Юлия Фёдоровна Андреева, библиограф МУ «Отрадненская городская библиотека», г. Отрадное Ленинградской области

Художественные тексты сегодня предъявляют читателю повышенные требования: неотъемлемой чертой постмодернистской литературы является интертекстуальность, и без обращения к внешним источникам понимание произведения будет неполным.


В современной филологии широкое распространение получила теория интертекстуальности, истоки которой обнаруживаются в концепции «полифонического романа» М. М. Бахтина, зафиксировавшего феномен диалога текста с текстами (и жанрами), предшествующими и параллельными ему во времени. В целом идея интертекстуальности была охарактеризована Г. Гадамером, который считал, что всё сказанное обладает истиной не просто в себе самой, но указывает на уже и ещё не сказанное. И только когда несказанное совмещается со сказанным, высказывание становится понятным.
К числу средств реализации интертекстуальности в произведениях художественной литературы относятся: эпиграф, пародия, перефраз, цитирование, аллюзия, реминисценция, плагиат, вставная новелла, упоминание сочинений других авторов, использование крылатых слов и выражений, известных из литературных образцов и др.
Используемые автором художественного произведения интертекстуальные ссылки направляют читателя к текстам-донорам (предтекстам). Так, например, Ч. Айтматов, избрав для названия своего романа «И дольше века длится день» строку из стихотворения Б. Пастернака «Единственные дни», тем самым указал читателю путь к данному поэтическому произведению. Избранное Айтматовым название является местом альтернативы: сразу приступить к чтению романа или сначала обратиться к стихотворению-источнику.
Полагаю, большинство из нас не имеют склонности к использованию второго алгоритма, однако существуют читатели совершенно иной формации. Для них каждая интертекстуальная ссылка является не интегральной частью текста, а своеобразным «смещённым» элементом, подвигающим их к сбору интеллектуального анамнеза. При этом недоступность внешнего источника (предтекста), обусловленная прекращением его бытования на определённой части культурного пространства, воспринимается такими читателями как серьёзное препятствие для понимания художественного произведения, содержащего интертекстуальную ссылку.
Так, например, одним из пользователей Отрадненской городской библиотеки следующие фрагменты романов
М. Пруста были опознаны как ссылки на письма мадам де Севинье: «Бабушка утешалась мыслью, что на пляже мы будем избавлены от того, что её любимая Севинье называет…»; «Ты вроде госпожи де Севинье: смотришь на карту и ни на секунду не расстаёшься с нами».
Желая обратиться к эпистолярному наследию вышеуказанного автора и не найдя его изданий в фонде библиотеки, читатель выразил сожаление по этому поводу. Данное обстоятельство он охарактеризовал как серьёзное препятствие для полноценного восприятия произведений М. Пруста.
Таким образом, недоступность предтекстов не позволила интертекстуальным ссылкам выполнить свою метатекстовую функцию. Иными словами, читатель не смог обратиться к внешнему источнику для более глубокого понимания опознанных фрагментов, и это повлекло за собой недопонимание произведений в целом.
В современной социокультурной ситуации подобное недопонимание художественных текстов является типичным, особенно при обращении к постмодернистской литературе, приметой которой является интертекстуальность в виде повышенной цитатности. Данная особенность постмодернистских произведений, является своеобразным вызовом читателю. Так, по мнению У. Эко, современный читатель художественной литературы должен быть носителем своего рода «интертекстуальной энциклопедии». В этом контексте постмодернизм создал ряд близких  по смыслу понятий, фиксирующих указанное требование: «образцовый читатель»
У. Эко, «аристократический читатель» Р. Барта, «архичитатель»
М. Риффатера, «воображаемый читатель» Э. Вулфа и т. п.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что интертекстуальные связи между произведениями художественной литературы в аспекте читателеведения носят амбивалентный характер. С одной стороны, они выполняют референтивную функцию передачи информации о текстах-донорах, то есть отсылают читателя к внешним источникам и тем самым не только облегчают понимание произведения, содержащего интертекстуальные ссылки, но и расширяют репертуар чтения. С другой стороны, обилие цитат, аллюзий и реминисценций становится непосильным бременем для большинства читателей и формирует у них не интерес, а негативное отношение, как к отдельным произведениям, так и к «серьёзной» литературе в целом.
Можно предположить, что данная форма «культурной аллергии» является одним из факторов преобладания компенсаторного чтения, для которого читатели выбирают преимущественно эскапистские (от англ. escape — уходить, отключаться, отстраняться, замыкаться в себе) художественные произведения.