в решение сложнейшей задачи продвижения чтения; что же она может предпринять для этого и какие препятствия встают на её пути?

Нередко встречающаяся формула «Библиотека — и — образование» (с акцентом на союз «и») свидетельствует об известном недопонимании одного из сущностных вопросов нашей профессиональной деятельности.
В данном случае соединительный союз «и» не столько связывает, сколько семантически некоторым образом разделяет два понятия. В то же время деятельность библиотеки, в том числе публичной (ПБ), не ограничивается влиянием на конкретные образовательные структуры, на образовательную систему — она имманентно встроена в эту систему, составляет её важнейшую часть.
Если проанализировать множество формулировок, то в самом общем виде образование можно определить как систему и процесс воспитания, обучения и развития человека, включая содержание, методы, средства и организационные формы. Они ориентированы на достижение социально и личностно детерминированных целей образования. Вся история современных отечественных ПБ свидетельствует, что формирование и продвижение их документных ресурсов происходило как ответ на эти цели и задачи, носящие ярко выраженный просветительский характер. В этом контексте  библиотеки выступали одним из субъектов образовательного процесса.
Именно упорядоченный, систематизированный характер предоставления книг и других документов всегда придавал просветительской Миссии ПБ особый смысл. И если образование рассматривают как процесс и результат усвоения систематизированных знаний, то ПБ воплощает собой идеальный социально-культурный институт, чьё влияние на процесс интеллектуализации общества трудно переоценить.
Образовательным институтом ПБ делает также использование идентичных системе образования принципов — прежде всего дифференцированного подхода к обучению, с одной стороны, и к обслуживанию пользователей, с другой. В один смысловой ряд с дифференцированным подходом к обслуживанию в ПБ можно поставить применение специальных способов ориентации в фондах (каталогов, библиографических указателей с их рекомендательными функциями и др.); приспособленных помещений, мебели и других частей материально-технических ресурсов; разработку и применение специальных методик образовательной деятельности. Но самый главный фактор — роль библиотекарей, которых при наличии ряда условий можно позиционировать как авторитетных навигаторов в информационно-коммуникационных ресурсах, экспертов в организации чтения. Свидетельством институционального закрепления образовательной функции современной ПБ являются международные документы: Манифест ЮНЕСКО о публичных библиотеках, Руководство для публичных библиотек ИФЛА, а также используемый в нашей стране Модельный стандарт деятельности публичной библиотеки.
В этой связи представляется точной и по-своему метафоричной формулировка сквозной темы «Библиокаравана» — «Библиотека в образовательном пространстве». Будучи философской категорией, тесно связанное с понятием «время», пространство позволяет эмпирически представить просветительскую и образовательную деятельность ПБ не только как протяжённость, но и длительность, непрерывность, многомерность. Применительно к культурно-образовательной деятельности ПБ эти особенности можно интерпретировать как её полистилистический характер. На практике это означает, что ПБ — в отличие от специальной — школьной или вузовской библиотеки, которые делают акцент, в первую очередь, на помощь образовательному и учебно-воспитательному процессу, понимает просвещенческие задачи предельно широко и разнообразно.
Имеются в виду рекомендации книг и электронных документов по всему отраслевому спектру знаний, типологическому и видовому разнообразию, обучение оптимальным методикам поиска информации по различным источникам, включая Интернет. Это также соединение информационно-познавательных, рекреативных и релаксационных ролей, что находит отражение в работе действующих при ПБ объединений клубного типа, поэтических и художественно-изобразительных кружков и студий, театров и фольклорных ансамблей, и даже в последние годы — тренажёрных залов. Напомню, речь идёт о формах долговременного характера.
Помимо решения чисто образовательных задач такого рода деятельность служит становлению Личности, расширению её культурного пространства. Этому способствует не только возможность творческой самореализации конкретного человека, но и его социализация. Участие в любой структуре, создаваемой «снизу» — через самоорганизацию, становится инструментом формирования «горизонтальных связей» — основы  гражданского общества. К сожалению, социальные смыслы подобных форм образовательно-воспитательной деятельности ПБ, не всегда становятся предметом рефлексии наших коллег, и многое в данном направлении делается ими скорее интуитивно, нежели осознанно.
Среди актуальных проблем, поднимаемых сегодняшней педагогикой, важное место принадлежит осмыслению роли различных социально-культурных институтов в непрерывном образовании. Очевидно, что по мере модернизации всех сфер жизни в стране доля такого рода деятельности будет неуклонно возрастать. ПБ с её традициями образовательной деятельности не может оставаться в стороне. Но здесь возникает немало сложностей. Согласно известному положению выдающегося американского психолога Маргарет Мид о трёх типах культуры, мы живём в эпоху префигуративной культуры, когда современные взрослые во многом учатся у своих детей, или по меньшей мере, вынуждены догонять их. На примере освоения новых, всё более совершенствуемых информационных технологий, видно, насколько взрослым по сравнению с детьми труднее встраиваться в изменчивый модернизационный контекст сегодняшней жизни.
Детские библиотеки давно научились вести работу в помощь непрерывному образованию читателей различных категорий — от дошколят до юношества. Можно упомянуть, например, кружковую и студийную деятельность, Школы радостного чтения или регулярные занятия по обучению информационной грамотности.
В ПБ картина иная. Библиотеки многое делают для дополнительного образования пожилых людей, например, обучая их основам компьютерной грамотности, владению Интернетом. Но из сферы образовательной деятельности ПБ практически «выпадает» такая категория как мужчины зрелого возраста. Об этом, например, с тревогой говорила на Брянском Конгрессе РБА С. М. Гришина, директор Берёзовской ЦБС Свердловской ЦБС. К тому же большинство библиотекарей, обслуживающих взрослых, не имеют элементарных представлений об основах андрогогики — раздела дидактики, раскрывающего специфические закономерности освоения знаний и умений взрослым субъектом учебной деятельности. Данное обстоятельство также сказывается на качестве нашей работы.
Другим фактором, сдерживающим образовательную деятельность ПБ, становится отсутствие прочной правовой базы. В «Законе РФ «Об образовании» (последняя редакции 2000 г.), а также в проекте нового Закона библиотека не упоминается вовсе. Она не может считаться образовательным учреждением, выполняя лишь образовательные функции. На практике это означает отсутствие у многих библиотек лицензий на образовательную деятельность. Кому-то удаётся преодолеть это препятствие путем заключения договоров с различными учреждениями, имеющими такую лицензию, но подобные решения носят разовый характер и по своей сути паллиативны. Сегодня библиотечная общественность, прежде всего в лице Н. В. Бубекиной, а также Т. Д. Жуковой пытается лоббировать внесение изменений в новый Закон, придающих образовательной деятельности библиотек соответствующий правовой статус.
Префигуративная культура со всей остротой ставит вопрос о межпоколенческом образовательном конфликте. У ПБ есть немало возможностей смягчить его. Для этого представителей разных возрастов собирают вместе не только в творческих объединениях, о чём речь шла выше, но и, например, путём выявления и поддержания общего острого интереса к своим «корням». Как показывают исследования и подтверждает практика, такой интерес становится фактором, объединяющим конкретную семью и даже целые селения: в краеведческую работу оказываются вовлечены и школьники и взрослые. Генеалогические разыскания, изучение истории фамилий, названий поселений и отдельных географических объектов, формирование музейных краеведческих коллекций библиотеки, участие в движении за охрану местной природы, экскурсии и даже историко-археографические, фольклорные и экологические экспедиции помимо чисто образовательного эффекта, приносят эффекты социальные, которые проявляют себя на поведенческом уровне. К тому же эта сфера библиотечной деятельности становится фактором укрепления взаимосвязи ПБ и местного сообщества, включая образовательные структуры.
Любезно принимающая гостей конференции Кировская область известна своими традициями библиотечного краеведения. Долгие годы она оставалась исследовательской базой РГБ и РНБ, создавая и апробируя оптимальные модели краеведческой библиографической деятельности и формы продвижения краеведческих знаний среди различных слоёв населения.

Человек нечитающий
Оказание помощи в непрерывном образовании пользователей непосредственно связано с организацией чтения как одной из важнейших образовательных задач ПБ. По данным В. П. Чудиновой, социолога ГРДБ, обобщившей результаты зарубежных исследований, нечитающие люди слабо включены в процесс инкультуризации. Они в 4 раза реже посещают учреждения культуры, в 2,5 раза реже участвуют в благотворительных акциях, в 1,5 раза меньше занимаются спортом и менее ответственно относятся к своему здоровью. Нечитающие люди страдают от так называемой функциональной неграмотности, что в отдельных ситуациях приводит к негативным социальным последствиям. Например, солдат, не способный быстро прочитать и понять смысл приказа, не может принимать эффективное участие в боевых действиях. Многие техногенные катастрофы наших дней — как на бытовом уровне, так и на производстве — связаны с неумением осознать и, соответственно, применить прочитанные инструкции. В этом смысле низкие показатели культуры чтения можно рассматривать как угрозу национальной безопасности.
Но, может быть, приведённые данные касаются относительно небольшого круга малообразованных людей? К сожалению, это не так. Исследования В. П. Чудиновой показывают, что в нашей стране происходит всеобщий процесс падения читательской грамотности среди лиц от 9–10 и до 15 лет. О тревожной ситуации с чтением в России свидетельствуют свежие исследования Левады-центра.
Так, 34% россиян с высшим образованием никогда не читали книг. И не хотят. По специальности читают лишь 18–19% дипломированных специалистов. Об IT-технологиях — 4–6%, об истории — 5–8%.
Словари нужны 2–4% выпускников российских вузов. На иностранных языках систематически читает 1% населения РФ.1
Что в этой ситуации остаётся делать ПБ, которая, безусловно, не может единолично брать на себя ответственность за сложившуюся ситуацию, но, тем не менее, по своему образовательному статусу призвана вносить свой вклад в решение сложнейшей задачи продвижения чтения? Помимо массовых акций, направленных на повышение престижа чтения как фактора социализации и инкультурации, нужна ежедневная кропотливая работа по привитию вкуса к так называемому «медленному» чтению, обеспечивающему продуктивное восприятие текста. Продвинутые ПБ сегодня широко задействуют новые информационные технологии, ориентированные на сочетание «картинки», в том числе движущейся, и печатного текста, а также аудиокниги, созданные как авторами, так и талантливыми актерами. Эти книги способны не только увлечь сюжетом, но и возбудить интерес к слову как эстетической ценности.
В настоящее время талантливые библиотекари в разных регионах создают социально-психологические технологии, ориентированные на индивидуальное, точнее личностное воздействие на чтение. Например, Могилёвская библиотека семейного чтения в течение учебного 2009–2010 гг. провела интересный эксперимент по продвижению книги среди школьников — учащихся 7-го класса «подшефной» школы. В нём одновременно участвовали ученики, учителя и родители. В результате, значительно возросла читательская активность. Каждый учащийся стал читателем библиотеки, хотя на протяжении года читали все по-разному; 65% участников эксперимента прочли от 8 до 55 книг различной тематики и разных жанров (См. статью О. В. Анишиной в этом номере).

Территория свободного выбора
Требует пересмотра концепция так называемого открытого доступа к фондам. Сегодня его интерпретируют как свободный доступ ко всем библиотечным ресурсам.2 За этим подходом стоят иные, нежели раньше, профессиональные представления и ценности библиотекаря. Ключевым становится понятие «свобода выбора» пользователем не только документа и формы его предоставления, в том числе в режиме удалённого доступа, но что особенно важно, сценария поведения в библиотеке. У читателя появляется возможность посетить новую экспозицию в музее или картинной галерее библиотеки, литературно-музыкальный вечер в кафе или спектакль театра кукол, спрятаться от городской суеты в кабинете психологической разгрузки – не говоря уже о возможностях использовать информационные ресурсы.
Патерналистский стиль библиотечной деятельности — от опеки до навязывания рекомендации, в оптимальном варианте заменяется созданием комфортной среды, где человеку легко ориентироваться, не прибегая каждый раз к услугам сотрудника. Это не магазин самообслуживания, с которым любят сравнить современную публичную библиотеку иные зарубежные коллеги. В идеале формируется образовательная среда, создающая позитивную установку на чтение и посещение библиотеки людьми с разной мотивацией, помогающая овладеть навыками самостоятельной ориентации в библиотечных ресурсах, и что особенно важно, в безбрежном культурно-информационном пространстве.
При этом не просто расширяется кругозор, но и актуализируются, то есть извлекаются из долговременной или кратковременной памяти сведения, полученные когда-то в школе, происходит их узнавание, припоминание и последующее воспроизведение. Свободный доступ организуют так, что этот процесс происходит непреднамеренно, как будто бы случайно, способствуют тому, что человек извлекает из памяти и использует знания в последующих проблемных ситуациях. Это понимающая среда, которая становится содержательным центром образовательного пространства. Она рассчитана на разные категории, а также на психологические особенности отдельного человека, и ставит целью — без давления и назиданий способствовать его личностному развитию.3
Представляется важной мысль известного психолога Д. А. Леонтьева, что личностное развитие происходит через разные формы самоопосредствования, в котором роль средств выполняют различные элементы культуры, в данном случае те, которые формируют библиотечное пространство. Это не только определённым образом организованный свободный подход к книжным полкам и компьютерам. Но и помещения, оформленные дизайнером на сказочные сюжеты (в детской библиотеке) или сюжеты из классических литературных произведений; фотокомпозиции или инсталляции, рассчитанные на соответствующие литературные или художественно-изобразительные ассоциации; музейные экспозиции о писателе или общественном деятеле, чьё имя носит библиотека или об истории старинного особняка, в котором она размещается. Всё чаще в библиотеках (в том числе в продвинутых сельских) проектируют книжно-иллюстративные выставки с вещно-предметным рядом и мультимедийными средствами, где огромную роль играет учёт законов визуального восприятия обложки книги, движущегося изображения на экране или умело подобранному в пандан книге предмету.
Многие аспекты проблемы «Библиотека в образовательном пространстве» лежат вне профессиональной плоскости. Когда в обществе повысится уважение к знанию, роль культуры — этих непременных составляющих реальной модернизации, неизбежно возрастёт значимость ПБ, социальный престиж и объективная востребованность её образовательной деятельности.


1 Новая газета. — 2010. — 28 июня.
2 Матлина С. Г. Свободный доступ к ресурсам как новая философия библиотечной деятельности(Социо-культурные аспекты) / С. Г. Матлина // Науч. и технические б-ки. — 2007. — №5. —
С. 43–57.
3 Матлина С. Г. Свободный доступ в библиотеке как понимающая среда, пространство для выбора и творчества // Журнал международного института чтения им. А. А. Леонтьева. — Понимание в контексте науки, культуры, образования.(Материалы 14-й научно-практической конференции по психологии и педагогике чтения 14–16 янв. 2010 года, МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва). — 2010. — №9. — С. 86–87.