На триумфально прошедшую по стране «Библионочь-2014» журналист Дмитрий Губин отозвался ироническими заметками «У библиотек нет понимания, зачем они сегодня вообще нужны». Его резоны заключаются в том, что несмотря на все усилия, в библиотеку трудно заманить человека, у которого в кармане собственная «изба-читальня», содержащая «160 тыс. томов». «Весь этот шум и трепет библионочи, все эти лекции и дискуссии, скоростной интернет и кофе не решают главной проблемы: отсутствия понимания, зачем сегодня, в эпоху электронных текстов, библиотеки вообще нужны», —пишет автор.

Эти рассуждения журналиста вновь всколыхнули перманентно возникающие споры о будущем библиотеки, о том, какой ей быть. Опять стали противопоставляться информационная и социокультурная активность в библиотечном обслуживании, электронная и книжная коммуникация. Короче, вопрос уже встал ребром: «аналог или цифра», «книга или ридер»?

Эти дискуссии напоминают вечный спор «физиков и лириков», затеянный ещё в 60-х годах прошлого столетия. 

Наверное, интеллектуалам, профессиональным книгочеям уже всё равно, на каком носителе получать информацию. Электронные носители, по сравнению с традиционной книгой, кажутся им мобильнее, доступнее, оперативнее и комфортнее. Но абсолютизировать их роль — занятие бессмысленное. Ибо НЭБ никогда не заменит публичную, муниципальную или сельскую библиотеку, куда человек приходит не только за информацией, но и за «роскошью общения». 

Утверждение о том, что «традиционные библиотеки… потеряли прежний смысл жизни ровно в тот момент, когда объединились интернет, электронные ридеры, торренты и сетевые хранилища» отнюдь не безопасно. Оно неизбежно приведёт к социальной и информационной сегрегации. 

Библиотека на большей части нашей страны остаётся едва ли не единственным «очагом культуры», «окном в мир», где именно книга не утратила свою самоценность, а новые технологии — всего лишь инструмент, позволяющий улучшить качество обслуживания читателей.

Есть замечательная повесть-притча Ричарда Баха.

«Чайка по имени Джонатан Ливингстон», где говорится о красоте бесконечного познания и совершенствования, не ограниченного пространством и временем. У меня возникла мысль, что Джонатан принёс в мир чаек идею духовного развития, совсем как когда-то очень давно один из первых людей дал начало чему-то новому, что было выше простого обеспечения своего выживания, то есть выше инстинктов.

Вот такой гордой чайкой видится мне наша библиотека: «А потом каждый раз его левое крыло вдруг замирало при взмахе вверх, он резко кренился влево, переставал махать правым крылом, чтобы восстановить равновесие, и, будто пожираемый пламенем, кувырком через правое плечо входил в штопор. И вновь взмывал ввысь».