— Мария Васильевна, первый вопрос, думаю, закономерен для писателя: чем для Ваc является книга?
Наверное… человеком. Этаким собеседником, сохранившим все личностные характеристики своего создателя. Умным, благородным, лукавым, блистательным, сухим, чёрствым, бездарным, лживым…
— Читаете ли Вы художественную литературу? И есть ли в Вашей жизни место библиотекам? Или всю необходимую информацию Вы черпаете в Интернете?
Я читаю не особенно много. Скорее, от случая к случаю, и за новинками художественной литературы, за редким исключением, не очень-то слежу. Библиотекам место, конечно, есть. А как же без них? Интернет, ясное дело, всеобъемлющий справочник, но его информация не всегда проверена и добротна, многое переврано, подано тенденциозно или вовсе по-дилетантски. Я им тоже пользуюсь, но с большой оглядкой.
— Насколько мне известно, по образованию Вы инженер-электрик. Каким был Ваш путь к писательству? Откуда пришли Ваши персонажи? Откуда вообще взялась потребность рассказывать истории?
Откуда взялась потребность сочинять — да кто ж её знает. Я просто не помню, как впервые начала этим заниматься. Кажется, родилась с этой потребностью. Так вот, потихоньку, оформилось сперва хобби (весьма порицаемое родителями-учёными), потом хобби переросло в работу… Ну, а персонажи появляются на стыке тех душевных движений, которые я хочу внушить читателю, и научной информации, позволяющей правдиво «вылепить» то или иное действующее лицо.
— Абсолютное большинство Ваших персонажей — мужчины. Исключение — Зима Желановна. Все ваши женские персонажи интересны и самобытны, но почему их так мало?
Честно, не задумывалась. Могу только сказать, что для меня оба пола одинаково интересны.
— Есть ли какой-нибудь писатель или писательница, кого Вы могли бы назвать своим учителем? Вообще, писать можно НАУЧИТЬ?
Дарование, склонность к писательству нужно иметь изначально. Иначе и не захочется этим заниматься. А дальше — учись, пытайся творить, осознавай ошибки и забирайся всё выше. Это человек может сделать только сам. Кого надо «учить писать», тот, на мой взгляд, безнадёжен. Я училась у всех, у кого могла что-нибудь почерпнуть, и учусь до сих пор, но литературного наставника у меня не было.
— Насколько для Вас как писателя важна адекватная иллюстрация? И кого Вы хотели бы видеть своим иллюстратором?
Кого конкретно — таким вопросом не задавалась. Тут загадывать всё равно без толку, кого назначат, тот тебе и заявит: «Я так вижу». После чего нарисует викингам рогатые шлемы, хотя в книге чёрным по белому написано, что их нет. Или у Волкодава в лубке оказывается ЛЕВАЯ рука, хотя в книге прямо сказано, что — ПРАВАЯ. Или у одноглазого волка на половине картинок зрячий глаз будет правым, а на другой половине — левым. Ну и так далее.
— Пространство Книги и пространство Фильма — как Вы ощущаете их? И сильно ли изменились герои «Волкодава», «переселившись» в иную плоскость — плоскость кино? Насколько верной была их реализация на экране?
Да там три–четыре ФИО поменять — и я бы ни за что не догадалась, что это по моей книге снимали. Так что говорить о более или менее верной реализации чего бы то ни было вообще не приходится. Фильм «Волкодав» — произведение Николая Лебедева, к которому я имею разве что номинальное отношение. Это немножко другая история, о немножко других людях и рассказанная немножко другим языком.
— Ваш сегодняшний читатель и читатель десятилетней давности — это разные читатели?
Я всю жизнь пишу для всех — «от пионеров до пенсионеров», только за 10 лет поколение читателей успело смениться.
— По мотивам Ваших произведений делают ролевые игры и в библиотеках проводят викторины для подростков. Какой совет Вы дали бы устроителям?
А кто меня спрашивал, чтобы я советы давала?.. Произведения живут самостоятельной жизнью, в которой их автору, по-видимому, нет места. Может, это и правильно…
— Какой самый интересный вопрос Вам задали на интервью или встрече с читателями?
Ой, даже не знаю. Я на каждый вопрос стараюсь отвечать как на самый интересный, потому что он таковым является для задавшего.
— И напоследок. На какой вопрос Вы хотели бы ответить, но я его Вам не задала?
О моём любимом писателе. Это Джеймс Хэрриот с его «Записками сельского ветеринара» и другими чудесными книгами. В нашей стране его книгам колоссально повезло с переводчиком и… страшно не повезло с рекламой. На мой взгляд, эти книги с их огромным зарядом деятельного добра должны быть в каждом доме, а в итоге они продаются довольно-таки вяло. Когда мне задают этот вопрос на встречах в книжных магазинах, Хэрриота потом сметают с полок — и наверняка не жалеют об этом.

Вопросы наших читателей

Ольга: Ваш самый-самый любимый женский персонаж в мировой культуре? Это я к тому, что мне безумно нравится Зима из «Валькирии». Мои респекты за эту замечательную девушку.
За респекты спасибо. А что ответить на вопрос, право слово, не знаю…
Лилия: Я бы хотела узнать, тот мужчина, которого Вы обрисовали в «Волкодаве» — «настоящий мужчина» в Вашем понимании, или Вы так пошутили?
Да я писала-то не о «настоящем мужчине», а о характере и биографии конкретного гражданина. Идеи, которые я пыталась в этой книге проталкивать, касаются совершенно иных проблем.
Наталья: Почему Волкодав, персонаж достаточно агрессивный, владеет айкидо? Айкидо ведь не предполагает отработки техник нападения, насколько мне известно.
Это Волкодав-то агрессивный? Иметь мужество в любой ситуации поступать так, как того требуют его моральные устои — это агрессия?.. Что же касается техники, кто Вам сказал, что он действует ТОЛЬКО методами айкидо? Он ведь не в додзё* на тренировке находится. Если в конкретной ситуации оптимальный вариант — по морде кирпичом, он так и сделает, а айкидо извращать не будет.
Марина: Ваш «Слейпнир»** всё ещё может выйти в море?
Конечно.

Беседовала Елена Медникова

В оформлении статьи использованы работы
К. Васильева, Э. Берн-Джонса

* Додзё — зал для занятий восточными боевыми искусствами, пространство которого организовано особым образом. Додзё не может использоваться ни для каких иных целей. — Прим. ред.
** Слейпнир — в скандинавской мифологии восьминогий конь Одина. А Семёнова назвала когда-то этим именем небольшой драккар, который построила сама, но на котором, тем не менее, можно выйти в море. — Прим. ред.