Суть работы библиотек по продвижению чтения можно выразить и так: «Вы ещё не читатели? Добро пожаловать в библиотеку. Для начала станьте посетителями, а мы поможем вам стать читателями».

Тридцать лет тому назад порог детской областной библиотеки переступила круглолицая шестиклассница с веснушками и туго заплетённой косой. Пришла она сюда не за книжками, а — ни много ни мало — за секретами поэтического мастерства. Пришла по объявлению, гласившему, что раз в месяц по воскресеньям здесь, в библиотеке, ждут юных писателей на заседание кружка (в будущем он получит название «Золотое пёрышко»).
Шестиклассница уже пробовала сочинять стихи. Вроде получалось. Но хотелось не просто писать в рифму, а писать хорошо. Примерно как Пушкин.
В крайнем случае — как Агния Барто. Начинающая поэтесса ещё не знала, что ни Пушкина, ни даже Барто из неё не выйдет: у этой девочки в жизни будет другая дорога. Но стихи, собственные и чужие, не оставят её. Уж мне-то это известно, ведь веснушчатая шестиклассница — это я.
Тогда, тридцать лет назад, я открыла заветную дверь; за ней уже вовсю заседали несколько ребят и двое взрослых. Мне как новенькой надо бы представиться и почитать что-то своё, но декламировать заготовленные опусы в присутствии «мэтров» — руководителей кружка Вадима Степановича Рыжакова и Ольги Ивановны Наумовой — было страшновато. Вдруг разругают в пух и прах? Но нет. Не разругали. Послушали. Посоветовали кое-что доработать. В целом одобрили. А потом предложили всем кружковцам сочинить что-нибудь… ну, например, о воробье.
Вадим Степанович для «затравки» делился своими наблюдениями, увлекательно рассказывает о воробьином житье-бытье. Мы слушали затаив дыхание, а на следующее занятие принесли свои «творения» на заданную тему. И ведь каждый написал о воробье по-своему: кто-то с юмором, кто-то «со слезой».
Кстати, я ещё не рассказала о наших «мэтрах».
Вадим Степанович Рыжаков — нижегородский детский писатель. К сожалению, его уже нет в живых. Невысокий, с характерным «окающим» говорком. Выразительная мимика. Столь часто озарявшая его лицо улыбка — всегда разная: то лукавая, то добрая, то загадочная, то совершенно мальчишеская, широкая и открытая. Говорил он неторопливо, весомо, доступно о серьёзных вещах: о жизни и смерти, о творчестве, о природе. Описывал — сочно, с яркими деталями — деревенское детство. Вадима Степановича хотелось слушать не прерывая. Для нас, кружковцев, он был в первую очередь не маститым (когда-то я говорила — «мастиСтый») прозаиком, автором знаменитой книги «О Саньке, о Гриньке и немного о девчонках», а мудрый и понимающий собеседник. Взрослый друг, готовый щедро делиться жизненным опытом, секретами литературного мастерства. Почему-то сейчас Вадим Степанович представляется мне Дедом Морозом — с посохом, с мешком подарков для ребят. Мы его любили — за деликатность, за чувство юмора, за дар рассказчика. За уважение к нашим неумелым «творениям». За общение не свысока, а на равных.
Ольга Ивановна Наумова Высокая дама с короткой стрижкой и глуховатым голосом, работала в НГОДБ редактором. В отличие от Вадима Степановича она улыбалась не часто, но придерживалась в общении с нами того же уважительного, без снисходительности и заигрывания стиля. Судила она наши «плоды вдохновения» строго, но справедливо.
Как же проходили заседания нашего кружка?
Интересно. Неформально. В атмосфере искренней заинтересованности друг в друге и в творчестве. Не было жёсткой нацеленности на непременный писательский успех, на публикации. Главным было ощущение нашей общности, принадлежности к некоему «братству посвящённых» — братству пишущих…
Помню самодельную книжку «Винни-Пух». Сочинения кружковцев соседствовали в ней с иллюстрациями наших ровесников, ребят 10–13 лет. А с какой радостью был встречен первый (потом были и другие) настоящий сборник наших произведений — «Цветная лужайка»! В нём на каждой странице сплошь, без полей — яркие детские рисунки.
И на зелёном, красном, синем — стихи. Про таракана, воробья (того самого), про каникулы, день рожденья, радугу… После этой публикации у меня было немало других, в том числе в центральной прессе, но «Цветная лужайка» — вне конкуренции.
А ещё помню чаепития, выезды на природу, выступления кружковцев перед юными читателями в библиотеке, запись на радио и телевидении. Много чего было…
Потом я повзрослела и стала ходить в другие литературные объединения — «Воложку», «Марафон», «Феникс».
И всё же «Золотое пёрышко» вспоминаю чаще всего. Оно осталось в памяти: яркие, чистые краски, искренние чувства — настоящий праздник!
Не знаю, как сложились судьбы моих «однокружковцев», но подозреваю, что заложенное в нас нашими учителями — внимательное отношение к слову, желание и умение в каждом прожитом дне находить прекрасное — с годами не исчезло, а только окрепло.
…Однажды в деревне я увидела, как перистые облака на закате расположились в виде огромного, во всё небо золотистого пера. «Словно из крыла Жар-птицы», подумала я и вспомнила о «Золотом пёрышке», о своём детстве… Хорошо, что это было в моей жизни.
А порог библиотеки я переступаю каждый день, кроме выходных — теперь я здесь работаю. В отделе обслуживания руководителей детского чтения. Приходите, милости просим!

С автором можно связаться:
animate@yandex.ru