Михаил Николаевич Глазков, профессор Московского государственного университета культуры и искусств, доктор педагогических наук



О видном послереволюционном библиотечном деятеле Марии Аркадьевне Смушковой (урождённой Гар, 1893–1986) имеется немало публикаций. Их авторы* обращались в основном к тому периоду её жизни, когда она занимала ответственные библиотечные посты в Народном комиссариате просвещения. Мы же исследуем годы её опалы, ещё не столь детально изученные историками библиотечного дела. Хочу подчеркнуть, что целый ряд фактов, изложенных в статье, приводится впервые.

Мария Аркадьевна к 1929 г. совмещала три руководящих поста — заведующей Библиотечным отделом Наркомпроса, председателя Центральной библиотечной комиссии, главного редактора журнала «Красный библиотекарь». Ей было всего 35 лет, но, как оказалось, её карьера подошла к концу. Чтобы понять дальнейшее развитие событий, следует кратко напомнить о судьбах вышестоящих лиц.
Конец 1920-х гг. оказался временем смены высшего руководства в Комиссариате просвещения. В сентябре 1929 г. был снят бессменный «ленинский» нарком А. В. Луначарский. Тогда же начинается реорганизация внутри Наркомпроса, одним из важных пунктов которой стала ликвидация Главполитпросвета.
Главный политико-просветительный комитет Советской России был образован ещё в 1920 г. для руководства всем политическим просвещением в стране. Всё это время он возглавлялся Н. К. Крупской, супругой В. И. Ленина. Однако к концу десятилетия Надежда Константиновна потеряла свою влиятельность. Вместо должности с реальной властью, каковой было председательство в самостоятельном крупнейшем Главке, Крупская получила в 1929 г. «свадебный генеральский» пост заместителя наркома просвещения РСФСР, чьи функции фактически сводились к исполнительству распоряжений наркома А. С. Бубнова и советского правительства.
С момента встречи с Надеждой Константиновной в мае 1918 г. М. А. Смушкова являлась одной из ближайших её сотрудниц. Благодаря активному покровительству Крупской, Мария Аркадьевна, не имевшая до этого никакого профильного образования и опыта, уже в 1920 г. стала, пожалуй, главным руководителем библиотечного дела в Советской России. Надежда Константиновна получила в лице М. А. Смушковой энергичного, преданного ей помощника.
Здесь уместно отметить некоторые человеческие качества Марии Аркадьевны, во многом определившие её судьбу. По-видимому, она была хорошим человеком (что не часто встречается среди начальников высшего звена), умевшим ладить с людьми, надёжным и верным. Последнее обстоятельство позднее станет особенно важным.
У нас нет сомнений, что именно потеря Н. К. Крупской своего влияния стала главной причиной завершения карьеры М. А. Смушковой. Остальное — только поводы. Да, неудачи практических экспериментов по централизации библиотечного дела в 1920-х гг. не добавили авторитета Марии Аркадьевне, упорно державшейся за идею централизации, сформулированную В. И. Лениным и постоянно пропагандировавшуюся Н. К. Крупской. Да, поводом к снятию Смушковой весной 1931 г. с поста ответственного редактора «Красного библиотекаря» послужила история с публикацией в журнале в октябре 1930 года статьи Владимира Александровича Невского.*) Но за всем этим видится нечто общее: ослабление позиций Н. К. Крупской.
Тем не менее даже после упразднения Центральной библиотечной комиссии и ликвидации Главполитпросвета в 1930 г. М. А. Смушкова оставалась заметной фигурой в отрасли. Мало кому известно, что осенью того же года по распоряжению Совета народных комиссаров на короткое время была образована «особая тройка» в составе Н. К. Крупской, М. А. Смушковой и представителя от Совнаркома. Именно им поручили проработать вопрос о новой руководящей структуре для библиотек. По итогам работы «тройки» разные типы библиотек были переведены в ведение разных подразделений Наркомпроса и других ведомств, в частности, сетью массовых библиотек стал руководить Сектор массовой школьной и политико-просветительной работы, тогда же организованный приказом А. С. Бубнова в наркомате. Заведующим сектором был назначен А. П. Шохин, функционер сферы образования. Такая реорганизация оказалась неудачной, что не раз отмечалось советским правительством, и 19 сентября 1933 г. директивой Совнаркома РСФСР и ЦИК СССР было создано единое Библиотечное управление.
После ухода с должности заведующей реорганизованного библиотечного отдела Наркомпроса, где М. А. Смушкова работала до февраля 1931 г. включительно, она с марта возглавляет социально-экономический сектор Объединения государственных книжно-журнальных издательств при Наркомпросе (ОГИЗ). К1936 г., ставшим поворотным в её судьбе, Мария Аркадьевна заведует учебно-педагогическим сектором там же, в ОГИЗе.
В ночь на 7 апреля 1936 г. арестовывают её мужа, Ефима Ильича Рубинштейна (11.06.1892–01.02.1969). Он работал заместителем заведующего сектором (по другим сведениям — заведующим отделом) Книготоргового объединения государственных издательств (КОГИЗ). В июле 1936 г. он был осуждён по политической статье 58–14 на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Срок отбывал в Коми АССР.
Это не могло не отразиться на судьбе его супруги и матери двух его дочерей. В июле 1936 г. М. А. Смушкова увольняется из ОГИЗА и начинает работать зав. сектором в НИИ библиотековедения и рекомендательной библиографии. С этого времени мы сталкиваемся с отсутствием многих важных биографических документов о ней. Приходится использовать не всегда полные и точные воспоминания её близких.
В связи с мужественным отказом
М. А. Смушковой прекратить контакты с осуждённым супругом, её исключают из партии, в которой она состояла с декабря 1919 г. Закономерно следует понижение в должности: Мария Аркадьевна теперь числится методистом-аннотатором в том же НИИ библиотековедения и рекомендательной библиографии. Затем, 5 августа 1937 г. Смушкову вместе с тремя детьми в административном порядке высылают из столицы как ближайшего члена семьи «врага народа».
Здесь необходимо пояснить некоторые подробности семейного положения Марии Аркадьевны. В 1916 г. она вышла замуж за Вадима Васильевича Смушкова, ставшего позднее известным в своей области учёным-экономистом. У них родились две дочери: Вера (1917) и Татьяна (1921). Примерно в 1922-23 гг. семья распалась. Впоследствии Вадим Васильевич тоже был арестован и в 1938 году расстрелян по ст. 58–10 УК РСФСР. В 1937 г. М. А. Смушкова уехала из Москвы вместе с несовершеннолетними Татьяной Вадимовной и её сводными сестрами Надеждой Ефимовной (1925 г. р.) и Любовью Ефимовной (1931 г.р.).
Местом их поселения стал районный центр Челябинской области село Бродокалмак. Мария Аркадьевна, по рассказам близких, устроилась на работу в школу местного детского дома учителем. Но уже через две недели в сентябре 1937 г. её уволили, предположительно в связи с её статусом переселённого по политическим мотивам лица.
В таком тяжёлом положении в сентябре 1937 г. она пишет письмо Е. П. Пешковой, супруге М. Горького. Текст этого письма публикуется здесь впервые. Замечу, что дочь Марии Аркадьевны
Н. Е. Миклашевская и её сын Илья Миклашевский предоставили мне только копию письма из семейного архива, но оснований сомневаться в аутентичности текста нет.
«27/IX. Уважаемая Екатерина Павловна.
Привет Вам из далёкого Бродокалмака. Действительность превзошла все ожидания. Нашу жизнь здесь трудно себе представить. Приехала сюда на 12 день.
До станции Чернявской ехала 2,5 суток, а 8,5 суток жили на станции и ждали транспорта, который должен был выслать НКВД из Бродокалмака (до Чернявской 40 километров).
Когда в конце концов добрались до Бродокалмака, то оказалось, что и спешить было нечего: работы нет, — нужно искать, — квартир тоже нет. Ходила недели две, пока не устроилась педагогом. Нужно было ездить в область за получением путёвки (направления на работу. — М. Г.).
С 31 августа начала работать в школе деткоммуны — преподавать немецкий и русский языки. Но не тут-то было! 16-го всех педагогов из переселённых (всего четыре человека) сняли с работы. Говорят, что по распоряжению Облоно (Областного отдела народного образования. — М. Г.), выдавшему 29 августа нам всем путевки! В чём дело? Получено ли было какое-то распоряжение из Москвы, выяснить не удаётся. Местное НКВД утверждает, что это творчество ОНО, что распоряжения свыше такого нет, что это противоречит политике в этом вопросе, но пока что мы все ходим без работы. Мне это особенно трудно — ведь на моих руках трое ребят.
Педагогов здесь не хватает, учёба срывается.
Очень прошу Вас, Екатерина Павловна, выяснить этот вопрос, если можно, там в центре. Это одно дело. Другое, тоже очень неприятное, — Вера мне написала, что меня собираются исключать из жилищного кооператива, а мою семью выселять. Мне кажется, что это незаконно, поскольку я не лишена гражданских прав, меня не имеют права исключить. Отъезд из Москвы не является поводом для исключения меня — ведь семья осталась, а я имею право свою собственность передать кому хочу. Пожалуйста, помогите Вере отстоять свои права.
Очень прошу Вас её принять и с ней поговорить обо всём. Привет.
М. Смушкова.»

По причинам, о коих можно только гадать, письмо не было отправлено. Обращает на себя внимание тот факт, что Мария Аркадьевна искала помощи не у Н. К. Крупской, своей многолетней покровительницы. На мой прямой вопрос, дочери М. А. Смушковой сообщили, что им ничего не известно о каких-либо её попытках получить поддержку от Надежды Константиновны, в то время являвшейся членом ЦК ВКП(б), членом Президиума Верховного Совета СССР, почётным академиком АН СССР, и прочее и прочее.
Как бы то ни было, на педагогической работе Марию Аркадьевну не восстановили, и ей пришлось около года перебиваться на должности счетовода в местном Райпотребсоюзе. Отметим, что её трудовая деятельность с сентября 1937 г. по август 1938 г. по документам не прослеживается.
В конце лета 1938 года Мария Аркадьевна всё же становится преподавателем немецкого языка в бродокалмакской средней школе, где проработает девять лет. В апреле 1941 г. был освобождён Е. И. Рубинштейн. Поскольку он не имел права проживать ближе чем в 100 км. от Москвы, Ефим Ильич едет в Бродокалмак к супруге и также устраивается здесь учителем. Семье был предоставлен сельский дом.
В августе 1947 г. Мария Аркадьевна с мужем переезжают в г. Кондрово Калужской области. Распоряжением Министерства просвещения М. А. Смушкова переводится на работу преподавателем немецкого языка в Кондровском педагогическом училище. Казалось, жизнь снова налаживается.
Однако в октябре 1949 г. Марию Аркадьевну увольняют из педучилища. Может быть, это было обусловлено какой-то негласной партийной директивой о невозможности использовать политически репрессированных лиц на работе, связанной с идеологией, обучением и т. п. С декабря она устраивается продавцом в магазине кондровской бумажной фабрики, где проработает до августа 1951 г.
Вскоре возобновляется политическое преследование Е. И. Рубинштейна. В сентябре 1950 г. его арестовывают, а 20 января 1951 г. Особым совещанием при МГБ СССР приговаривают по статье 7-35 УК РСФСР к 8 годам ссылки в Красноярский край.
И вновь Мария Аркадьевна проявляет верность и мужество — едет за Ефимом Ильичем в отдалённые места. Поскольку все дочери уже достигли совершеннолетия, она едет одна. Не правда ли, вспоминается сюжет с женами декабристов?
С 1951 г. и до конца своей одиссеи супруги обитают в посёлке Первомайск Удерейского района Красноярского края. Поначалу М. А. Смушкова даже не может найти себе работу и живёт за счёт средств мужа и продажи части оставшегося московского имущества. Лишь после ареста Л. П. Берии и обозначившейся «оттепели» Мария Аркадьевна с сентября 1953 г. становится преподавателем немецкого языка в первомайской средней школе.
Верховным Судом СССР 27 октября 1955 г. Е. И. Рубинштейн был реабилитирован за недоказанностью предъявленных ему обвинений. После известного ХХ Съезда КПСС Управление внутренних дел Московской области 24 апреля 1956 г. отменяет решение 1937 года об административном выселении из столицы М. А. Смушковой. Летом 1956 г Красноярский крайком восстанавливает М. А. Смушкову в партии с сохранением партстажа с 1919 г. Наконец, спустя девятнадцать лет в августе 1956 г. она окончательно возвращается в Москву вместе с мужем. С октября 1956 г. Мария Аркадьевна — персональный пенсионер союзного значения.
Последний период её жизни известен достаточно хорошо. Он не насыщен бурными событиями. М. А. Смушкова пишет воспоминания о библиотечном деле в первые годы советской власти, о Н. К. Крупской и др., способствует развитию историко-библиотечных исследований. Несколько ее публикаций помещены на страницах журналов «Библиотекарь» и «Советское библиотековедение». Она была награждена орденом «Знак Почёта». Скончалась Мария Аркадьевна 28 марта 1986 г. в Москве.
В ходе работы над этой статьей мне пришлось распутывать множество исторических узелков, восстанавливать подлинную цепь событий. Бывало, чувствовал себя как детектив, вычислявший факты семидесятилетней давности. Но сделать это необходимо, ведь речь идёт о завершённости портрета личности, имя которой вписано в отечественную историю библиотечного дела. Именно кропотливые исследования и составляют смысл и содержание повседневного труда историка.


**Замечу, что сама статья не содержала ничего действительно криминального с точки зрения советской идеологии. В. А. Невский лишь критиковал состояние библиотечного дела немного не так, как это было принято официозом того времени. Но в условиях резкого политического обострения в стране в связи с проведением государственной политики коллективизации, официозу нужно было при оказии показательно употреблять власть. Владимир Александрович просто неудачно попал под «острый политический момент»…