Представители 81 страны мира приняли участие в завершившейся 17-й Московской международной книжной выставке-ярмарке.


Об этом в эксклюзивном интервью сообщил руководитель генеральной дирекции международных книжных выставок и ярмарок России Николай Овсянников. По его словам, Московский книжный форум, который "как правило проходит как подлинный праздник для всех любителей литературы, на сей раз был омрачен трагическими событиями в Северной Осетии".

К сожалению, в этом году, по мнению главы генеральной дирекции, эти трагические события повлияли на посещаемость, которая была обычно очень высокой. Как сказал руководитель генеральной дирекции, главной особенностью нынешнего смотра стало увеличение экспозиции на целых 20 процентов. Свои лучшие издания представили более 3 тысяч участников смотра из разных стран Европы, Азии, Америки и стран СНГ.

Также впервые за последние десять лет на выставке состоялся фестиваль Еврейской книги, на котором были представлены уникальные издания. В рамках российской авторской программы читатели смогли встретиться с такими известными писателями, как Эдвард Радзинский, Юрий Поляков, Борис Васильев, Евгений Гришковец, Людмила Улицкая, Виктор Пелевин. Одним из участников смотра стал и такой популярный в Европе автор, как Карл-Йоганн Вальгрен.

Книги, признанные лучшими на Московском форуме, будут демонстрироваться на российском национальном стенде во Франкфурте. Овсянников сообщил, что для следующей ярмарки будет построен еще один павильон: его возведение начнется в октябре этого года, а для посещения он будет открыт уже в сентябре 2005 года.

На ВВЦ с 1 по 6 сентября проходила XVII Московская международная книжная выставка-ярмарка (ММКВЯ). Сообщить что-то новое о ней трудно. Это – главное ежегодное событие в нашей стране в области издательского дела и книготорговли. Это – огромный, душный и неструктурированный книжный развал, раздутый до ненужного размера. ММКВЯ обычно сравнивают с Frankfurt Book Fair, главной на планете книжной ярмаркой, изумительным монстром, передвигаться по которому приходится на автокаре. Сравнение, разумеется, не в пользу ММКВЯ – здесь и труба пониже, и дым пожиже, и вообще... Во Франкфурте представлено абсолютно все, что печатается на планете, это на самом деле международное событие, там книги на всех языках, от немыслимой порнухи по-сербски до сборника статей Ленина про Каутского и Рабкрин по-курдски . Колоссальный механизм книгоиздательства и книготорговли во Франкфурте устроен великолепнейшим образом: оказавшись на территории этого необъятного гуттенберговского комбината, понимаешь, как и для чего он функционирует. Наконец, на Frankfurt Book Fair прокачиваются колоссальные деньги, там заключаются контракты по поводу напечатания Пупкина по-английски и его раскрутки до тиража минимум 100 000 экземпляров, а Франсуа Дюпона – по-японски, тиражом в миллион. Но столь же эффективно во Франкфурте работают средние и маленькие издательства, чьи книги впоследствии нередко продаются как горячие пирожки.

На ММКВЯ по-другому. Это вроде бы международная ярмарка, и среди ее участников несколько очень уважаемых и очень больших западных компаний. Например, британские Macmillan и Penguin, но они тонут в море отечественных издательств. Их больше двух тысяч, разных – от акул рынка «ЭКСМО», «ОЛМА», «АСТ» и «Росмэн» до мелких, но иногда очень забавных рыбок, то прилипал, то флагманов. Так что интернациональность ММКВЯ – фикция. Здесь занимаются нашими, скорбными делами. В этом году «международность» проявилась в провозглашении иностранными гостями Украины и Белоруссии, а также в проведении Фестиваля еврейской книги (по большей части, естественно, не на иврите).

По неясным причинам организаторы Московской книжной ярмарки не делают общего плана размещения ее участников, и найти что бы то ни было трудно. Протискиваясь в духоте по узким проулкам между стендами, посетители мучительно разыскивают необходимое – не то «Диагностику кармы», не то «Философию организации корпоративных праздников», не то «Евгения Онегина». Но ярмарка не для них: книги здесь обычно стоят столько же, сколько в магазинах, и индивидуальному покупателю туда идти незачем.

ММКВЯ – событие прежде всего для профессионалов, для крупных, средних и мелких игроков на отечественном и международном рынке издания и распространения книг. Этот рынок совсем не мал. Население России – около 150 миллионов. Из них по меньшей мере половина что-то читает и оплачивает свое пристрастие к этому занятию. Если прибавить русскоязычных читателей по всему миру, наберется не менее 100 миллионов более или менее активных читателей. Объем такого рынка приблизительно сравним с немецкоязычным. Это большие деньги и серьезные ставки.

Но поговоришь с российскими писателями, издателями и литературными критиками – выясняется, что судьба этого жирного куска всемирного книгоиздательского торта решается вовсе не на стендах ММКВЯ, а в том же Франкфурте. Либо – чаще – в результате кулуарных переговоров и стрелок на родине. И если во Франкфурте машина работает понятным образом (или кажется, что это так), то в Москве ее функционирование загадочно для всех, кроме людей, занятых смазкой узлов и заменой износившихся частей.

Но ММКВЯ – именно благодаря своей непрозрачности и хаотичности – дает возможность задуматься о будущем не только книгоиздания, но и процесса чтения как такового.

В 80–90-е годы мир пережил книжный бум. Тиражи бестселлеров (не будем обсуждать их качество) доходили до десятков миллионов экземпляров. В истории человечества такого не было никогда – и потому, что людей было меньше, и по той причине, что впервые у огромного количества существ, принадлежащих к роду Homo sapiens, появилось время для чтения печатной сброшюрованной продукции. Сейчас книгоиздатели, используя все имеющиеся механизмы и изобретая новые, продолжают забрасывать планету миллионами книг.




Бродя по ярмарке, понимаешь, что сегодня книга может быть красивым подарком, носителем важной или бесполезной информации, даже оружием в руках левых радикалов. Но все-таки дни старой доброй книги уже сочтены (Фото: Андрей Кобылко)

Но этот бизнес, по свидетельствам и издателей, и сторонних аналитиков, например гэллаповского обзора издательской деятельности, стагнирует. Денег, непосредственно вовлеченных ежегодно в книгоиздательство, до сих пор много, около 30 млрд долларов. Если прибавить сопутствующие средства, крутящиеся в рекламе, массмедиа и в производстве аксессуаров, не говоря уже о кинопроизводстве и компьютерных играх, сумма возрастает на порядок. Но новые средства не привлекаются.

Видимо, по простой причине. Рынок перегрелся. Кардинально меняется отношение к процессу чтения. Миллионам людей перелистывание бумажных страниц кажется все более бессмысленным занятием: намного проще и экономичнее читать тексты на экране монитора или слушать аудиокниги. Либо пользоваться достижениями человеческой культуры при помощи мультимедийной техники.

Не будем фантазировать про вживленные в лобные доли мозга чипы, при помощи которых вы способны в любое время почитать про «Мой дядя самых честных правил...», но японские корпорации уже готовы выбросить на рынок солнцезащитные очки, на внутренней поверхности которых, как у пилота истребителя, отбрасывается текст, записанный на носителе, умещающемся в дужке очков. Зачем в этом случае, валяясь на пляже, сдувать песок со страниц и бороться с солнцем и ветром? Зачем таращиться на черные значки на белой бумаге, перемещаясь в метро или в самолете? Учитывая скорость развития технологий, нетрудно предположить, что лет через десять такое чтение станет общераспространенной привычкой, а на ММКВЯ торговать будут не книгами в цветастых обложках, но чипами для очков или ушных «клопов».

Какая судьба в этом случае ждет книгу? Печальная, но и великолепная. На свете всегда будут люди, не переносящие виртуальное чтение. Те, кому важно трогать пальцами бумагу, обонять ее запах, слышать шорох страниц. Смахивать пыль с переплета и задумываться, можно ли отправить книгу на помойку вместе с картофельными очистками.

То есть книга, скорее всего, постепенно обретет статус, какой она имела до массового распространения книгоиздательства, то есть до XVII столетия. Она будет дорогой и передаваемой с почтением от человека к человеку. Личные библиотеки станут скудными, но тем более драгоценными. И, к сожалению, произойдет чудовищный разлом между теми, кто читает нечто в коллективной виртуальной реальности, и теми, для кого оттиск красивой литеры на хорошей бумаге не менее важен, чем переданное им сообщение.