Как-то Михаил Швыдкой высказал мысль, что «мы долго жили, когда читать было интереснее, чем жить». В те ещё не очень далёкие времена кино и книга были едва ли не единственными доступными удовольствиями для «простого советского человека». А домашние библиотеки — обязательным предметом интерьера наряду с чешской люстрой и «стенкой». В определённые дни у магазина «Подписных изданий» на Литейном с ночи выстраивались громадные очереди желающих получить ПСС Достоевского и Толстого, Конан Дойла и Грэма Грина. Это породило миф о необыкновенной любви нашего народа к классической литературе. Сегодня эти ПСС в полном ассортименте представлены в букинистических магазинах, стоят копейки и выглядят безупречно — видно, что многих томов так и не коснулась рука человека.
Ещё одним показателем, поддерживавшим миф о «самой читающей нации», был тираж издававшихся книг. Но астрономические (по нынешним временам) цифры тиражей не решали проблему тотального книжного дефицита — хороших книг катастрофически не хватало.
Юрий Нагибин в эссе «Слово о книге» подсчитал, что в маленькой Норвегии на «душу населения» книг издавалось в 10 раз больше, чем в СССР. «Наш читательский энтузиазм зиждется на почти полной невозможности достать желанную книгу», — написал он.
Третьей составляющей мифа стал небывалый энтузиазм, с которым вся страна бросилась собирать вторсырьё в обмен на «макулатурную литературу». Самые ленивые просто несли на пункты сбора книги из домашней библиотеки, а там ушлые приёмщики эти книги сортировали, отделяя зёрна от плевел — и вполне могло статься, что собрания Ключевского или Герцена шли в обмен на «Королеву Марго» или «Таис Афинскую». А наиболее продвинутые книгочеи скупали оптом в магазинах «Политическая книга» собрания партийных вождей. «Бессмертные» доклады, скажем, Суслова или Романова, изданные на отличной глянцевой бумаге, освобождённые от ненужных коленкоровых обложек, становились достойным эквивалентом для получения талонов на Дюма-отца или Дюма-сына.
Неизбывная тяга к лёгкой «массовой», приключенческой литературе сдерживалась лишь отсутствием таковой на прилавках магазинов. И как только государство сняло с себя бремя заботы об издательском репертуаре, читательские предпочтения определились с шокирующей откровенностью.
Книжная палата Российской Федерации опубликовала рейтинг самых издаваемых писателей России за 2006 год. На первом месте оказалась Дарья Донцова. Общий тираж её книг составил почти 10 млн экземпляров. На втором месте Татьяна Устинова, издавшая около 3,5 млн экземпляров детективных романов. По данным книжной палаты, эти же авторы лидировали и в первом полугодии 2007 года: тираж Донцовой — 3 905,9, Устиновой — 1 855. Также в десятку многотиражных авторов вошли: Юлия Шилова — более 2,7 млн экземпляров, Александра Маринина (2,6 млн), Татьяна Полякова (2,1 млн), Ник Перумов (1 млн), Екатерина Вильмонт (более 970 тыс.) и Александр Бушков (более 950 тыс.).
И дело не в донцовых и других «литературных подмастерьях». Дело в том, что «самые читаемые тексты» отражают уровень сознания. И моделируют норму следующих лет — для читателя и писателя. Следующая генерация авторов и издателей начнет спускаться вниз с этой ступени, а главными героями российской литературы станут «Тушканчик в бигудях» или «Гадюка в сиропе».

С любовью, Татьяна Филиппова,
главный редактор журнала «Библиотечное Дело»