Может, в обозримом будущем электронная книга и потеснит бумажную, но заменить библиотеку в поиске, сохранении, систематизации документов по истории родного края не способен даже самый мощный компьютер.

Особенно эта работа становится актуальной сейчас, когда идёт очередная «перелицовка» нашей истории, а патриотизм назван национальной идеей. Краеведение как прикладная часть исторической науки оказывается между Сциллой и Харибдой — надо удержаться в рамках исторической правды и быть в тренде современных «исторических» изысканий. 

Надо сказать, что при внешней безобидности краеведения, оно всегда находилось под бдительным надзором власти. Ведь с помощью одного и того же документа можно воспроизвести две абсолютно разные картины мира. Известно, что в двадцатые годы одними из первых репрессированы были краеведы. После фабрикации органами ОГПУ так называемого «Академического дела» провинциальные отделения ЦБК (Центральное бюро краеведения) были представлены как филиалы «монархической контрреволюционной организации». В 1929–30 годах прошли аресты краеведов по всей стране. В 1930 г. по «Делу о контрреволюционной группировке в ЦБК» были арестованы и осуждены Г. А. Штерн, Г. Э. Петри и др.

В августе 1931 Н. П. Анциферов, Б. Ф. Чирсков и другие (всего 25 человек) были во внесудебном порядке осуждены по сфабрикованному делу о «контрреволюционной группировке в экскурсионной базе».

Решением 2-го съезда краеведов Ленинградской области в декабре 1929 было ликвидировано Общество изучения местного края. В начале 1930 произошла «чистка» аппарата ЦБК и в Ленинграде была закрыта секция охраны природы, памятников искусства, быта и старины. В мае 1930 решением Президиума ЦБК было ликвидировано его Ленинградское отделение. В 1931–1932 годах были закрыты пригородные экскурсионные станции в Парголове, Стрельне, Озерках, Лахте, был ликвидирован Музей природы Северного побережья Невской губы в Лахте, большая часть научных коллекций которого была уничтожена.

В тридцатых годах разгром краеведения продолжился. Как государственного, так и общественного. Заниматься краеведением в нашей стране стало опасно. Краеведов в эти годы обвиняли во многих гpexax. Такие тяжкие обвинения объясняются тем, что краеведческое движение в 1930-е г. перестало вписываться в официальную идеологию и политику. Краеведение — это движение с демократическими традициями, движение, дающее знания населению без «руководящих указаний» и минуя официальные каналы.

Мифотворчество как государственная идеология опять ставит краеведов перед выбором. Историческая память способна объединять народ, только если она реально живёт в людях и передаётся из поколения в поколение как глубоко пережитый личный опыт. А казённые патриотические сказки конъюнктурщиков, которые порой меняются на прямо противоположные в угоду сиюминутным интересам следующего начальства, только затемняют или вовсе отменяют эту память. Постоянные попытки силой приспособить историю к оправданию любых промахов действующей власти делают невозможным то, что в мире называется «работа памяти».