Из всех классических мистических историй «Странный случай доктора Джекила и мистера Хайда», классическая повесть английского писателя Роберта Льюиса Стивенсона, опубликованная в январе
1886 г. в качестве shillingshocker— «ужастика за шиллинг», наиболее широко представлена в кино. Уже в немую эпоху, на самой заре кинематографа, на её основе было снято несколько фильмов, хотя не все они сохранились.
Повесть Стивенсона представляет собой ранний мистический детектив, однако в наше время, именно из-за популярности «Странного случая» у кинематографистов, читатель, как правило, не может по-настоящему оценить элемент расследования, мастерски выписанное растущее напряжение, так как с самого начала знает, в чём главный сюрприз повести: он непременно уже где-то как-то сталкивался с главным персонажем.
Сбивает читателя с толку и то, что в большинстве интерпретаций Джекил и Хайд представлены как антиподы, воплощения добра и зла в одной личности, из-за чего сценаристам иногда бывает непросто найти убедительную мотивацию для эксперимента Джекила.
Первая интерпретация повести состоялась уже в 1887 г., на следующий год после выхода книги. Это была пьеса, написанная Томасом Расселом Салливаном для британского актёра Ричарда Мэнсфилда, который увидел в «Странном случае» большие возможности для своей карьеры и приобрел у Стивенсона права на постановку. В пьесе были впервые произведены изменения сюжета, которых требовал развлекательный визуальный жанр, и большинство последующих интерпретаций в театре и кино основаны не на оригинальной повести, а именно на этой Мэнсфилдовской версии.
Прежде всего, сцена требовала романтической линии — как известно, в оригинальной повести вовсе нет значимых женских персонажей,— и у Джекила появилась невеста. Убитый Хайдом сэр Дэнверс Кэру превратился из случайного прохожего в отца невесты, важного персонажа, за которого публика стала бы переживать куда больше. Именно здесь впервые возникла и идея полярности Джекила и Хайда как воплощений добра и зла. Эксперимент Джекила в пьесе имел своей целью благо человечества. Мэнсфилд, впрочем, старался не слишком фокусироваться на идее полярности, так как считал её — как и многие критики впоследствии — упрощением по отношению к повести Стивенсона, искажавшим её смысл.
Мэнсфилд также заложил ту традицию, в соответствии с которой роли Джекила и Хайда, как правило, исполняет один актёр. В оригинальной повести Джекил и Хайд сильно отличаются внешне: Джекил — крупный мужчина более чем средних лет, Хайд — значительно моложе и мельче, и в нём есть нечто неопределённо отталкивающее, хотя никто не может сказать конкретно, что с ним не так. Проще и логичнее всего было бы брать на эти роли двух разных актёров, однако именно в том и состоит привлекательность «Странного случая» для сцены и кино: какая ещё роль сможет столь ярко показать способности актёра? Особенно, если вспомнить сцену перевоплощения.
Мария Александровна Ткаченко, заведующая Отделом редких книг и рукописей Научно-технической библиотеки Петербургского государственного университета путей сообщения императора Александра I