Интервью с Президентом РБА, директором ГИПБ М. Д. Афанасьевым
Уважаемый Михаил Дмитриевич!
Будучи одним из самых известных социологов библиотечного дела в стране, профессиональным гуру, Вы, к сожалению, не слишком часто выступаете на страницах нашего журнала.
На этот раз появились замечательные поводы, позволяющие услышать Ваши авторитетные суждения об актуальных проблемах, волнующих читателей журнала.
В этом году Вы были избраны Президентом Российской Библиотечной Ассоциации. Это решение коллег — свидетельство не только Вашего высокого статуса, который по-своему дополнил статус многолетнего директора всемирно известной федеральной Государственной публичной исторической библиотеки России (ГПИБ). Это также проявление огромного доверия профессионального сообщества к Вашим возможностям смягчить кризисные явления, с которыми в последние годы столкнулись библиотеки страны, снять многие проблемы, вызванные отсутствием четкого представления коллег о будущем современной библиотеки. Мем «образ будущего» сегодня популярен у представителей разных сфер деятельности, и его поиск предполагает серьёзную аналитическую работу различных профессиональных структур, включая самую авторитетную из них — РБА.
В чём Вы видите основные задачи РБА — как перспективные, так и текущие, требующие неотложной реализации?
— Задача нашего объединения двуединая: с одной стороны — консолидировать сообщество для решения наших внутри профессиональных задач, таких как повышение квалификации, разработка общих подходов и решений сложных вопросов библиотечной технологии и т. п., с другой стороны — быть голосом библиотекарей для общества и власти. Сегодня, не забывая о первой задаче, именно последней приходится уделять больше внимания. К сожалению, сегодня, вновь приходится вести разговор о роли библиотек в обществе, стране, стараться повлиять на действия органов власти, внимание которых к библиотекам очень велико, но решения которых чаще всего отмечены неосведомлённостью авторов об истинном положении библиотек и масштабах и характере их деятельности.
Считаете ли Вы необходимым обновление РБА: её содержательных приоритетов, структуры, появления новых лиц в руководстве, включая талантливых практиков, проявивших себя на разных участках деятельности?
— В своей предвыборной программе я указал на необходимость не столько смены приоритетов, сколько на проблему эффективности нашей работы. Речь идёт о том, что нам надо играть на опережение — самим ставить задачи и решать их, не дожидаясь, когда будут приняты решения, с которыми мы, как профессионалы согласиться не можем. То же самое со структурой РБА — она достаточно универсальна и даёт возможность для реагирования на изменения общественной ситуации, но мы давно не пользовались даже тем, что позволяет наш устав. Хотя есть острые принципиальные проблемы, которые надо будет решать, меняя отдельные положения Устава. Принятый более 20 лет назад, он требует приведения его в соответствие с современным, изменившимся законодательством. Кроме того, пересмотра требует положение о членских взносах, не позволяющее большому количеству библиотек, не являющихся самостоятельными юридическими лицами, быть членами ассоциации.
По поводу новых лиц ответ очевиден — кто же откажется от того, чтобы талантливые люди участвовали в определении стратегических направлений работы профессионального сообщества? С другой стороны, если руководитель секции работает хорошо и эффективно, какая необходимость его менять?
Центр тяжести в решении проблем я вижу в усилении персональной роли вице-президентов, членов правления РБА, более активной работе председателей секций, в развитии системы комитетов и временных рабочих групп, где активные и талантливые люди могли бы проявить себя. Тогда и выборы в руководящие органы Ассоциации будут не ограничиваться наиболее известными административными фигурами — директорами библиотек. Хотя справедливости ради надо сказать, что обновление Правления происходит, и новые его члены активно вливаются в работу.
Одной из болезненных проблем в последние годы стали взаимоотношения библиотек, в первую очередь публичных, с государственными органами власти на всех уровнях. В этом, как полагают многие члены сообщества, даже с учётом трудной экономической ситуации в стране, одна из причин значительного сокращения сети библиотек в разных регионах, усилившегося их недофинансирования, а также их низкого, по сравнению с другими образовательно-воспитательными структурами, общественного статуса. По силам ли РБА изменить эту ситуацию к лучшему?
— Вопрос о том, как эффективно влиять на решения, принимаемые властью, имеет несколько уровней рассмотрения и, отсюда, несколько ответов.
На первом, более высоком, уровне, это проблема того, как видят место библиотеки в социальной структуре государства люди, облечённые властью. С исчезновением идеологической функции библиотеки вопрос о её назначении для властных структур оказался открытым. Найдено не очень убедительное для них же самих место в сфере услуг. При этом, поскольку это услуга не жизненно необходимая, ею в критической ситуации можно пренебречь. Наша задача — сформулировать и внедрить в сознание общества и представителей власти внятную модель, которая объясняла бы суть, значение и место библиотеки в обществе сегодня и завтра. Задача, которую пытается решить и мировое библиотечное сообщество — именно эта идея лежит в основе программы «Global vision», начатой ИФЛА в прошлом году.
На уровне принятия властью конкретных решений — это проблема постоянного взаимодействия с представителями властных структур со стороны профессионального сообщества, инициирование новых идей и продвижение готовых решений для улучшения работы библиотек, предложение своей помощи в разработке нормативных документов. Для того, чтобы эта форма взаимодействия работала, важно, чтобы у профессиональной организации был авторитет. Эту задачу мы ставим перед собой (и пытаемся решить) на федеральном уровне. в равной степени она стоит и перед библиотекарями на всех уровнях. Здесь нельзя не отметить прекрасный опыт Санкт-Петербургского библиотечного общества и петербургских библиотек, в целом, — авторитет и инициативность которых имеет результатом эффективное сотрудничество с органами власти города.
Второй пласт вопросов связан с Вашей деятельностью на посту директора ГПИБ, которая в последнее время — невзирая на трудности с ремонтом основного здания, расширила круг работы. Я имею в виду, прежде всего, прекрасные книжно-иллюстративные выставки, каждая из которых становится событием культурной жизни Москвы, и других регионов. Особо следует выделить замечательный онлайн-проект «Хроника российской революции», где представлены уникальные материалы, отражающие повседневную жизнь России зимой-осенью 1917 г. В связи с этим:
Каким Вам видится отражение событий 1917-го года в сегодняшней деятельности библиотек? в их фондах хранится немало изданий, освещающих эту проблему с прямо противоположных позиций. Насколько реально достичь объективности в её раскрытии, показать одновременно величие и трагедию событий того времени?
— Основной проблемой сегодняшней работы по раскрытию темы 1917 года является отсутствие языка, с помощью которого мы могли бы рассказывать о революции, не сбиваясь на позиции той или иной стороны. К сожалению, мы имеем в фонде книги, написанные с определённых идеологических позиций, большая часть советского времени, меньшая, но часто не менее радикальная в своих политических установках — времени постсоветского.
Вряд ли в рамках интервью мне удастся дать какие-либо советы, но об общих принципах того, как сегодня можно выходить из этого положения скажу.
Выход из положения я вижу в том, что библиотека по отношению к событию занимает позицию «стороннего» наблюдателя. В этом нет ничего предосудительного — именно сторонним наблюдателем является учёный, который анализирует те же революционные события. Если такой академический подход не очень подходит для публичных мероприятий, то эта дистанция по отношению к представляемым событиям может подаваться через «остранение» (по Шкловскому — представление его как чего-то удивительного, странного, непривычного современному человеку). Такой, например, была выставка в нашей библиотеке, которая называлась «Ленин#» (Ленин хештег) и на которой были представлены издания советского времени, в названии которых были слова «Ленин и…». Привычные (и типичные для советского времени) издания типа «Ленин и развитие физической культуры» приобрели здесь иной контекст. Можно, как это сделал Государственный музей современной истории в Москве, назвав выставку «Код Революции», предложить самим посетителям расшифровать тот язык на котором говорила Революция. Сходным путём пошла и Третьяковская Галерея, назвав выставку «Некто 1917».
В советский период исключительно позитивно рассматривались итоги развития библиотечного дела после
1917 года. Можно ли сегодня рассчитывать на иной, более взвешенный подход, многомерную оценку деятельности библиотек, в том числе в послеоктябрьский период, в годы Гражданской войны и вскоре после её окончания? Справедливо ли давнее утверждение, что Октябрьская революция привела к революционным преобразованиям в библиотечном деле России?
— Я думаю, Вы не совсем правы, утверждая, что библиотечное дело рассматривалось исключительно как движение от хорошего к лучшему вините советскую систему. В нашем профессиональном сознании заложено это желание в исторических работах говорить о достижениях и победах, оставляя за скобками потери и утраты. Рассказывать о списаниях книг, даже если они были законны и оправданы, как-то не принято, иное дело пополнение фонда (не существующие при этом без списания).
Что касается оценки результатов советского этапа библиотечного строительства, то уже с конца 1980-х годов вышло немало интересных статей, докладов трезво оценивающих достижения и потери этого времени. Осталось только создать обобщающий труд по истории советских библиотек. Эта задача ждёт своего автора.
Упомянутый же Вами период Гражданской войны и первых мирных лет — очень интересное время, в которое были попытки реализовать планы Библиотечного съезда 1911 года (не зря же ряд видных библиотекарей дореволюционной школы продолжали трудиться на библиотечной ниве). Это был период создания новой политической, по сути, библиотеки, расцвета творчества библиотекарей, появления новых форм работы. Позднее было и массовое закрытие библиотек в годы нэпа. Всё это требует сегодня осмысления и нового серьезного анализа, поскольку мы говорим об одном из самых интересных периодов истории отечественных библиотек.
С начала 1990-х гг. библиотеки в разных регионах стали изучать свою историю, издавать посвященные ей книги. В них с разной степенью полноты воспроизводили важнейшие события общественной жизни, к которым так или иначе были причастны библиотеки. Есть основание считать, что такого рода работа, которая продолжается и поныне, помогает узнавать «непроговоренные» за долгие десятилетия, а значит не осмысленные обществом страницы отечественной культуры. Какое внимание уделяет возглавляемая Вами ГПИБ научно-методическому сопровождению этой работы, помогает ли практикам осваивать её методологию и методику?
— На протяжении девяностых и «нулевых» годов в нашей стране успешно действовали два центра изучения истории библиотек: в Российской национальной и Российской государственной библиотеках. Поочередно ими проводились прекрасные конференции «История библиотек» (РНБ) и «Библиотека в контексте истории» (РГБ). Историческая библиотека со своими конференциями «Библиотека и история» представала, скорее дополнением к этим магистральным направлениям работы. к сожалению, сегодня сохранился только отдел истории библиотек в Российской национальной библиотеке, конференции двух национальных библиотек канули в лету. В этой ситуации мы видим своей обязанностью расширять работу в рамках этой проблематики, и думаю наши ежегодные конференции «Чертковские чтения» (рассмотрение вопросов, в первую очередь, дореволюционной истории библиотек и книжной культуры) и Рязановские чтения (о библиотеках советского периода) являются хорошими точками притяжения специалистов в этих областях. Кроме того, для нас история библиотек это еще и важный элемент системы знаний, необходимых библиотекарям-профессионалам, в частности для эффективной работы по сохранности фондов. Поэтому не случайно, тема генеалогии книжных коллекция и другие вопросы истории библиотечного дела включены нами в программу обучающего семинара «Сохранность библиотечных фондов в процессе их использования», с которым мы регулярно выезжаем в регионы России.
А сейчас позвольте Вас расспросить о личном. Недавно Вы отметили замечательный юбилей. Почти половина Вашей трудовой биографии связана с «Ленинкой» — ныне Российской государственной библиотекой. Вам очень повезло: Вы застали один из самых значимых периодов её истории, связанный с расцветом научной деятельности. Более того — после окончания института Вас приняли на работу в самое, пожалуй, престижное подразделение тогда недавно образованного научно-исследовательского отдела — в возглавляемый Валерией Дмитриевной Стельмах сектор социологии. Будучи самым юным в коллективе сектора, и уже тогда по признанию коллег талантливым социологом, Вы принимали активное участие практически во всех, самых знаменитых исследованиях сектора. А на кандидатскую диссертацию Вас благословил легендарный директор «Ленинки» — Оган Степанович Чубарьян.
Какие воспоминания связывают Вас с коллегами из того знаменитого сектора и с Вашей деятельностью в нем? Готовы ли Вы поделиться ими с нынешними поколениями, которые мало знают об этой блистательной странице библиотечного дела и гуманитарной науки в целом? Согласны ли Вы с утверждением, что такого рода знания обогащают наши профессиональные представления, повышают самооценку библиотекарей? И, в конце концов, помогают осуществлять преемственность поколений?
— Действительно, мне очень повезло, когда меня, выпускника библиотечного факультета МГИКА пригласили работать в сектор книги и чтения Ленинской библиотеки. Эта работа, (а я проработал в секторе 15 лет, а затем в течение почти 5 лет возглавлял отдел, в который влился сектор) стала прекрасной школой социологического видения окружающего мира. Я убеждён, что социолог это не тот, кто знает, как правильно составить анкету или рассчитать выборку, — это человек, обладающей способностью за частным фактом видеть закономерность, умеющий анализировать процессы, которые он наблюдает, и делать выводы, на которых потом может строиться практическая деятельность. В Секторе, благодаря таланту его создателей, в первую очередь Валерии Дмитриевны Стельмах, собрался прекрасный коллектив. Не могу не вспомнить Наталью Евгеньевну Добрынину, Серафиму Михайловну Смирнову, Ленину Ильиничну Беленькую, Бориса Владимировича Дубина, Татьяну Михайловну Фролову, ушедших уже из этой жизни. Уверен, материалы проведённых в 1970–1980-е годы исследований станут важной базой для изучения того, что происходило в обществе и культуре в эти годы, спрятанное за завесой пропагандистских текстов того времени.
Что касается рассказа о том «как это было», то его начала своим книгами воспоминаний Н. Е. Добрынина*. Возможно, приближается время продолжить эту работу, но боюсь, круг иных, сегодняшних, забот не даст мне возможности реализовать эту задачу. Спасибо, что Вы вспомнили замечательного человека Огана Степановича Чубарьяна (кстати, именно ему мы обязаны фактом существования библиотечной социологии, как и вообще созданием научной школы в Библиотеке имени В. И. Ленина).
В связи с этим и начиная отвечать на предложение делиться воспоминаниями, представлю маленький эпизод. Была уже утверждена тема моей диссертации «Проблемы распространенности чтения в сельской среде», По результатам опросов сельского населения мной был подготовлен сборник таблиц по этой теме. Я принес его Огану Степановичу. Он пролистал его и сказал; «Ну, что — диссертация готова». «Да, ответил я, — осталось только написать её».
Уважаемый Михаил Дмитриевич! Благодарю Вас за подробные ответы.
От имени нашего журнала, его многочисленных читателей, а также почитателей Вашего исследовательского, популяризаторского таланта, поздравляем Вас с 70-летием, совпавшим с избранием на высокий пост Президента РБА! Очень ждём от Вас новых свершений на всех занимаемых постах и желаем Вам крепкого здоровья, бодрости и оптимизма — веры в успех нашего общего библиотечного дела!
Беседовала Слава Матлина
Рецензии на книги Н. Е.Добрыниной опубликованы в нашем журнале