Игромания обрушилась на нас как цунами: игры телевизионные, компьютерные, ролевые, азартные, спортивные, коллекционирование всевозможных игрушек, игры-тренинги и многие-многие другие занимают всё большую часть нашего досуга. Всевозможные игры-мистификации стали модной тенденцией современной литературы. Почему же, выйдя далеко за пределы ювенильного периода, человек продолжает заниматься играми? Может, он видит в них защиту от жестокости окружающего мира и средство уйти от его вопросов и проблем? Во все времена, однако, тяга к игре, в том числе и в формах той или иной высокоразвитой культуры, давала о себе знать в полную силу, вовлекая и отдельного человека, и массы в упоение грандиозной игры. Многие просвещённые умы бились над этой загадкой притягательности игры и её места на культурном ландшафте. И, может быть, ближе всех подошёл к разгадке Герман Гессе в романе «Игра в бисер».

В водовороте крушения культуры родилась прекрасная Касталия — царство духовной самодисциплины и духовного достоинства, порядка и гармонии. Высшим занятием кастальцев была Игра стеклянных бус. Правила и язык Игры представляют собой разновидность высокоразвитого тайного языка, в котором участвуют самые разные науки и искусства, прежде всего математика и музыка. Игра в бисер — это игра со всем содержанием и всеми ценностями нашей культуры. Всем опытом и всеми высокими мыслями и произведениями искусства, рождёнными человечеством в его творческие эпохи, всем, что стало его интеллектуальным достоянием.

Современная культура не знала, что делать со своей духовностью, не сумела отвести духовности подобающего ей места и роли в системе жизни и государства. И Игра оказалась по ту сторону реальной культуры — замкнутый прекрасный мир, отчуждённый от жизни.

Рассматривая увлечённость идеей Игры, Гессе проанализировал её возможности, искушения и опасности, подстерегающие культуру на этом пути. Рассмотрев все возможные варианты, он снял игровую альтернативу как несостоятельную. 

Игра не способна утолить неимоверный голод по истине и праву, стимулировать тягу к разуму, к обузданию хаоса. Она лишь маскирует «тяжесть бытия».

Нидерландский мыслитель и культуролог Й. Хейзинга посвятил игре одно из самых основополагающих исследований «Homo ludens» («Человек играющий»). Суммируя многочисленные истолкования роли игры в жизни человека, Хейзинга дает такое определение: «Игра есть добровольное действие либо занятие, совершаемое внутри установленных границ места и времени по добровольно принятым, но абсолютно обязательным правилам, с целью, заключённой в нём самом, сопровождаемое чувством напряжения и радости, а также сознанием "иного бытия", нежели обыденная жизнь». 

Великий Провидец Рэй Брэдбери определял игру как социальный наркотик, уносящий человека в «иное бытиё»: «Как можно больше спорта, игр, увеселений – пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать…Больше книг с картинками! Больше фильмов! А пищи для ума всё меньше».