Александр Михайлович Мазурицкий, доктор педагогических наук, декан факультета информационных ресурсов, заведующий кафедрой библиотековедения Московского государственного университета культуры и искусств (активный читатель журнала «Библиотечное Дело»)

Принцип единения культуры и политики, который нацисты разработали ещё задолго до прихода к власти, теперь стал одним из основополагающих в культурной политике Третьего рейха.


С первых дней правления нацистов чётко определилось, что в культуре отныне должны доминировать расовые признаки немецкого народа. Все творения культуры должны были иметь отличительные черты, благодаря которым в будущем можно было бы определить немецкие корни их создателей. Область культуры уже не могла быть автономной и должна была находиться на службе государственных интересов. Принцип единения культуры и политики, который нацисты разработали ещё задолго до прихода к власти, теперь стал одним из основополагающих в культурной политике Третьего рейха.
Адольф Гитлер отчётливо понимал значение книги и библиотеки как в формировании образа мышления отдельного человека, так и в формировании общественного мнения. Характеризуя значение чтения в жизни человека, он писал: «Надо добиваться того, чтобы в рамках общего мировоззрения мозаика книг находила себе соответствующее место в умственном багаже человека и помогала ему укреплять и раскрывать своё миросозерцание. В ином случае в голове читателя получается только хаос».1
В печатном слове, в книге нацисты видели угрозу новому порядку. Таким образом, библиотеки, располагающие книгами, исповедующими чуждые нацизму идеи, были изначально обречены на уничтожение. Не случайно первая государственная акция, призванная продемонстрировать приоритеты нацистов в отношении культуры, была предпринята в отношении библиотек. Для того чтобы продемонстрировать всему миру новую систему ценностей в духе «национального возрождения» и показать возможности новой власти в области культуры, была организована так называемая книжная акция.
Акция, вошедшая в историю как «Сожжение книг 10 мая 1933 года», имела большое значение не только для Германии, но и для всего мира. Она стала своеобразным символом культурной политики нацизма. Огромные костры из книг, запечатлённые на кадрах немецкой кинохроники, стали ярким примером воплощений идей национал-социализма. Эта акция носила символический характер и была преувеличенно помпезной.
Не менее впечатляющими, однако, являются данные, характеризующие систему тотального контроля над деятельностью библиотек и содержанием чтения немецких граждан.
До прихода к власти нацистов немецкие библиотеки не имели единой системы управления. По сути, они действовали автономно друг от друга. После того как на выборах победили национал-социалисты, министром науки, искусства и народного образования Бернхардом Рустом был введён «новый порядок» по организации библиотечного дела.2
Библиотеки Германии были поставлены под жёсткий контроль правящей партии. В 1938 году вышло специальное постановление, согласно которому библиотечными чиновниками могли быть только члены НСДАП. К 1940 году 60% общего числа директоров научных библиотек были членами национал-социалистической партии.
Изменился характер комплектования библиотечных фондов. Была разработана система централизованного комплектования народных библиотек партийно-пропагандистской литературой. Специально созданный Дом закупок в Лейпциге начал выступать как координационный центр по обеспечению народных библиотек новыми изданиями.
Особое внимание уделялось созданию системы контроля над содержанием библиотечных фондов и разработке способов «фильтрации», оценки содержания книг по принципу «свои» и «чужие», «полезные» и «вредные». На основе этого принципа в Германии был издан секретный справочник «вредной литературы». В него вошли 5000 авторов, кроме того, в нём были указаны 379 наименований периодических изданий
и 20 издательств.
В качестве инструмента оценки и разделения книг на «полезные» и «вредные» активно использовались методы рекомендательной библиографии, в частности составление различного рода списков литературы. Работе над подготовкой таких оценочных списков литературы серьёзное внимание уделяли Министерство пропаганды и Министерство народного просвещения. Так, например, Министерство пропаганды Германии считало своей прямой обязанностью публикацию рекомендательных списков литературы. Они включали авторов, пользовавшихся особыми симпатиями нацистских лидеров (например, Г. Альквена из эсэсовской газеты «Дас Шварце Корпс», Ф. Бюлера и В. Буха из аппарата НСДАП; нацистского историка К. Р. Ганцера). Книги, одобренные данным министерством, достигали тиражей, которые исчислялись сотнями тысяч.
Одним из первых результатов деятельности гитлеровского Министерства народного просвещения стали так называемые справки к созданию «Чёрного списка», содержащие разъяснение принципов «очищения» книжных магазинов. В соответствии с этими принципами книги делились на три группы. К первой группе относились книги, подлежащие безоговорочному уничтожению, например, книги Э.-М. Ремарка. В состав второй группы входили книги, предназначенные для хранения в «ядовитых шкафах», например, труды В. И. Ленина. Третью группу образовывали книги, содержание которых оценивалось неоднозначно и нуждалось в дополнительной проверке.
Текст справки подлежал обнародованию за несколько недель до публичного сожжения книг и рассматривался как директивное руководство к очищению магазинов и народных библиотек. В качестве составителя справки выступил доктор В. Герман, обосновывавший принципы «чистки» книжных фондов в полном соответствии с идеологией нацизма. Им был составлен список запрещённых книг 13 авторов и нескольких антологий.3
В целом, акциям сожжения книг придавалось исключительно важное политическое значение, не случайно в нацистском руководстве существовала определённая конкуренция за право авторства на неё. Так, один из нацистских деятелей, Г. Штрассер утверждал, что ещё с марта 1933 г. разрабатывал эту акцию: «Так как я известен как национал-социалистический библиотекарь, то именно я имел задание подготовить чёрный список и провести массовое сожжение марксистских и еврейских книг».4
Окончательный вариант «Чёрного списка» был разработан ранее упомянутым доктором В. Германом. Книги были сгруппированы по трём темам:
1. Литература о Первой мировой войне, которая «представляет битвы в искажённом свете» и содержит пацифистские идеи (Э.-М. Ремарк, С. Цвейг и т.д.).
2. Социальнонаправленная литература (Г. Манн, Х. Толлер, Д. Лондон).
3. Литература, отражающая реформистские и революционные тенденции (Б. Брехт, Р. Отвалт, советские писатели).
Следует подчеркнуть, что в ходе организации акции по сожжению книг перечень авторов, заданных рамками «Чёрного списка», был существенно расширен, и многие писатели и литераторы, хотя и не значились в этом списке, тем не менее были обвинены в «неарийстве» и «еврействе».
Наряду с официальным «Чёрным списком» существовал список «Союза борьбы за немецкую культуру», дополнявший (незначительно) список, составленный доктором В. Германом. Этот список активно использовался в ходе проведения акции «Вновь не немецкий дух», сопровождавшейся мощной пропагандой в средствах массовой информации: в центральных газетах было опубликовано сообщение о начале очищения немецких библиотек; широкой огласке подлежали имена авторов книг, враждебных идеям национал-социализма. В соответствии со списком «Союза борьбы за немецкую культуру» были организованы подготовительные работы по уничтожению «вредных книг»: на протяжении четырёх дней группы немецких студентов и члены «штурмового батальона» (СА) изымали из библиотек идеологически «вредные книги» и грузили их на автомашины. «Чистке» подлежали не только народные, научные, но и личные библиотеки. В результате было собрано 10 000 центнеров книг и журналов5, подлежащих уничтожению. Костры вспыхнули ночью 10 мая 1933 г. на площадях Берлина и в университетских городах Германии, причём в течение нескольких часов через громкоговорители сообщались фамилии авторов, чьи книги сжигались на кострах. Возглавлял эту акцию лично И. Геббельс. Следует отметить тот факт, что подобные «книжные акции» (хотя уже без особой помпезности) продолжались ещё довольно длительное время.
Резко отрицательная реакция мирового сообщества на акции сожжения книг в Германии обусловила осознание правящей нацистской элитой того, что подобные действия дискредитируют новое национал-социалистическое государство в глазах мировой общественности. В связи с этим Министерство пропаганды во главе с И. Геббельсом решило дистанцироваться от акций по сожжению книг: было негласно решено в дальнейшем воздерживаться от официальных запретов, предоставив их региональным организациям.
Одновременно с созданием системы тотального контроля над содержанием библиотечных фондов и разработкой способов «фильтрации», оценки содержания книг по принципу «свои» и «чужие», «полезные» и «вредные», в нацистской Германии разрабатывалась система контроля над книгоизданием. В основу этой системы был положен целый ряд запретительных актов. Закон имперского президента от 28.11.33 о защите народа и государства давал права тайной полиции на контроль за полиграфической деятельностью.6 В 1934 г. в Германии было запрещено к изданию около 4100 названий книг. Таким образом, государственная политика национал-социалистов в области культуры характеризуется разработкой системы тотального контроля и жёстких запретительных мер в области библиотечного дела и книгоиздания, имевших следствием массовые чистки библиотек, изъятие и уничтожение книг, которые по своему содержанию не соответствовали идеям национал-социализма.

1 Гитлер А. Моя борьба / А. Гитлер. — М., 1992. — С. 32.
2 ГАРФ. — Ф. 7317. — Оп. 54. — Д. 65. — Л. 40.
3 Есипов Е. В. Политика германского фашизма в области культуры / Е. В. Есипов. — М., 1998. —
С. 63.
4 Там же. С. 63.
5 Там же. С. 64.
6 Там же. С. 105.

С автором можно связаться:
mazuram@yandex.ru