А где можно выразить себя полнее, как ни в литературном творчестве?

 Первая зеркальная сказка
У  одного мальчика был зеркальный мозг. Конечно, зеркало в его голове было не примитивным, как в ванной или прихожей, — там работала сложная, математически выверенная, отлаженная система зеркал. Поэтому отражалось в нём всегда нечто неожиданное. Увидит он, например, мокрые деревья, царапающие ветками вечерние окна, и скажет: «Бездомные кошки просятся в тепло». Тихий снег превратился за окном в шуршащий дождь, и мальчик замечает: «Речь оттаяла…» Глянет на купающихся в пыли птиц, и скажет: «У любви — воробьиная фамилия!»
Иные стремились отразиться в глазах мальчика, любили с ним говорить, а иные побаивались.
Человек — уникальное зеркало мира. Он отражает всё вокруг, преломляя информацию внутри своего сознания. Если информация перестанет поступать, человеку грозят психические расстройства. Именно поэтому мы все любопытны, нам нужно постоянно смотреть, слышать, ощущать. Наши органы чувств — маленькие жадины, мстящие за голод стрессами.
Если информация есть, но она теряется в зеркальных закоулках сознания, — это болезнь, подобные случаи мы рассматривать не будем. Но всё-таки отметим, как это важно — отдавать то, что уже отражено, высказываться, выговариваться, выражать себя. Каждый может вспомнить, какое это мучение, если нет возможности выразить свои эмоции.
Для освобождения эмоций каждый находит самый удобный для себя способ. Женщины болтают с подружками, мужчины колотят грушу в спортзале, фанаты — кричат, хулиганы — громят остановки, а поэты начинают писать стихи. Сами понимаете, что можно добиваться успеха в этих делах искусности, а можно оставить всё на начальном уровне.

Вторая зеркальная сказка
Один человек с детства говорил кратко. Длинно никогда не требовалось. Врач, светя зеркальцем в горло, просил сказать: «Ааа», мама просила ответить: «да» или «нет», учитель требовал буквы, цифры, в крайнем случае — определения. Любимая говорила «Ооо!», и он отвечал ей: «Ееее!». На работе разговорчики пресекались, друзья ограничивались междометиями. А зачем пространные речи? И так ведь всё ясно!
Но иногда человек этот чувствовал, как внутри него вскипает море слов. Тогда он рассказывал себе вслух о чём-то незначительном, но — долго, подробно, мучительно подбирая слова.
Очень сложно, ощутив в себе способности к стихотворчеству, признать однажды, что одних этих способностей недостаточно. Что нужно поучиться у других — хотя бы затем, чтобы прояснить самому себе, что и как ты пишешь. Обычно к нам идут долго: ребята рассказывают, что порой от получения информации о студии до прихода в неё проходит несколько месяцев, а то и полгода.
Пишущий подросток напоминает мне птенца, первое время скрывающего свои крылья. Они лежат грязным ворохом где-то под подушкой, в столе, в рюкзаке. В обычной жизни, наполненной учёбой, бытом, прогулками, общением, первым строчкам как будто бы и нет места. Редко кто начинает писать от радости (это чаще случается в младшем школьном возрасте). С 12–13 лет начинаешь задумываться над несправедливостью в мире. Стихи становятся ещё и витриной, щитом, за которым безопаснее. Порой это такая аватарка, за которой совсем другой человек.

Третья зеркальная сказка
Один мальчик сутулился, и мама ругала его: «Посмотри на себя в зеркало! Ты же уже горбатый совсем! Пошёл бы в спортзал!»
Вечером, когда мама засыпала, мальчик снимал рубашку, расправлял подрастающие крылья и всю ночь летал над городом.

25-й кадр литературной студии
Самовыражение — это двигатель всех видов искусств. Никто не будет спорить, что в России литература — культурообразующий элемент. При этом литературная студия, как ни странно, — нелюбимая сестра в содружестве студий искусств. Три сестры, три создания нежных — художественная, музыкальная и танцевальная студии — встречаются в разных комбинациях во всех школах искусств, досуговых учреждениях. Театральные, рукодельные, фото- и видеостудии тоже «прописаны» в системе дополнительного и художественного образования, а вот литература в лучшем случае представлена как кружок выразительного чтения или серия вечеров, посвящённых писателям и поэтам. Неформальные объединения, занимающиеся литературным творчеством, чаще всего являются «бесплатным приложением» к туристическому или студенческому клубу, редакции журнала (газеты) или к библиотеке, то есть образовательного процесса никто от них не ожидает. Так, «досуг, свободное время, песни под гитару и чтение виршей по кругу»…
Между тем, жанр литературной студии — это эклектика, смешение всех искусств. Рисование музыкой стиха, лепка из слов, танец под стихотворные ритмы, монтаж мгновенной киноленты, съёмка на пленку памяти кадров проявления эмоций, чувств, настроения. При серьёзном рассмотрении работы подобного объединения становится ясно, что перед нами (при условии правильной организации) — животворящая среда для самовыражения, профессионального самоопределения, самореализации, самопознания.
Почему же наряду с музыкальной, художественной и прочими почти не существует литературных школ? Неужели в них некому учиться и некому учить? А дело всё в том, что традиционно в школах искусств воспитывают грамотных потребителей искусства и умелых исполнителей чужих произведений. Здесь главными предметами изучения становятся творения классиков, мировая культура. И это, несомненно, важно. Правда, мотивация обучения в такой школе тоже известна — следование воле родителей, желающих, чтобы их ребёнок проводил время с пользой. Мало кто идёт учиться в подобные заведения, уже имея на руках собственные музыкальные сочинения, картины или хореографические постановки и желая совершенствоваться в этом.
Зато занятия ребёнка в литературной студии — это только его выбор, ведь он приходит уже со стихами, которые невозможно заставить написать, как невозможно заставить полюбить. К слову, этот выбор, в силу многих причин, не всегда одобряется родителями, и тогда литературное объединение становится именно тем «неформатом», в котором так нуждается мятежная душа молодого человека. Образовательный и воспитательный процесс в литературной студии не навязывается взрослыми и педагогами — он происходит согласно горячему желанию участников творить как можно лучше, для чего становятся необходимыми и изучение культурного наследства, и литературоведческие знания, и навыки из других сфер (музыки, театра, живописи, дизайна, рекламы, социологии и культурологии, философии и психологии).
И всё-таки приобщение к активному чтению, изменение взгляда подростка на чтение и литературные (да и любые другие художественные) произведения, привитие вкуса и любви к книге и любому творчеству, — невыдуманные и самые настоящие, наипервейшие цели работы литературной студии. Правда, в официальном объявлении мы пишем совсем другое — что на занятиях студии происходит совершенствование творчества начинающих писателей, встречи с интересными людьми, подготовка к публикациям и выступлениям, но это маленький обман, подлог, можно так сказать, ибо нельзя всерьёз делать из кого-то писателя, а организация досуга и вовсе не может быть целью литературной студии. Но ведь не напишешь, что в литературной студии «учат читать» или «учат творческому мышлению во всех сферах». Это остаётся тайной за семью печатями, 25-м кадром…
Четвёртая зеркальная сказка
Одна девочка ходила в зеркальную школу. Вместо учебников там были зеркала. Изучают, к примеру, Пушкина, дают зеркало: вглядывайся, ищи у себя черты поэта. Только смотреть нужно гораздо глубже, за лицо, на всю свою жизнь.

Литературная студия в библиотеке
Для многих библиотека — интерактивный музей книг, где экспонаты можно трогать, изучать. Долгое время синонимами библиотеки были пыль, тишина, забвение, но сегодня этот ларец с сокровищами начинает всплывать со дна в современные бурные волны жизни. Уцелеет ли ларец? Не растеряются сокровища?
Войдём в библиотеку. Неслышное, на уровне инфракрасного излучения гудение книг. Книги дышат, и в зоне закрытого доступа стоит особый запах, особый дух. Этаж со стеллажами невероятно тяжёл, и физически, и на уровне концентрации мыслей.
Вспомните: когда вы впервые оказываетесь в незнакомом городе, то замечаете только фасады зданий, но стоит обжиться, погулять несколько дней, и вы уже знаете, как велик вот тот дом в глубине квартала, знаете, что за этой стеной — светлое кафе, а там — мозаичный внутренний дворик. Так и в библиотеке: для мало читающего человека корешки книг — не толще бумаги, а за ними — шум. Но если ты читаешь с детства, стоит тебе попасть в зону открытого доступа библиотеки, как со всех сторон начинает звучать будто бы пчелиное гудение, каждая надпись на корешке открывается, словно гиперссылка, распахивает большое окно, за которым — цветной мир.

Пятая зеркальная сказка
Однажды девочка зашла в магазин с зеркальными книжками. На обложке каждой было зеркало. Отражение в зеркале новой книги было мутным, многослойным, дрожало, как вода. По мере прочтения книги черты лица в зеркале яснели, и становилось понятно: эта книга — про тебя.
Литературная студия, прилепляясь к тому или иному заведению, организации, приобретает его черты. В студии при школах и других образовательных учреждениях больше лекций, теории (учебный план обязывает). При взрослых литературных объединениях и союзах подростки привыкают «обсуждаться» с оппонентами и аргументами. При редакциях газет и журналов издаются, делают газеты, альманахи. В клубе авторской песни — поют, в турклубе — путешествуют.
Наша студия при библиотеке, на мой взгляд, чиста от любых примесей. Книги на полках — и учебники, и ориентиры, и источники вдохновения. Кстати, никак не мера талантов. Однажды на чьё-то восклицание: «А Пушкину ведь можно было!», я заметила: «Если мы будем сравнивать себя с Пушкиным, то всё — по результатам этого сравнения закрываем студию и расходимся по домам!» Сравниваем мы на наших встречах только автора нынешнего с автором вчерашним, и больше никак. Сравнения друг с другом тоже не приветствуются.
Юношеской студии «Питер Пэн» («пишущий город Питер) уже 7 лет. Мы собираемся в литературной гостиной Отдела по работе с юношеством ЦГПБ имени В. В. Маяковского (Санкт-Петербург) по субботам. Устройство студии сложилось ещё в первый год работы. Небольшой «городок» студии разделяется на Дома. Это Дом Слов (собственно, сами встречи с разбором стихов, написанием этюдов), Издательский Дом (обучение вёрстке, издание газеты «Подоконник», сборников студии), ДомДрам (постановка спектаклей по стихам студийцев), МузДом (организация концертов, песни под гитару), Дом Внешнего Мира (встреча с интересными людьми, участие в конкурсах), Дом Шляпников (сотрудничество с молодёжными журналами и газетами, ведение в них рубрики «Шляпа Питера Пэна»). Результаты работы этих Домов можно увидеть на сайте студии (http://territoriya-piterpen.narod.ru). Если обобщить, то в Доме Слов мы учимся писать стихи, а в остальных Домах — демонстрировать их, чему, согласитесь, тоже необходимо учиться.
Но всё равно публикации, участие в поэтических чтениях, дипломы — это вершина айсберга. Основная работа студии — незаметная, долгая, замаскированная под общение — проходит именно на субботних встречах. А главный труд каждого отдельного автора (труд над собой) не прекращается всю его жизнь, и эту работу за него не сделает никто.