Евгений Замятин до сих пор остаётся в истории литературы прежде всего автором фантастического романа «Мы» (1920). О чём же пророчествует писатель в своей знаменитой антиутопии и других произведениях, от чего предостерегает?
В России роман-антиутопия «Мы» был опубликован лишь в 1988 году. При жизни писателя он был переведён на английский язык и издан в Нью-Йорке в 1924 г., затем, в 1927 г., был опубликован в Праге, а в 1929 — на французском языке в Париже. Публикация глав романа на русском языке в пражском журнале «Воля России» послужила одной из причин травли Замятина в СССР, начавшейся в августе 1929 г., и его отъезда в эмиграцию в ноябре 1931 года. И в России, и на Западе роман был воспринят прежде всего как сатира на идеальное общество — коммунизм, которое большевики пытались построить в Советской России. Но это не совсем так.
Сигнал об опасности
Современник и переводчик романа Замятина на итальянский язык Этторе Ло Гатто в книге «Мои встречи с Россией» вспоминал о встречах с Замятиным в Москве в 1929 и 1931 гг.: «Роман “Мы” не позволено было печатать в Советском Союзе, поскольку считалось, что он клеветнически изображает коммунистический режим. Как известно, после публикации английского, чешского и французского переводов романа долго не утихали споры на эту тему как в России, так и на Западе. <…> Конечно, дерзостью было спросить у Замятина, верно ли, что он написал пасквиль на коммунизм, в ответ он отослал меня к предисловию, предпосланному “Собранию сочинений” Герберта Уэллса и написанному им в 1921–1922 годах (издано в Ленинграде в 1924 году). В этом очерке после рассуждений о литературе, которую сегодня мы бы назвали социальной фантастикой или научной фантастикой <…> Замятин заключает: “Но Россия послереволюционная, ставшая фантастичнейшей из стран современной Европы, несомненно отразит этот период своей истории в фантастике литературной.
И начало этому уже положено: романы А. Н. Толстого “Аэлита” и “Гиперболоид”, роман автора настоящей статьи “Мы”, романы И. Эренбурга “Хулио Хуренито” и “Трест Д. Е.”. Из этого заключения я сделал вывод, что Замятин, ставший большевиком ещё до революции, в год написания романа “Мы” (1920) ещё не настолько осознал суть советского режима, чтобы вдохновиться на социально-политические обобщения. То, что Замятин разочаровался в революции, — общеизвестно, но это случилось позже, когда роман “Мы” был написан, если же действительность всё более оправдывала иронию писателя, это вина действительности, а не писателя».1 На самом деле «Мы» — прежде всего сатира на идеи технократизма, воплощённые в социальной жизни, на регламентацию существования человека, которая заканчивается в романе контролем за мыслями и человеческой фантазией. «…Этот роман — сигнал об опасности, угрожающей человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства — всё равно какого…» — говорил Евгений Замятин в интервью французскому журналисту Фредерику Лефевру в апреле 1932 года.
Ирина Ефремовна Ерыкалова, кандидат искусствоведения, доцент кафедры журналистики
Санкт-Петербургского института гуманитарного образования
1 Ло Гатто Этторе. Михаил Булгаков и Евгений Замятин // Ло Гатто Этторе. Мои встречи с Россией. — М., MCMXCII. — С. 77.