Год литературы приближается к своему экватору. Даже непредвзятым взглядом видно, что его «генеральная линия» — превращение литературы в инструмент идеологической обработки. Идея единого учебника становится серьёзным вызовом как для учителей, так и для библиотекарей, ставя перед ними задачу переформатирования всего учебного процесса, изменения форматов внеклассной работы с детьми и содержания внеклассного чтения. 

С критикой этого решения выступали члены общественного совета при Минобрнауки. В открытом письме Госдуме они раскритиковали инициативу депутатов «Единой России» установить единые для всех школ учебники по истории, литературе и русскому языку: «Учителя и ученики окажутся законодательно обречены на единственный жёсткий тематический план, единственную последовательность изучения тем и чтение одного набора произведений в школах всех типов и уровней, — говорится в открытом письме.— Бессмысленная и противоречащая всем нормам здравого смысла унификация серьёзно повредит детям». Авторы называют инициативу единороссов противоречащей Конституции и призывают родителей школьников протестовать против поправок.

Заявление общественного комитета не повлияло на позицию Ирины Яровой — одного из идеологов законопроекта. «Равное право детей на качественное образование — важнейшее конституционное право ребёнка»,— напомнила госпожа Яровая. Но это право, убеждена она, «не обеспечивается в силу того, что оно зависит от воли третьих лиц», решающих, по какому учебнику ребёнку учиться. И поскольку «итоговая аттестация осуществляется по единым требованиям, нужен базовый единый учебник», уверена она.

Каким будет наполнение этого учебника, можно судить по уровню критики школьной олимпиады по литературе. Организаторам её ставят в вину, что, наряду с другими авторами, они дают для анализа произведения тех, кто в разные годы по тем или иным причинам уехал из нашей страны, и, самое удивительное — авторов, «трагически закончивших свой жизненный путь».

С точки зрения оппонентов, это «формирует негативный образ России и травмирует психику детей». Приводятся конкретные фамилии: Набоков, Бродский, Аксёнов, Довлатов. Все эти имена давно существуют в школьной программе, а вопросы по Бродскому и вовсе включены в ЕГЭ.

Окидывая мысленным взором историю русской литературы, я так и не могу припомнить писателей и поэтов не «трагически закончивших свой путь». От Радищева до Солженицына — цепь изломанных человеческих судеб, запреты на творчество, трагические гибели. Приходит на память относительно благополучная судьба Ивана Сергеевича Тургенева, которая, видимо, обязана этим его проживанию во Франции. Даже «гений русского романа» Лев Николаевич Толстой был предан анафеме и отлучён от церкви (не будем называть тех, кто променял свой талант на пайку).

И в «царские» и в «советские» времена вольное слово было под государевым и государственным гнётом. Закрыть школьникам эту информацию, значит лишить их исторической памяти, вырастить манкуртов, «Иванов, не помнящих родства».

Да, можно вручить тысячи литературных премий, провести сотни конференций, создать десяток литературных сайтов, но при существующей государственной политике эффект будет нулевым. Проверить результаты очень просто, достаточно задать, например, такой вопрос: сколько новых книжных магазинов открылось в Год литературы? — и всё сразу встанет на свои места. Более того, мы видим, что по всей России под предлогом оптимизации массово сокращаются сотрудники библиотек, а для сельской местности, например, библиотекарь — едва ли не единственный ориентир в мире литературы.