Предчувствие чувств*
Трудно сказать, когда, в какой день, в какую минуту читатель-подросток влюбляется в книгу. Эта страсть приходит к нему незаметно и неожиданно, как все страсти на свете.
Ещё недавно чтение казалось ему чем-то вроде обязательной скучной повинности. Взрослые, как могли, пытались внушить ему, что читать интересно и полезно. Они без конца твердили, что, если он никогда не будет заглядывать дальше той страницы, которую задали в школе, он навсегда останется неучем и никогда не научится читать бегло, без запинок… А двенадцатилетний человек слушал всё это недоверчиво и только ждал той минуты, когда можно будет вырваться на волю, чтобы стрелять во дворе в цель, собирать желуди или носиться, пугая прохожих, на стремительном самокате.
И вдруг, в один прекрасный день, всё меняется.
Самокат валяется в коридоре. Желуди рассыпаны на полу. А на подоконнике сидит человек в пионерском галстуке и, зажав ладонями уши, глотает страницу за страницей. Ему теперь не надо напоминать о книге. Он читает и в постели, и в трамвае, и даже за обедом. А когда вы задаёте ему какой-нибудь вопрос, он с трудом отрывается от книги, долго смотрит на вас невидящими глазами и растерянно улыбается, как будто с ним заговорили на чужом языке, как будто он не понимает ваших слов.
Да он и в самом деле не понимает.
Он только что видел собственными глазами, как чёрный рыцарь вынес на руках из горящего замка раненого Айвенго, а тут спрашивают, много ли тебе задано по арифметике и не звонил ли кто-нибудь по телефону.
Какой уж тут телефон, какая арифметика!..
Тамара Габбе
Об авторе
Краткая биографическая справка
Лидия Чуковская, В лаборатории редактора, Архангельск, стр. 506–507 / 2005 г.
Тамара Григорьевна Габбе
[16.03.1903, Петербург — 2.03.1960, Москва]
Т. Г. Габбе в историю русской литературы вошла как детская писательница, драматург, фольклорист и редактор. Родилась в Петербурге в семье врача. Детство её прошло в Финляндии. В 1924 г. поступила в Ленинградский институт истории искусств на литературный факультет и, в 1930 г. окончив его, некоторое время работала учителем. Вскоре она сменила профессию и стала сотрудником редакции детской литературы, возглавляемой С. Я. Маршаком. Известная писательница Вера Смирнова вспоминает, что Тамара Григорьевна «30 лет была первым редактором Маршака, другом, чей слух и глаз нужны поэту почти ежедневно, без чьей санкции он не выпускал в свет ни строчки». Многие молодые писатели своими первыми успехами обязаны были её сердечной заботе, её добрым и умным советам, поэтому недаром книга Л. К. Чуковской «В лаборатории редактора» посвящена ей.
Перу Тамары Григорьевны принадлежат и критические статьи о детской литературе: «О школьной повести и её читателе», «Повесть о детстве и повесть для детей», «Книги Л. Пантелеева», «Евгений Чарушин».
Плодом многолетнего изучения устного народного творчества стали созданные ею сборники сказок для детей — «Лукоморье. Сказки русских писателей» (совместно с Иваном Халтуриным), «По дорогам сказки» (совместно с Александрой Любарской), а для взрослых — «Быль и небыль». Т. Г. Габбе хорошо знала иностранные языки, и хотя она не была переводчиком, но оставила замечательную книжку для младших школьников — пересказ романа Д. Свифта «Путешествия Гулливера», а также обработала и пересказала французские народные сказки, сказки Перро, Андерсена, братьев Гримм и др. Полюбились детям и написанные ею пьесы-сказки: «Город мастеров, или Сказка о двух горбунах», «Хрустальный башмачок», «Авдотья Рязаночка».
Лучшим произведением Т. Г. Габбе, по мнению С. Я. Маршака, была «её собственная жизнь». В 1937 г., когда редакцию Детгиза подвергли идеологическому разгрому, Тамара Григорьевна была арестована как «член вредительской группы, орудовавшей в детской литературе». В тюрьме она подвергалась пыткам, но вышла на свободу 16 декабря 1937 г. несломленной. Ее мужество и терпение проявились и во время тяжёлой и длительной болезни. До последних дней сумела сохранить она всю свою приветливость, деликатность, внимание к окружающим.
Тамара Габбе
«От друга я жду не осуждения, не ругательства, не казни, а тёплого участия и восстановления меня любовью, от него я жду, что он половину моей ноши возьмёт на себя, что он скроет от меня свою чистоту», — эту мысль Герцена выписала Лидия Чуковская для «Моих чужих мыслей», сборника цитат, куда она помещала только то, что было созвучно ее собственному чувству.
У неё был такой друг — Тамара Григорьевна Габбе, чей талант дружить и любить, называли её главным талантом, несмотря на то, что и другими она щедро была одарена. Они познакомились в юности в Институте Истории искусств. Обе считали, что их дружба — это и есть то главное, что вынесли они из студенческих лет, из стен института. Настоящей же школой, жизненной и литературной, стала для них работа в Ленинградском Детиздате. В эти девять лет в редакции Маршака уместились и самые счастливые, и самые трагические события их жизней, определились литературные пути. Тамара Габбе стала замечательным редактором. Лидия Чуковская подготовилась, созрела для писательства.
В редакции Маршака узнали они счастье труда — единственный вид счастья, способный существовать в беспросветные минуты. Они обе считали, что только труд или молитва могут придать смысл жизни, из которой вырвано то, что в ней было наиценнейшим. Здесь же они узнали, что такое беспомощность, арест, гибель.
«Осенью 1937 года редакция, вошедшая в историю литературы, как “ленинградская редакция, руководимая С. Маршаком”, была ошельмована, обвинена во вредительстве, разогнана. <…> К октябрю 37 года были уже арестованы, убиты или ожидали гибели в тюрьмах и лагерях многие из окружавших редакцию литераторов…». В числе арестованных были муж Л. К. Чуковской — Матвей Бронштейн, и её ближайшие подруги — Тамара Габбе и Александра Любарская. Мужа Лидии Чуковской расстреляли. Тамару Габбе и Александру Любарскую в 1938, по счастью, освободили.
Редкой дружбе выпадает проявлять себя в таких испытаниях, как террор, война и гибель близких. Дружба Лидии Чуковской и Тамары Габбе всё это выдержала, благодаря человечности, благородству и любви, которые были им свойственны.
Литература была стержнем жизни Лидии Чуковской. Она имела огромное значение и в её отношениях с людьми. Дружба с Тамарой Габбе не была исключением. Лидия Корнеевна ценила её вкус, знания и блестящую точность сдержанных, всегда уместных советов. Но всё же характер их нелитературных, а человеческих отношений определили её чуткость и такт.
«Дружеская снисходительность это очень хорошая штука. Все взрослые отношения основаны на ней. Только с её помощью можно видеть человека таким, каков он есть, независимо от того, что он делает» — из письма Тамары Габбе Ивану Халтурину.
* Детская литература. — 1938. — №18–19. — С. 33–41.