гольфарба «Газетное дело в Сибири» (Иркутск, 2002), его же книгу об издательском доме «Комсомольская правда» (Иркутск, 2001) и монографию О. Д. Якимова «Очерки истории печати Якутии» (Новосибирск, 2004). В национальных республиках Сибири были изданы монографии об истории регионального книгоиздания. Одна из таких работ — «История книгоиздания в Бурятии (вторая половина 1930-х — 1991 гг.)» — принадлежит перу доцента ВСГАКиИ и В. Е. Кучмуруковой (Улан-Удэ, 2002). В Якутске в 2004 г. была напечатана работа Т. В. Захаровой «История библиотек Якутии (XVII в. — 1920 г.)», где с первых же строк говорится о тесной связи истории библиотек с духовной культурой общества. Надзаголовочные данные свидетельствуют, что книга Т. В. Захаровой, подготовленная в Национальной библиотеке Республики Саха (Якутия), вышла под эгидой Академии наук этой республики. Тогда же вышла в свет монография сотрудника Национальной библиотеки РС (Я) Е. П. Гуляевой «Книга Якутии (1812—1916)», рекомендованная к печати Ученым советом этой библиотеки. Интересно, что после выхода в свет этой работы ее автор, будучи в возрасте 73-х лет, защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук. К весьма полезным и редким работам можно отнести монографию директора библиотеки Владивостокского государственного университета, доктора исторических наук, профессора О. П. Елан-цевой «Бамлаг в контексте истории и литературы» (Владивосток, 2002). В Новосибирске в конце 2005 г. вышла в свет монография к. и. н. В. А. Эрлиха «Научная книга Сибири и Дальнего Востока в XIX — начале XX в.». 

Не исключено, что работ, посвященных печатному слову, вышло больше. Причем работ представителей разных поколений. Однако здесь приведены лишь некоторые из них. В этой статье даны материалы о монографических работах группы специалистов, охарактеризованной ранее. Отметим, что работы эти можно отнести к разным направлениям историко-книговедческих изысканий, детерминированных, прежде всего, местоположением Сибири и Дальнего Востока. В числе проблем, еще не столь давно считавшихся новыми, у авторов зауральских книговедческих монографий значились вопросы социального бытования русской книги в азиатских и тихоокеанских странах.4 В наши дни многие ученые и политики считают, что новый век будет веком Азиатско-Тихоокеанского региона. Так это или нет, покажет время. Но, полагаю, ученые-книговеды уже сегодня должны вносить свой вклад в изучение процессов, имевших и имеющих место на этой, весьма важной для жизни людей территории.

Говоря о специальных историко-книжных вопросах, отметим, что Россия на протяжении веков входит в орбиту международных книжных связей. Возникновение очагов русской книжной культуры в разных странах, особенно в Европе, явление довольно известное, хотя все еще не достаточно изученное. Можно утверждать, что анализ возникновения зарубежных центров создания, распространения и использования изданий на русском языке есть не только актуальная тема научных поисков, связанных с особенностями русской книжной культуры, но и важное звено в изучении социально-культурного развития человечества.

Естественно, что русская книга публикуется и существует, прежде всего, в зависимости от ситуации в нашем государстве, где проживает титульная российская нация. Но вместе с тем, издавна очевидно, что развитие мировой культуры неразрывно связано с развитием культуры российской, что, кстати, отражает и книга.

Особенности культурного взаимодействия русских с иными нациями и народами определяются в значительной мере межэтническими контактами в самых различных и отдаленных местах планеты, что обусловлено миграционными процессами глобальных масштабов. Поэтому наличие больших и малых центров русской книжной культуры за пределами нашего Отечества, помимо всего прочего, является и свидетельством распространения просветительской деятельности просвещения россиян «по лицу земли», как об этом писал Н. К. Рерих в своем одноименном эссе. Он указал на многовековые традиции «необыкновенного сочетания» русского народа с народами всего мира, «всемирное даяние» русских и их служение человечеству в планетарных масштабах5, что не раз отмечалось в публикациях различного рода.

Ныне наличие определенного опыта историко-книжных исследований позволяет утверждать, что распространение русской книги за пределами нашей страны исторически обусловлено и зависит от ряда обстоятельств внутреннего и внешнего характера:

• от состояния внешнеполитических контактов государства Российского;

• могущества вооруженных сил и экономики страны;

• активности диссидентских групп (в тот или иной исторический период) в области издания и распространения произведений печати;

• от иных обстоятельств, в том числе политики отечественных властей в области печати, отношения иностранных государств к вопросам издания книг на русском языке, организаторских способностей лидеров эмигрантов и проч.6

В известной мере о правильности подобных утверждений свидетельствуют факты, приведенные в монографиях кандидатов наук А. И. Букреева, Н. В. Вишняковой, Т. В. Кузнецовой.

Первой монографической работой, написанной об истории русской книги за азиатскими границами нашей страны, стала работа Т. В. Кузнецовой «Русская книга в Китае (1917—1949)», изданная в Хабаровске в 2003 г. Ответственным редактором монографии был А. И. Букреев, ныне — заместитель директора Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. Монография, что явствует из сведений на ее титульном листе, рекомендована к печати Ученым советом ГПНТБ СО РАН.

Кандидат исторических наук Т. В. Кузнецова справедливо считает, что русская книга в Китае — уникальное явление в истории контактов двух великих государств. Наши соотечественники, волей судьбы оказавшиеся в конце XIX столетия на территории соседней с русским Дальним Востоком Манчжурии, привезли с собой самое ценное, что у них было — книги. По мере увеличения русской диаспоры (строители КВЖД, военные, представители духовенства и другие жители империи) здесь росло и количество русских книг: создавались библиотеки, зарождалась издательская деятельность.

Октябрь 1917 г. оказал серьезное влияние не только на выпуск произведений русской печати за границей, но, прежде всего, на судьбу изданий на русском языке, в том числе в Китае: стали появляться все новые издания различной политической окраски. Среди них были революционные и антиреволюционные, просоветские и антисоветские и пр.

В 1931 г., с началом японской оккупации китайской территории, возникает и новый этап в социально-экономической жизни русской диаспоры, продолжавшийся едва ли не до середины ХХ века. Т. В. Кузнецова изучила и представила вниманию читателей сложную картину трансформации русского книгопечатания и книгораспространения за это время в огромной сопредельной стране. Сделано это в хронологической последовательности — вплоть до событий конца Второй мировой войны и 1949 г. — времени смены в Китае социально-политического строя и провозглашения КНР (Китайской Народной республики). При этом, в отличие от большинства историков, автор монографии пишет не только о русских в Харбине, но и об иных местах компактного проживания русского населения — Пекине, Тяньцзине, Шанхае, Циндао. Говорится в работе и о книге советских специалистов в Китае (в центрах их деятельности).7

Хотелось бы отметить стремление Т. В. Кузнецовой к оценке событий с книговедческих позиций. Надо полагать, что именно поэтому за основу анализа ситуации в наиболее крупных центрах проживания наших соотечественников она взяла положение Н. К. Пиксанова о «культурных гнездах», получившее развитие в работах Н. В. Здобнова8 и других авторов. Кузнецова пишет, и автор этих строк солидарен с ней, что понятие центра русской книжной культуры за рубежом во многом идентично понятию «крупный очаг русского книжного дела» в конкретной провинции (стране).

Как отмечает сама автор, при оценке общей ситуации и ситуации в области выпуска и распространения русских книг она опиралась на труды общеисторического характера и работы специалистов, подчеркивающих геополитический характер распространения русской книги. Такой подход можно приветствовать. Но интересно и другое. Кузнецова понимает книгу в ее широком значении, включая в это понятие и такие, как «газета», «журнал» и т. п. и ссылается при этом на труды известных специалистов.9

Практически одновременно с названной выше монографией в Хабаровске под редакцией Т. В. Кузнецовой вышла в свет весьма интересная и первая в своем роде работа к. и. н. А. И. Букреева «Книга “восточной ветви” русской эмиграции: вторая половина ХХ века». Разница в подписании работ к печати была немногим больше двух месяцев. Первая подписана к печати 16.04.2003 г., вторая — 23.06.2003 г. Работы были схожи и в иных формальных деталях. Их выходные данные едва ли не идентичны. На титульном листе монографии А. И. Букреева также значилось, что она рекомендована к печати Ученым советом ГПНТБ СО РАН. Имелись и подзаголовочные данные, аналогичные данным монографии Т. В. Кузнецовой. Но в остальном монография А. И. Букреева являет собой пример труда, который долгие годы, надо полагать, будет единственным в области освещения подобной темы. Нельзя не согласиться с автором, когда тот утверждает, что «Книга “восточной ветви” русской эмиграции…» — удивительное явление. Тысячи и тысячи наших соотечественников, знавших и любивших книгу, вынуждены были жить вдали от Родины. А. И. Букреев, как и Т. В. Кузнецова, отмечает, что в результате развернутой в Китае русскими людьми деятельности, здесь появляются не только вывезенные из России книги, но и свои издания на русском языке — общественно-политические, научные, учебные, технические, художественные и иные. А. И. Букреев подчеркивает, что исход русских из Китая повлек за собой рассеяние книжных собраний по местам их дальнейшего расселения. Именно тогда были безвозвратно утрачены некоторые уникальные книжные собрания, имевшие в своем составе подлинные раритеты. Например, как пишет автор монографии, трагически закончилась история библиотеки Российской Духовной миссии в Пекине, частично переданной архиепископом Виктором советскому посольству в КНР и сгоревшей в 1957 г. По свидетельству очевидца, как об этом говорится в названной нами работе, «снова, как и полвека назад, горела никому теперь не нужная библиотека миссии… Все это напоминало разрушение миссии ихэтуанями, сравнявшими ее с землей в 1900 г.».10

Конечно, значительное количество русских книг в свое время было вывезено в числе архивных материалов в Советский Союз представителями Красной Армии и органов НКВД; незначительная доля изданий вернулась в нашу страну вместе с репатриантами. Но основные потоки русских эмигрантов из Китая на-

правлялись в Соединенные Штаты Америки. В эту страну и была вывезена самая значительная часть русских изданий. Сделано это было не только усилиями наших соотечественников, но и представителей различных американских организаций (в том числе государственных), скупавших, как библиотека Конгресса США, русские книги. А. И. Букреев утверждает, что именно «восточная ветвь» русской эмиграции создала в США крупные книгоиздательские и книготорговые фирмы Камкиных (Вашингтон) и Сапелкиных (Сан-Франциско).

Хотелось бы сказать о том, что А. И. Букреев, изучив архивные и иные материалы, сумел установить сформированные в странах АТР** крупные хранилища русских изданий. Однако характер и объем данной статьи не позволяет говорить обо всех подобных учреждениях в деталях, в числе которых Австралийский национальный университет в Канберре, Хоккайдский университет (Япония), Пекинская государственная библиотека (КНР), Хэйлуцзянская провинциальная библиотека (Китай, Манчжурия), библиотека Гавайского университета (Гонолулу) и Библиотека Конгресса США (Вашингтон).11

* Государственная публичная научно-техническая библиотека Сибирского отделения Российской Академии наук.

** Страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

1 Федотова О. П. Российская наука о книге прирастает Сибирью // Наука и книга. — М., 2003. — № 3—4. — С. 88—91. Прилож. к журналу «Наука в России».

2 Пайчадзе С. А. Активизация исследований регионального книжного дела — тенденция современного развития книговедения // Пятая Всесоюзная научная конференция по проблемам книговедения. Секция общих проблем книговедения. Тез. докл. — М., 1984. — С. 71—73; Он же. Некоторые итоги изучения регионального книжного дела // Проблемы книговедения и истории книги / МГИК. — М., 1985. — Вып. 64. — С. 140—148.

3 Мыльников А. С. О культурно-исторических аспектах регионального книговедения // Книга. Исследования и материалы. — М. 1992. — № 64. — 5—14.

4 Пайчадзе С. А. Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона (Очерки истории второй половины XIX — начала XX столетия) / ГПНТБ СО РАН / Науч. ред. И. Е. Баренбаум. — Новосибирск, 1995. — 225 с.

5 Рерих Н. К. По лицу земли // Стихотворения. Проза. — Новосибирск, 1989. — С. 257—263.

6 Елепов Б. С., Пайчадзе С. А. Геополитический характер распространения русской книги: к постановке вопроса. Препринт. — Новосибирск, 2001. — С. 3.

7 См. Кузнецова Т. В. Русская книга в Китае (1917—1949). — Хабаровск, 2003. — 252 с.

8 Пиксанов Н. К. Областные культурные гнезда: Ист.-краевед. семинар. — М.—Л., 1928. — С. 3—59: Здобнов Н. В. Проблемы экономики книги. В порядке постановки вопроса. — М.: Кн. ф-ка Центриздата народов СССР, 1929. — 31 с.

9 Баренбаум И. Е. Введение // Баренбаум И. Е., Давыдова Т. В. История книги. — М.: Книга, 1971. — С. 17; Владимиров Л. И. Всеобщая история книги. — М.: Книга, 1988. — С. 5.

10 Цит. по: Букреев А. И. Книга «восточной ветви русской эмиграции»: вторая половина ХХ века». — Хабаровск, 2003. — С. 4.

11 Букреев А. И. Указ. соч. — С. 4, 5, 169 и др.

Продолжение читайте в следующем номере журнала.