Дмитрий Константинович Равинский, старший научный сотрудник Научно-исследовательского отдела библиотековедения РНБ, кандидат педагогических наук, заслуженный работник культуры РФ

Вопрос о привлекательности библиотеки, на наш взгляд, относится к числу ключевых для сегодняшнего библиотечного сообщества. По существу, это вопрос об ответе на вызовы времени, о профессиональных ценностях, и о том, «от какого наследства мы
отказываемся».

Принято считать, что библиотеки — так же как и библиотечное профессиональное сообщество — в принципе консервативны, ригидны и не склонны идти в ногу со временем. «Библиотека как институт имеет тенденцию становиться самообслуживающейся и не чувствительной к социальным изменениям; она склонна воздвигать барьеры, дабы защитить собственные интересы».1 С другой стороны, отстаивание роли библиотеки как просветительного учреждения закономерно предполагает определённый консерватизм, независимость от «суеты повседневности». Тем не менее, социальные изменения, произошедшие в последние три десятилетия, настолько существенны, что не могли не дать библиотекам импульса к радикальному обновлению облика.
На наш взгляд, можно выделить два принципиальных подхода, нашедших отражение в значительной части сегодняшней библиотековедческой литературы.
Прежде всего, это представление о том, что новые информационные технологии неизбежно повлияют на библиотечную работу в целом, кардинально изменив само понятие библиотеки. Проблемы так называемых виртуальных библиотек занимают очень большое место в зарубежном библиотековедении. Безусловно, это один из ключевых вопросов в определении перспектив библиотечного развития. Правда, к прогнозам о скором отмирании традиционных библиотек следует относиться с осторожностью. Один из видных библиотечных работников США в 1985 г. предсказал, что в следующие десять лет больше половины услуг, предоставляемых библиотеками, будут оказаны тем, кто библиотеки никогда не посещает, — дистанционно.2 Прогноз не оправдался. Однако подлинным сюрпризом оказался не низкий показатель дистанционного обслуживания, а соотношение между ростом электронных ресурсов и традиционным использованием библиотеки. Выяснилось, что чем больше библиотека предоставляет электронных ресурсов, тем интенсивнее традиционное использование библиотеки. По мнению автора, этим подтверждается тезис о том, что печатная и электронная информация обслуживают разные потребности и, соответственно, одно никогда не заменит другого. Понятно, что данное положение имеет очень большое значение для оптимистического прогноза относительно будущего библиотек. В специальной прессе можно найти и другие аргументы в пользу того, что традиционная библиотека не пострадает в результате технологического прорыва. Например, один из важных аргументов поборников технического прогресса — информационные технологии позволят решить проблему нехватки места в библиотеках для хранения документов. Однако при ближайшем рассмотрении это оказывается экономически неоправданным. Как заявил один из практических библиотечных работников, «те, кто думает, что дигитализация более рентабельна, чем депозитарное хранение, не смотрят на её стоимость».3 И действительно, «зачем сканировать книгу, которую, скорее всего, за ближайшие двадцать лет используют лишь раз, когда можно поставить её на полку?» Получается, что старомодные книгохранилища остаются наиболее удачным способом хранения мирового документального наследия.

«Любите Интернет —
источник знаний»…
Тем не менее, распространение новых информационных технологий неизбежно влияет на привлекательность библиотеки. Для молодого и особенно подрастающего поколения не библиотека, а Интернет становится основным источником получения информации.4
Как показало обследование, проведённое в 2002 году группой «Pew study», Интернетом пользуются 60% американских детей, из них 78% — подростки, чей возраст колеблется между 12 и 17 годами. При этом 94% тинейджеров, пользующихся Интернетом, используют его для выполнения домашних заданий.
А 71% назвали Интернет главным источником, использованным при выполнении последнего школьного задания.
Другое исследование, проведённое в 2004 году Университетом Южной Калифорнии, показало, что Интернетом пользуются 97,5% детей до 18 лет. Можно с уверенностью утверждать, что это показатель со временем будет только возрастать. Неудивительно, что значительную часть аудитории виртуальных справочных сервисов составляют дети и тинейджеры. Так, служба «AskColorado» получает от школьников примерно половину всех вопросов, «QundANJ» — 50–60%; 38% пользователей службы «МarylandAskUsNow!» — тинейджеры. По-видимому, можно согласиться с тем, что процесс смены поколений пользователей библиотек неизбежно влечёт за собой и виртуализацию (в той или иной степени) библиотечного обслуживания. Но много ли останется в этих виртуальных библиотеках от знакомой нам уютной библиотеки?
«Мы ничего не продаём!»
Социологическую подкладку имеет и другая тенденция, достаточно ясно обозначившаяся в библиотечной литературе последних двух десятилетий. Собственно говоря, эта тенденция — призывы к внесению в библиотечную работу элементов, свойственных частным предприятиям бытового обслуживания — отнюдь не нова, но в последнее время она получила новое развитие. В качестве примера приведём пассаж из статьи, которая была опубликована в библиотечном журнале, выходящем в штате Иллинойс.5
Библиотеки вообще достаточно статичные организации, и перемены там не очень приветствуются. Каждый владелец магазина, автосервиса и вообще любого бизнеса, связанного с обслуживанием клиентов, обязан постоянно убеждать потребителей, что они получают в его заведении нечто лучшее, нежели у других, будь то качество товара, уровень обслуживания или цена. Иначе его бизнесу просто не выжить. Перед директором библиотеки такая проблема не стоит; нет и постоянных критериев оценки важности библиотеки для комьюнити. Это может породить у библиотекарей ложное чувство безопасности. Всегда есть оправдание: книговыдача упала, но пользование Интернетом в библиотеках выросло; посещаемость детских мероприятий снизилась, но это потому, что теперь много работающих матерей и т.д. Какие бы перемены не происходили, библиотекари получают свою зарплату, и жизнь продолжается.
Между тем, во внешнем мире произошли серьёзные перемены. На протяжении десятилетий библиотека была единственным местом, куда могли обратиться студент или школьник, которым нужно было написать реферат, или домохозяйка, желающая взять книгу для лёгкого чтения. Начиная с 1990-х ситуация резко изменилась, и библиотекари обнаружили, что рынок информационных услуг стал высококонкурентным. Нам следует задуматься о своём месте на этом рынке и упорно добиваться наилучшего положения на нём.
Мысли, высказанные в статье, отнюдь не оригинальны. Тот факт, что статья напечатана в малотиражном региональном профессиональном издании, только подчёркивает распространённость подобных взглядов среди практиков библиотечного дела. Призывы к библиотекарям стать более деловыми, businesslike, раздаются едва ли с самого начала появления библиотечного дела как массовой сферы занятости. Эти призывы благополучно отвергались библиотечным сообществом, подчёркивавшим, что «библиотеки ничего не продают».
Новый импульс призывы пересмотреть привычную позицию получили на рубеже XX и XXI столетий, когда обнаружилось, что если книговыдача библиотек в условиях Интернета заметно снизилась, то сетевая книжная торговля, напротив, расцвела. В библиотечной печати появился ряд статей, красноречиво призывавших библиотечных работников взять на вооружение методы работы современных сетевых книжных магазинов. Призывы эти получили немедленный отпор на страницах профессиональной прессы, но они, безусловно, отражают умонастроение значительной части библиотекарей США.
Основания задуматься у библиотечных работников действительно есть. Популярная в последние десятилетия мысль о том, что Интернет и другие технологические достижения снизили интерес к традиционным печатным изданиям и к чтению в целом, служит неплохим объяснением уменьшения показателей библиотечной деятельности (посещаемости, книговыдачи и т. д.). Дело, однако, портит то обстоятельство, что показатели книжной торговли в США за последние годы не только не снизились, но, напротив, обнаруживают устойчивую тенденцию к росту.* Безусловно, одним из главных факторов здесь стало существенное изменение самого характера книжной торговли. Сетевая торговля если и не полностью вытеснила независимые книжные магазины, то, во всяком случае, существенно их потеснила. Это означало, среди прочего, и перемены в организации книжных магазинов.

«Да здравствует храм книги —
книжный магазин!»
Успех книжных магазинов стал своего рода вызовом для библиотечных работников, заставивших их задуматься о том, что «в то время как книжные магазины и Интернет движутся вперёд, библиотечное сообщество продолжает выяснять свою роль в обществе».
Сопоставление с процветающей книжной торговлей даёт библиотечному сообществу ещё один повод адаптировать методы управления и продвижения, почерпнутые из арсенала предпринимательского сектора экономики.
В частности, библиотечные авторы заговорили о «продвижении своего бренда». Собственно говоря, ничего особенно нового не предлагается. Модное понятие трактуется вполне традиционно. «Бренд — это то представление об институте, которое существует в сознании потребителей». Соответственно, «бренд вашей библиотеки — это пространство, завоёванное вами в умах потребителей, это все ассоциации, которые приходят им на ум при слове “библиотека”». Как видим, речь идёт о традиционной для социологического библиотековедения проблеме образа библиотеки в общественном сознании, однако новым является агрессивный, «капиталистический» подход к проблеме. «Намёк от корпоративной Америки: справляться с меняющейся конкурентной средой можно при помощи более эффективного управления брендом, который создала библиотека в своём комьюнити».6 А вот дальше идут конкретные рекомендации по поводу того, какие именно «ассоциации, приходящие на ум при слове “библиотека”» следует культивировать. Из всего возможного круга ассоциаций акцент делается на том, что «это место, где вы можете расслабиться и погрузиться в просмотр книг и журналов; где вы можете почувствовать себя комфортно». Дальше следует знаменательное заявление: такое место есть, и это — современный книжный магазин.
Подобно ряду других авторов, Бетт Демпси находится под впечатлением тех перемен, которые произошли в последнее десятилетие в книжной торговле США. Сетевые книжные магазины стали походить на библиотеки. Покупателей приглашают посидеть на мягких диванчиках в зале, полистать книги и журналы, попробовать разные типы медианосителей — и всё это без давления, не побуждая что-либо покупать. Мягкие свет, тёплые тона — всё это как бы говорит: «Задержись здесь». Владельцы торговой сети «Border» открыто говорят о том, что их новая стратегия «Останься и полистай» вдохновлена библиотеками. Именно уютная, располагающая атмосфера библиотеки показалась предприимчивым бизнесменам тем активом, который, при должной эксплуатации, способен приносить многомиллионные прибыли.**
Кофе и затычки для ушей
Стремление «учиться у книготорговцев» нередко приводит к желанию пересмотреть облик библиотеки, изменить традиционную библиотечную атмосферу, сделав её «более современной и привлекательной». Пример такого подхода демонстрирует библиотека колледжа, расположенного в небольшом городе штата Северная Каролина.7
В 1999 году было решено обновить библиотеку. Она была выдержана в одноцветной гамме: оранжевый ковер, оранжевые стеллажи, оранжевые стены и даже оранжевые стулья, что всем порядком поднадоело; в ней было всего восемь компьютеров для читателей, пользование которыми было ограничено. Они могли использоваться только для поиска в двух базах данных по периодике, которыми располагала библиотека, и ничего больше — ни выхода в Интернет, ни поиска по ключевым словам. В результате библиотека была тихой, скучной и блистательно безжизненной, большинство книг на полках были старыми и пыльными (новые быстро разбирали трудолюбивые преподаватели). Иногда заглядывали студенты, которым нужно писать исследовательскую работу, находили что им нужно и быстро уходили.
И библиотекари решили «сменить парадигму». Они хотели, чтобы библиотека была как научно-вспомогательным учреждением, каким она была задумана, так и пространством для общения. Привлекли фирму, специализирующуюся на «бренд-консалтинге», и та выработала свои рекомендации. Библиотека, по замыслу этих специалистов, должна была сочетать академизм учебного заведения, дружескую атмосферу публичной библиотеки и волнующую, наполненную ароматом кофе, атмосферу сетевого книжного магазина. Первым шагом стало приобретение сорока новых компьютеров.
Конечно, были сомнения. Не станут ли студенты ходить в библиотеку только для того, чтобы проверить электронную почту, поиграть в компьютерные игры и поболтать в чатах? Не превратятся ли библиотекари в компьютерных консультантов, а сама библиотека —
в компьютерный игровой зал?
Этого не произошло. Более того, библиотекари заметили нечто странное: да, компьютеры были заняты, но библиотекарей поразило то, что также были постоянно заняты все столы, стулья и диваны. Студенты приходили туда заниматься, встречаться с другими людьми, читать, брать книги на дом. Библиотекари стали думать, что делать дальше,
и решили «достать» тех людей, которые не относились к завсегдатаям библиотек. Начали с малого — головоломки, «Эрудит», шахматы и шашки… Вскоре пришлось приобретать новые головоломки, поскольку студенты все имеющиеся переешали, а также книжки-раскраски и цветные карандаши, чтобы было чем занять детей читателей. Успех был потрясающим. Библиотекарей благодарили не только студенты, но и преподаватели — за то, что появилось место, где можно расслабиться и снять стресс между занятиями.
Одной из самых амбициозных идей была идея собрать вместе студентов, преподавателей и административных работников, дать им возможность просто пообщаться. В октябре 2002 г. впервые был введён Кофейный час: с помощью Отдела обслуживания студентов были организованы бесплатный кофе, выступления артистов и музыкальных групп. Теперь они проходят каждую пятницу с 9.30 до 11.00. В результате выросли и посещаемость, и книговыдача. Библиотека стала самым популярным местом в кампусе. Но дальней целью было привлечь сотрудников кампуса и факультета, которые выполняют техническую работу. У этих людей нет времени ходить в библиотеку, психологически они отчуждены от неё. Библиотекари хотели, чтобы эти люди поняли: это также и их библиотека. По понедельникам и вторникам сотрудник библиотеки полтора часа ездит по кампусу на электрокаре, загруженном новыми книгами, аудиокассетами, видеокассетами и т.д., выдавая их техническим работникам.
Как отнеслось к этому всему руководство библиотеки? Когда вы докладываете им, что собираетесь разрешить есть и пить в библиотеке, разве они не хватаются за сердце и не поднимают глаза к небу? Когда вы говорите им, что решили проблему с жалобами на шум (которых, кстати, немного), выдавая по просьбе читателей беруши, разве они не опускают глаза и не качают головой? Всё это так, но колледж признал вклад библиотеки в общую жизнь. Затраты оказались невелики, а отдача была огромной. В этой ситуации выиграли все.

Оазис тишины
или филиал Диснейленда?
Приведённый пример, безусловно, относится к примерам положительным. Библиотечным работникам удалось добиться поставленной цели — сделать библиотеку центром жизни колледжа. Возникает, однако, вопрос: а разве в колледже не было студенческого клуба, зоны отдыха или других мест, которые обычно выполняют эту функцию? Неужели только библиотека могла взять на себя эту социализирующую функцию, отодвинув на второй план традиционные свои задачи? Нужно признать, что приведённый пример отражает тенденцию, которая затронула не только США, но и все развитые страны.
Скандинавский библиотекарь замечает: «В библиотеках всё больше клиентов, которые приходят не для того, чтобы взять книги. Они приходят проверить электронную почту, отсканировать картинку, встретиться с друзьями, полистать журналы и выпить чашечку кофе».8  Более того, перемены коснулись устройства общества: наряду с такими традиционными его ячейками общества, как семья и трудовой коллектив, возникают «группы по интересам», формирующиеся вокруг различных хобби, мнений, аспектов культуры и развлечений. В библиотеках это проявляется самым непосредственным образом. Среди прочего, сам процесс поиска и использования информации становится, скорее, коллективным, чем индивидуальным занятием. Если раньше поиск места работы был сугубо индивидуальным и происходил во время чтения утренних газет, то сегодня это происходит через Интернет, а сопоставление и обсуждение различных возможностей стало групповым занятием. Работа в группе всё более частое явление. Отсюда возрастающий спрос на удобства для групповой работы в библиотеках. Но не означает ли это, что уходит в прошлое представление о «тихой библиотеке», месте занятий и размышлений, — представление, определявшее место библиотек в обществе? Автор одной из статей отвечает на этот вопрос более или менее положительно и подробно аргументирует свою точку зрения.10
В течение многих десятилетий библиотекари боролись со стереотипом библиотекаря, шикающего на читателей, нарушающих тишину. Образ пожилой дамы с пучком волос на затылке и массивным украшением на шее, с недовольным видом прижимающей указательный палец к губам, был едва ли не самым тяжёлым оскорблением для представителей библиотечной профессии. Сегодня, однако, возникает несколько поводов задуматься. Должны ли библиотекари по-прежнему обижаться, сталкиваясь с этим стереотипом? Перестали ли мы считать тишину одной из ценностей библиотеки или всего лишь боремся за достойный компромисс?
Вот  свежий пример — новая библиотека университета Вальпараисо в штате Индиана, открывшаяся осенью 2004 года. «Она не предназначена быть тихим местом, однако в ней есть тихие места», — говорит декан. Два этажа воспринимаются читателями как традиционная зона тишины и занятий, хотя никаких оповещающих надписей по этому поводу нет. Отдельных кабин для занятий нет, но есть несколько столов, за которыми умещается от 6 до 8 человек. Четыре «ложи с камином» предлагают мягкую, умиротворяющую атмосферу. «Неважно, в каком настроении пришёл читатель, он может найти место, соответствующее своему настроению», — говорят библиотекари. Декан Ричард Амрчин утверждает: «Старые представления о библиотекаре отошли в прошлое. Наше здание демонстрирует пользователям, что мы обратили внимание на их потребность в катализаторе, который им необходим для того, чтобы учиться, изучать и общаться».
А в библиотеке университета штата Аризона в Туксоне решили поддержать тенденцию к групповому обучению: «Мы создали места, где можно готовиться к занятиям совместно. Правда, иногда поступают жалобы на шум, но таких жалоб немного и они почти все носят поколенческий характер».
Главный библиотекарь университета в Ричмонде, Вирджиния, утверждает, что произошёл культурный сдвиг в методике работы студентов: «Молчаливый одиночка, корпящий над книгами в отдельной кабинке, ушёл со сцены. Лучший способ соответствовать сегодняшним тенденциям — дать возможность обучаться группами. Студенты создают спонтанные группы обучения вокруг компьютеров. Они создали в библиотеки саморегулирующуюся культуру обучения, выделяя “зоны тихих занятий” с общего согласия. А самоорганизация всегда даёт наилучшие результаты».
Схожие мысли высказывает и руководитель юношеского обслуживания публичных библиотек Бруклина: «В библиотеках больше нет мёртвой тишины. Молодые люди никогда уже не смогут быть такими тихими, как раньше, потому что они значительную часть работы выполняют совместно и не хотят, чтобы от них требовали соблюдения тишины. В центральной библиотеке Бруклина есть три “тихих зоны” — но не в залах для детей и тинейджеров. Тинейджеры приносят с собой плееры с наушниками, так что они защищены от окружающего шума.
А вот у детских компьютеров, где популярны обучающие игры, администрация специально установила динамики — чтобы не было вреда здоровью от наушников. Результат — неизбежный шум». Корень проблем, очевидно, в том, что библиотека — это и центр комьюнити, и место для занятий, это и храм знаний, но это и место, побуждающее к активному обмену идеями.
Директор публичной библиотеки города Вест-Пойнт, Коннектикут, Максим Бивейс: «Важно предоставить читателям выбор, а также чётко осознать свою роль и не пытаться быть чем-то другим». По мнению Бивейса, ключевая роль библиотеки — храм знаний. «Это не означает, разумеется, что библиотека должна быть безжизненным царством тишины. Но имеет место общая тенденция снижения уважения к библиотеке, и мы дали этому произойти, поскольку пытались стать чем-то другим. В надежде завлечь людей легко уйти от своей идентичности и попытаться стать весёлым, оживлённым местом. Но когда шестидесятилетний человек пытается выглядеть, как тинейджер, люди всё равно видят, кто он на самом деле».
По мнению одного из библиотечных деятелей, суть — в переменах, происходящих в библиотечном образовании: те, кто прошёл «информационную», а не «библиотечную» школу, не сфокусированы на книжной культуре, а потому не рассматривают тишину как неотъемлемую черту библиотеки.
Сотовые телефоны оказались меньшей проблемой, чем ожидалось. Если людям в принципе разрешается разговаривать в библиотеке, то проблема сводится к тому, чтобы ограничить фривольные, напряжённые и затянувшиеся разговоры, а также исключить громкие звонки мобильных телефонов. Библиотекари просят читателей перевести телефоны на режим вибрации и уходить в специальные места, если предстоит долгий разговор.
В городе Джойлет, Иллинойс, публичная библиотека с января 2004 года проводит жёсткую политику по отношению к детям без сопровождения взрослых. Шум был лишь одним из факторов, приведших к появлению этой политики. Это попытка избежать заполонения библиотеки большими группами неуправляемых (и потенциально агрессивных) детей и подростков. В течение определённых «часов пик», когда в библиотеке больше всего читателей, малолетних посетителей останавливает у дверей охранник. Если они не могут предъявить библиотечную карточку или школьное удостоверение личности, их направляют в комнату для учебных занятий и не дают им доступа к остальным ресурсам библиотеки. Звонок родителям позволяет выяснить, есть ли у ребёнка причина быть в библиотеке. Если да, ребёнок может записаться в библиотеку и свободно ею пользоваться. Кстати, работники этой библиотеки жалуются на то, что «в последние три года и дети, и взрослые стали “вызывающе шумными”. И у тех, и у других исчезли навыки вежливого поведения».
Директор публичной библиотеки города Луисвилль смотрит на проблему философски. «Проблема шума возникла из-за того, что библиотекой стали пользоваться большее количество людей. Между пользователями стало больше человеческого общения; большее число пользователей стали обращаться к шумным техническим средствам для получения доступа к знаниям. Да, у нас есть проблема с шумом, и её надо решать, но хорошо, что она есть».
Видимо, осмыслить проблему можно только в рамках более широкого социологического подхода. Речь идёт о тенденции, общей для многих сторон культурной жизни современного индустриального общества, когда элемент развлечения становится необходимой составляющей музея, библиотеки, культурного центра.11 Эту тенденцию обычно обозначают как «диснейлендизацию». По всей видимости, библиотекам, как и другим учреждениям культуры, не избежать этой участи.
Тем не менее важно установить, чем же, собственно, так привлекала традиционная библиотека. Очевидно, что не возможностью поиска в Интернете и не позволением приносить еду и напитки; даже не стремлением во что бы то ни стало развлечь посетителя.
В заключение своей статьи мне хочется процитировать напечатанную несколько лет назад в «American Libraries» статью сотрудницы одного из издательств, своего рода признание в любви небольшой библиотеке родного города.
«Я вспоминаю Детский отдел на первом этаже городской библиотеки — прохладную, с мягким освещением, комнату, настоящий оазис в жаркие, душные летние дни. Я вспоминаю, как приходила туда из мира яркого света и одуряющей жары, дожидалась, пока мои глаза привыкнут к мягкому свету, и устремлялась к полкам, заставленным иллюстрированными изданиями. Я и сегодня помню яркие краски, запах бумаги и ту серьёзную тишину, которая бывает в библиотеках, как будто книги на полках затаили дыхание в ожидании, какую из них сейчас раскроют. В тишине библиотеки были сосредоточенность и обещание. Обещание того, что вы найдёте здесь то, чего вы хотели и в чём вы нуждались, и вам не придётся за это платить. Каждый посетитель библиотеки — это исследователь, который может создать свой мир, взять книгу домой, прочитать её (или не прочитать) и потом вернуть, чтобы она дожидалась следующего жаждущего странника. Это взятие и возвращение — естественный кругооборот, на который не давят законы общества потребления и частной собственности, ведь вашей собственностью становится то, что вы прочитали, а не книга как материальный объект.
Вскоре я поднялась на верхние этажи библиотеки и начала своё путешествие по вселенной взрослого чтения.
Я чувствовала себя дома и в то же время — путником, открывающим новые страны. Скоро моя любовь к чтению стала насущной потребностью; такой она остаётся по сей день.
Для меня библиотека была раем, счастливым сном наяву. В библиотеке я чувствовала себя принятой и понятой так, как я не чувствовала нигде больше» (Seaman, 2005).
Разумеется, далеко не все посетители библиотек становятся работниками издательств и не для всех чтение становится насущной потребностью, но всё-таки выскажу крамольную мысль: в конечном счёте, библиотека существует именно для таких читателей, а не для тех, кто зашёл туда выпить кофе, поиграть в компьютерные игры, «и взять что-нибудь почитать».

1 Gericke E. Serving the unserved in the Yer 2000 // IFLA Journal. — 1998. — №24. — Р. 22.
2 Mason M. G. The future revisited // Library Journal. — 1 July1996, v. 121, №12. — Р. 70–72.
3 Chepesjuk R. Reaching critical mass // American Libraries. — Apr. 1999. — Р. 40–43.
4 Bailey-Hainer B. Virtual reference: Alive and well // Library Journal. — 15 Jan. — 2005.
5 Campbell S. Librarianship as a business // Illinois Libraries. — Winter, 2000. — v. 82, №1, — Р. 81–88.
6 Dempsey B. Cashing in on service // Library Journal; 1 Nov. 2004. — V. 129, №18. — P. 38–41.
7 Baker B. Can library service survive in a sea of change? // American Libraries; Apr. 2000. — V. 31, №4. — Р. 47–49.
8 Lamsa K. The changing library // Scand. Public Library Quarterly; 2003. — V. 36, №3.
9 Di Matta S. Silence is older // American Libraries. — Jan. 2005. — V. 36, №1. — Р. 48–51.
10 Divelko J. & Gottlib L. Resurrecting a negleted idea: The reintroduction of library — museum hybrids // Library Quarterly. — V. 73, №2 (Summer 2003). — Р. 160–198.
11 Seaman D. A reading life in review // American Libraries. — Aug. 2000. — V. 31. — Р. 54–56.

С автором можно связаться:
dravinskij@mail.ru