Иван Фёдорович Рерберг (1892–1957) справедливо считается одним из основоположников отечественной книжной графики советского периода, чьи работы во многом определили не только «фирменный стиль» многих издательств, но и облик русской книги 1920–1950-х гг. в целом, оказали заметное влияние на других оформителей.
Имя Ивана Рерберга часто упоминается в искусствоведческих и книговедческих трудах, но, как правило, — лишь называется в ряду других мастеров, не вычленяется из общего Контекста стилевых исканий и обретений эпохи. Заслуги художника безоговорочно признаются, но большинство исследователей не проявляют интереса к индивидуальным особенностям его дарования, к эволюции его пластической манеры.
Об одном из самых плодовитых и значительных отечественных графиков первой половины XX в. написано непростительно мало, его богатейший опыт работы в книге осмыслен пока лишь в самых общих чертах. Выпущено только два крайне скромных по объёму издания, посвящённых его творчеству. К первой персональной выставке Рерберга, проходившей в Казани в 1927 г., был опубликован каталог карманного формата со статьями Э. Ф. Голлербаха, П. М. Дульского, П. Е. Корнилова. Искусствовед М. С. Базыкин поместил рецензию на это издание в «Печати и революции», а также написал статью о художнике для немецкого журнала “Gebrauchsgraphik” («Прикладная графика»). Затеянная в конце 1940-х годов Гизлегпромом (Государственное издательство лёгкой промышленности) серия брошюр о мастерах книжной обложки открывалась очерком А. А. Сидорова «И. Ф. Рерберг», в 1985-м этот текст был включён в состав сборника избранных трудов учёного «О мастерах за рубежного, русского и советского искусства» в серии «Библиотека искусствознания». Перу того же автора принадлежит некролог, напечатанный в 1961 г. в сборнике «Искусство книги». В ежегоднике «Памятные книжные даты» за 1986 г. можно найти не большую статья Ю. А. Молока об оформленной художником в предвоенный период серии «Классики теории архитектуры». С тех пор, насколько мне известно, не появлялось ни одной новой публикации о выдающемся графике.
В перечисленных работах высказан ряд весьма точных и убедительных суждений о мастере, однако очень многое из его обширного наследия осталось вне поля зрения исследователей. Кроме того, сколь бы проницательны ни были современники художника, солидная историческая дистанция всегда позволяет взглянуть на его произведения несколько иначе, неизбежно смещает акценты. Подробный анализ всего творчества Рерберга потребовал бы солидной монографии, а в данной статье хотелось бы рассмотреть лишь крайне интересный и насыщенный период его становления как книжного графика, формирования его стилистики, остановиться на обложках, иллюстрациях, экслибрисах 1920-х–начала 1930-х годов.
Невнимание большинства критиков и искусствоведов к деяельности Рерберга, скудость литературы о нём по-своему понятны. Ведь он работал в той специфической сфере, которая, как правило, остаётся в тени других, более заметных и престижных видов творчества, нечасто становится предметом самостоятельного изучения, нуждается в совершенно особых критериях оценки. «В течение своего почти тридцатилетнего уже труда И. Ф. Рерберг создаёт сотни обложек и переплётов, нескончаемое количество декоративных деталей для книги и печати, но сравнительно мало изобрази тельных иллюстраций, в которых было бы налицо действие, фигурировали бы люди, — писал в 1947 г. А. А. Сидоров. — Его искусство в силу этого ускользает от оценок обычной критики, на общих выставках его имя фигурирует редко»1.
Но дело не только в этом. Недооценка творчества художника, сложность его анализа объясняются ещё и тем, что, обладая безукоризненным чувством стиля, он никогда не был первооткрывателем, работал в русле уже известных эстетических доктрин, изящно и остроумно интерпретировал графические и полиграфические традиции разных эпох. Даже при самом поверхностном анализе рерберговских обложек совершенно невозможно обойтись без термина «стилизация». А это понятие, как известно, всегда имело в отечественном искусствознании сомнительную репутацию. «Для тех, кто ищут остроты и большой новизны в графических работах, для тех, которые могут свободно пренебрегать канонами книжной графики во имя изобретательности и новизны, — творчество И. Рерберга может представляться художественно недостаточно выразительным, несколько сухим и даже холодным»2, — предупреждал в 1927 г.
М. С. Базыкин.
Дмитрий Фомин, книговед, искусствовед
1 Сидоров А. А. О мастерах зарубежного, русского и советского искусства. — М.: Сов. художник, 1985. — С. 195. (Библиотека искусствознания).
2 РГАЛИ. Ф. 702. Oп. 1. Ед. хр. 17. Л. 12.