В Барнауле вышел в свет второй том энциклопедического словаря-справочника "Творчество В.М. Шукшина". Краевой центр продолжает возвращать долги Василию Макаровичу. Ведь при жизни писателя из всех его произведений на Алтае был опубликован только рассказ "Дядя Ермолай".

Шукшин не любил столицу Алтайского края. Исследователи его творчества обратили внимание, что "Барнаул либо "выпадает" из пространства художественного мира писателя, либо приобретает негативный оттенок". Сам Василий Макарович избегал Барнаул, стараясь объезжать его стороной. Причины такого отношения к городу имеют глубоко личный характер. Именно в Барнаул увезли Макара Шукшина, где его обвинили в "заговоре в сельском хозяйстве" и расстреляли в 1933 году. Краевой центр писатель воспринимал как тюрьму, место, где он потерял отца.

Рассказывают, что однажды Шукшин пережил в Барнауле настоящее унижение. По воспоминаниям писателя Владислава Козодоева, Василий Макарович поиздержался в дороге и, чтобы вернуться в Сростки, пошел в воскресный день домой к секретарю краевой писательской организации: "Одет он был серенько: в кирзовых сапогах, в фуфайке, в шапчонке какой-то... Ну постучал... Попросил, если хозяин дома, передать, что к нему пришел писатель Василий Шукшин. Через пять минут хозяйка ответила: "Мы такого писателя не знаем"... Барнаульская критика вообще очень сдержанно принимала его творчество, особенно киноработы - Шукшина упрекали в том, что он "не услышал подлинного голоса сегодняшнего алтайского села". Лишь после смерти Василия Макаровича, уже во время Первых чтений в 1976 году, Барнаул вошел в "шукшинское пространство" и стал отправным пунктом по дороге в Сростки. Об этих коллизиях и многом другом рассказывается во втором томе 290-страничной энциклопедии-справочника. Первый раздел посвящен эстетике и поэтике прозы Шукшина, второй - мотивам и символам его творчества и третий - диалогу культур.

- Исследование творчества Шукшина в Алтайском госуниверситете началось в 1989 году, - сообщил нам научный редактор издания доктор филологических наук Алексей Чувакин. - В 2004 году вышел из печати первый том. В целом в написании двух томов приняли участие более 70 авторов - не только российских, но и из США, Германии, Казахстана, Тайваня, Южной Кореи, Италии. Местные ученые с большой теплотой вспоминают о своем американском коллеге Джоне Гивенсе. "Представьте себе: начало перестройки, Джон приезжает в Россию с молодой женой, и его из Москвы отправляют в Барнаул. Зимой! Ничего, не замерз, замечательно сработались, - рассказывает доктор филологических наук Ольга Левашова. - Не забуду и своего разговора с тайваньским профессором. Я его спросила, чем обусловлен такой экзотический выбор, почему именно Шукшин? А он ответил: Шукшин - это вечное. Он говорил о душе, теме близкой любому народу".

Издание последнего, третьего, тома планируется приурочить к 70-летию Алтайского края - основные торжества по этому поводу намечены на середину сентября 2007 года. "Творчество художника такого масштаба, как Шукшин, неисчерпаемо, - подчеркнула Ольга Левашова. - Большое видится на расстоянии. Прошло не так уж много времени после смерти нашего земляка, а литературоведы дружно признали: он равен по таланту Пушкину, Чехову, Достоевскому. Шукшин гениален..."


Сергей Зюзин, Алтайский край

В ТЕМУ...

Будь здорова, но несчастлива

Первая жена Василия Шукшина живет на Алтае

Почему так вышло? Сорок шесть лет она искала ответ на это "почему" и... не нашла. Его жизнь была яркой и недлинной - как раз с песню. А она живет, как тысячи других женщин в алтайских деревнях. Василий Макарович Шукшин стал известным писателем, актером, кинорежиссером и отцом троих детей. Мария Ивановна Шумская - сельской учительницей, брошенной женой великого писателя.

И в семьдесят лет Мария Ивановна остается очень красивой женщиной. А в молодости, говорят, так вообще - глаз не отвести.

- Да не была я красивой, - говорит Шумская. - Никогда. Просто рядом с Шукшиным была - вот людям и казалось...

Марии Ивановне уже за семьдесят. Сейчас она живет в Майме - обычном селе Республики Алтай. У нее муж Герман - красивый, улыбчивый старик. Учительская пенсия. Котенок Кузьма. Нет детей. Нет внуков. И нет о ней ни единой строчки в официальной биографии Шукшина.

...Странное свойство приобретает с годами память: можно не вспомнить вчерашнее, а то, что было пятьдесят лет назад, ясно встает перед глазами. Четырнадцатилетняя Маша Шумская возвращалась с вечеринки. Шла по улице - вдруг подбежал какой-то парень, крепко обнял и прижал к груди. Маша узнала в кавалере Васю Шукшина - они недавно вместе играли в карты на посиделках...

Так и началась у них любовь. Обычная деревенская любовь. Сидели на лавочке до рассвета, гуляли по берегу, мечтали... Он провожал ее с тырла.

- Сейчас пишут, что тырло - это посиделки, - вспоминает Мария Ивановна. - А это ведь не так... Место такое было: где сейчас музей в Сростках, и от него переулок к клубу. Там и собиралась молодежь, гармонист играл, девушки пели частушки, плясали... Вот это и называлось тырло.

В шестнадцать лет, окончив семь классов, Шукшин уехал из Сросток: хотел "выйти в люди". Работал на стройке в Калуге, пытался поступить в авиационное училище, но потерял документы. В сорок девятом году пошел служить на флот. Они с Машей писали друг другу чуть не каждый день. И многие тогда им завидовали.

А свадьбу сыграли в пятьдесят втором. Мария Ивановна говорит, что это было самое счастливое время. Василий экстерном сдал экзамены за 10 классов, работал учителем. Потом его назначили директором вечерней школы и даже выбрали секретарем Бийского райкома комсомола...

- Вы долго жили с Василием Макаровичем?

- Федосеева сказала в каком-то интервью, что три дня, - горько усмехается Мария Ивановна.

На самом деле Василий Шукшин и Мария Шумская вместе прожили чуть больше двух лет. Шукшину исполнилось двадцать пять, и он уехал в Москву, учиться на кинорежиссера. А Мария отправилась в Новосибирск, поступать в пединститут.

- Вы не возражали против того, что он уехал?

- А как я могла возражать? Он же бредил Москвой!

Через некоторое время в Сростки пришло письмо. Василий писал матери, мол, так и так, полюбил другую женщину, с Марией буду разводиться. А сельский почтальон по ошибке передал письмо Шумским. Тесть, Иван Степанович, поехал в Москву. Поговорил с зятем по душам. Пообещал, что убьет гада, если не вернется к его дочери. А у Шукшина уже другая подруга жизни... Потом третья... Потом закружилось...

- Наташа (сестра Шукшина, Наталья Макаровна. - Прим. автора) утверждает, что Василий уехал в Москву и тут же написал им такое письмо: "Я не приеду в Сростки до тех пор, пока не получу развода от Шумской". Это неправда. Никогда он у меня не просил развода. И такого письма я не видела.

- Но вы знали, что у него другие женщины?

- Знала... Сейчас говорят, что у него была дочка министра культуры. Нет. Это была дочка заместителя министра культуры Кафтанова. Про нее я знала - его прикрепили к ней как сильного студента к неуспевающей. А она в него по уши влюбилась...

- Василий Макарович вам сам написал об этом?

- Нет. У него был друг Иван Калугин. Он мне все рассказал еще тогда, когда Василий на втором курсе учился. Мы окончательно расстались с ним в пятьдесят седьмом году. Хотя так и не развелись. А в шестьдесят пятом он встретился с Федосеевой...

Он имел в виду: не чувствовать себя счастливой, раз его рядом нет. А так оно и получилось на всю жизнь - здоровой была, а счастливой - нет.

Чтобы жениться на Лидии Федосеевой, Шукшин "потерял" паспорт... Мария оказалась выставленной на посмешище перед всем селом. Впрочем, односельчане ее скорее жалели, а вот Василия осуждали.

В 1967 году Василий Макарович, уже известный писатель и актер, приехал в Сростки. Тамошняя библиотекарша решила устроить встречу Шукшина с земляками. "А что нам с Васькой встречаться? То ли мы его не видели?" - недоумевали односельчане. Шукшин ходил по избе, нервно курил: "И за что вы меня так? Гады. Я ж вас люблю!"

- Он показывал вам свои рассказы?

- Когда мы поженились, ему как раз из журнала вернули рассказ... "Двое на телеге", кажется. Он очень переживал.

- Мария Ивановна, вы никогда не думали, что Василий Макарович не случайно свою дочку Машей назвал? И в "Любавиных" героиню зовут Марьей... Может, он не переставал вас любить и писал Марью с вас?

- Я так думаю, что своих Марий он писал с матери. А меня он, наверное, забыл...

- И все-таки есть рассказ, который про вашу с ним любовь?

- Когда я прочитала рассказ "Осенью", я сразу подумала, что это про меня. Я чувствую, там все про меня... все-все.

("Всю жизнь сердце плакало и болело. Не было дня, чтобы он не вспоминал Марью. По первости хотел руки на себя наложить. С годами боль ушла. Уже была семья - по правилам гражданского брака - детишки были. А болело и болело по Марье сердце..."
В. Шукшин. "Осенью".)

- И вы его тоже не забыли?

- Почему-то я всегда о нем помнила. Иногда глаза закрою, а он у меня в глазах стоит. И даже с открытыми глазами я все равно его вижу - молодого, веселого... И чем это объяснить, даже не знаю.

- Вы помните, как узнали о смерти Василия Макаровича?

- Был День учителя. В субботу у нас в школе устроили учительский праздник. Коллега подошла ко мне и сказала, что Шукшин умер - она узнала откуда-то. Музыка играла, танцы... И я ушла...

- Вы счастливо прожили свою жизнь?

- Какое может быть счастье? - удивилась Мария Ивановна и показала мне открытку от Василия Макаровича, которая пришла в пятьдесят втором. "Последний год, когда я тебя поздравляю, не чувствуя твоей теплой руки. Будь здорова, но несчастлива".- Он имел в виду: не чувствовать себя счастливой, раз его рядом нет. А так оно и получилось на всю жизнь - здоровой была, а счастливой - нет.

У Марии Ивановны толстая пачка писем от Шукшина, газетных вырезок со статьями о нем, стопка его книг... Она ни разу не пропустила Шукшинские чтения... Марии Ивановне дорого все, что хоть чуть-чуть связано с ее любимым человеком.

- Вы никогда не жалели, что вышли замуж за Василия Макаровича? Ведь получается, что он предал вас?

- Не жалела, конечно. Он у меня вот тут остался - в сердце.

- И это не проходит?

- Нет. Это не проходит. Вот говорят, что нет любви. Есть она - единственная. Единственная... А у него, наверное, не так все было.

Владимир Тримаскин, Майма