Современная литература как явление андеграунда. Русский литературный язык на пути из России в эмиграцию

Раскодировать как в предыдущий раз  

Слово дня сегодняшнего, кто его носитель — Лев Толстой или Владимир Сорокин? Кто, как и почему пишет тексты. Что важнее – тираж, читатель или эстетический смысл книги? Как оценить и принять не только нормативную лексику? Библиотеки включаются в литературный процесс.
В пря­мом смыс­ле ска­зать, что в нас­то­я­щее вре­мя ка­кой-то ав­тор в Рос­сии на­хо­дит­ся в «под­полье» как в быв­шем СССР, зна­чит, ис­ка­зить смысл про­ис­хо­дя­ще­го про­цес­са. Сло­во ан­дег­ра­унд ис­поль­зу­ет­ся как ме­та­фо­ра, что­бы по­ка­зать, что во все вре­ме­на су­ще­ст­ву­ют на­уч­ные ис­сле­до­ва­ния и ли­те­ра­ту­ра, не впи­сы­ва­ю­щи­е­ся в ос­нов­ной по­ток из­да­тельс­кой про­дук­ции, а от­сю­да и веч­ные проб­ле­мы с их пуб­ли­ка­ци­ей и расп­ро­ст­ра­не­ни­ем.
Мое вни­ма­ние прив­лек не «ге­рой на­ше­го вре­ме­ни» Вла­ди­ми­ра Ма­ка­ни­на, так и не вы­шед­ший из со­ве­тс­ко­го «под­полья» неп­риз­нан­ный ге­ний — пи­са­тель — бомж, а пре­дан­ные рус­ско­му язы­ку и куль­ту­ре, иде­а­лам прос­ве­ще­ния гу­ма­ни­та­рии, де­я­тель­ность ко­то­рых в ус­ло­ви­ях все­об­ще­го рын­ка не мо­жет быть оце­не­на в дол­ла­рах.
В бы­лые вре­ме­на зап­ре­щен­ная ли­те­ра­ту­ра пе­ре­пи­сы­ва­лась или разм­но­жа­лась на пе­чат­ной ма­шин­ке, пе­реп­ле­та­лась умель­ца­ми — са­мо­уч­ка­ми и пе­ре­да­ва­лась из рук в ру­ки. Пло­хая бу­ма­га, от­су­т­ствие ре­дак­ту­ры и кор­рек­ту­ры, ма­лень­кий ти­раж — вот от­ри­ца­тель­ные ха­рак­те­рис­ти­ки под­поль­ной «из­да­тельс­кой» про­дук­ции пи­са­те­лей и по­э­тов, под­ра­ба­ты­ва­ю­щих на жизнь в ка­че­ст­ве двор­ни­ков, ко­че­га­ров, сто­ро­жей, а то и вов­се не­ра­бо­та­ю­щих и вы­се­ля­е­мых за ту­не­я­д­ство. И, нес­мот­ря на это, зап­рет­ный плод при­тя­ги­вал к се­бе ори­ги­наль­ностью мыс­ли, от­лич­ным от об­щеп­ри­ня­то­го взгля­дом на на­уч­ные и со­ци­аль­ные про­цес­сы, на ху­до­же­ст­вен­ное твор­че­ст­во.
В на­ше вре­мя нет офи­ци­аль­но­го зап­ре­та на ту или иную ли­те­ра­ту­ру, и ка­жет­ся, что все ста­ло дос­туп­ным — си­ди и пи­ши. На са­мом де­ле, как в на­у­ке, так и в ли­те­ра­ту­ре пос­то­ян­но про­ис­хо­дит внут­рен­няя кон­ку­рен­ция, борь­ба за идеи, за но­вые фор­мы и об­ще­ст­вен­ное приз­на­ние. Из­да­те­ли ли­те­ра­ту­ры, как пра­ви­ло, ори­ен­ти­ру­ют­ся на уже сло­жив­ши­е­ся и хо­ро­шо про­ве­рен­ные нап­рав­ле­ния и из­ве­ст­ных ав­то­ров, име­ю­щих свою ау­ди­то­рию. И ес­ли твор­чес­кий про­дукт не впи­сы­ва­ет­ся в се­рий­ный по­ток, то от не­го от­ка­зы­ва­ют­ся или под­го­ня­ют, пе­ре­де­лы­ва­ют, вплоть до унич­то­же­ния ав­то­рс­ко­го за­мыс­ла.
Прав­да, уче­ные и ли­те­ра­то­ры мо­гут не ждать, ког­да из­да­те­ли ста­нут восп­ри­им­чи­вы­ми к их твор­че­ст­ву, а са­ми на­пе­ча­тать свое де­ти­ще, ес­ли, ко­неч­но, дос­та­нут день­ги. Хо­ро­шую бу­ма­гу, ре­дак­то­ра, кор­рек­то­ра — все мож­но при­об­рес­ти за день­ги, кро­ме чи­та­те­ля. По­э­то­му и ти­раж по­доб­ной ли­те­ра­ту­ры, как пра­ви­ло, ос­та­ет­ся не­боль­шим — до 500 эк­зе­мп­ля­ров, а спо­соб расп­ро­ст­ра­не­ния древ­ний как мир — по­да­рок дру­гу, учи­те­лю, биб­ли­о­те­ке.
Проб­ле­ма про­да­жи книг, опуб­ли­ко­ван­ных на сред­ства ав­то­ра, не толь­ко в ма­лень­ком ти­ра­же, но и в не­боль­шом ко­ли­че­ст­ве наз­ва­ний книг. Вла­дель­цы ма­га­зи­нов не за­ин­те­ре­со­ва­ны оформ­лять до­го­вор на од­ну, две кни­ги. Они свя­за­ны с оп­ре­де­лен­ны­ми из­да­тель­ства­ми или ор­га­ни­за­ци­я­ми, ко­то­рые пос­то­ян­но пос­тав­ля­ют им свою про­дук­цию. Про­да­жей ав­то­рс­ких книг в Пе­тер­бур­ге за­ни­ма­ет­ся «Дом кни­ги», у ко­то­ро­го са­мые вы­со­кие в го­ро­де рас­цен­ки.
В на­у­ке ва­жен сам факт пуб­ли­ка­ции, ес­ли не сей­час, то в бу­ду­щем чи­та­те­ли по­я­вят­ся, по­э­то­му сре­ди ис­сле­до­ва­те­лей есть та­кие, кто свои 200—300 эк­зе­мп­ля­ров хра­нят на ант­ре­со­лях, да­же не ду­мая расп­ро­ст­ра­нять. В от­ли­чие от уче­ных пи­са­те­ли и по­э­ты жаж­дут пуб­лич­но­го вни­ма­ния (и ма­те­ри­аль­но­го воз­наг­раж­де­ния) се­год­ня, пря­мо сей­час, по­э­то­му есть и та­кие, кто пред­ла­га­ет свои про­из­ве­де­ния на ули­це и в мет­ро.
Во­сем­над­цать ма­лень­ких кни­же­чек об ис­то­рии Стрель­ны по­да­рил Рос­сийс­кой на­ци­о­наль­ной биб­ли­о­те­ке ав­тор — Олег Пав­ло­вич Ва­ре­ник — ор­га­ни­за­тор Об­ще­ст­ва Рев­ни­те­лей ис­то­рии Стрель­ны и му­зея «Морс­кая Стрель­на». Разм­но­жен­ные на ксе­рок­се бро­шю­ры име­ют ти­пич­ный вид са­миз­да­то­вс­кой ли­те­ра­ту­ры 1980-х го­дов, об­раз ко­то­рой до­пол­ня­ет­ся раз­мы­ты­ми фо­тог­ра­фи­я­ми и от­су­т­стви­ем ко­да офи­ци­аль­ной ре­ги­ст­ра­ции кни­ги — ISBN. Книж­ки опуб­ли­ко­ва­ны на день­ги ав­то­ра и не­боль­ших част­ных по­же­рт­во­ва­ний.
Ста­но­вит­ся осо­бен­но до­сад­но за внеш­ний вид из­да­ний, ког­да вчи­ты­ва­ешь­ся в текст, по­ве­ст­ву­ю­щий о жиз­ни, твор­че­ст­ве и люб­ви лю­дей ли­те­ра­ту­ры и ис­ку­с­ства, на­шед­ших в Стрель­не вре­мен­ный при­ют. В XIX ве­ке бли­жай­ший из при­го­ро­дов Пе­тер­бур­га был из­люб­лен­ным мес­том от­ды­ха пе­тер­бу­рж­цев. В Стрель­не бы­вал А. С. Пуш­кин, в Спа­со-Пре­об­ра­же­нс­кой церк­ви вен­ча­лись Н. Н. Пуш­ки­на и ге­не­рал П. П. Ланс­кой. М. Ю. Лер­мон­тов ри­со­вал мо­ре и пи­сал сти­хи: «Бе­ле­ет па­рус оди­но­кий в ту­ма­не мо­ря го­лу­бом…». На бе­ре­гу мо­ря сто­я­ла да­ча, по­да­рен­ная Ма­тиль­де Кше­си­нс­кой ее вы­со­ко­пос­тав­лен­ным воз­люб­лен­ным и хра­ня­щая мно­го тайн и за­га­док. Со Стрель­ней свя­за­на и лю­бовь, и не­у­дав­ши­е­ся по­пыт­ки уст­ро­ить свою лич­ную жизнь сво­бо­до­лю­би­во­го, пре­дан­но­го ис­ку­с­ству ху­дож­ни­ка Кар­ла Брюл­ло­ва. Здесь ри­со­вал свою пос­лед­нюю рус­скую Ве­не­ру тя­же­ло боль­ной Б. Кус­то­ди­ев.
О. П. Ва­ре­ник не толь­ко ис­сле­до­ва­тель, но и прек­рас­ный рас­сказ­чик, об­ла­да­ю­щий ви­де­ни­ем ху­дож­ни­ка и по­э­та. Ему уда­лось по­ка­зать кра­со­ту Стрель­ны че­рез восп­ри­я­тие лю­дей куль­ту­ры. Осо­бен­но уда­чен в этом от­но­ше­нии рас­сказ «За­кол­до­ван­ная стра­на» об Алек­са­нд­ре Бло­ке, ко­то­рый, по вос­по­ми­на­ни­ям по­э­та Вла­ди­ми­ра Пяс­та, лю­бил при­ро­ду боль­ше чем ис­ку­с­ство. Эпиг­ра­фом к текс­ту взя­ты стро­ки из днев­ни­ка Бло­ка: «Стрель­на — мо­лит­ва моя при­ро­де». Не ме­нее впе­чат­ля­ет и пос­лед­няя за­пись в ду­хе абстрак­ци­о­низ­ма Ва­си­лия Кан­ди­нс­ко­го: «27 сен­тяб­ря. Стрель­на: зо­ло­тое, крас­ное, си­нее, зе­ле­ное».¹
Но, как го­во­рит­ся, по одеж­ке встре­ча­ют, по уму про­во­жа­ют. Бро­шю­ры О. П. Ва­ре­ни­ка — это по­пу­ляр­ная ли­те­ра­ту­ра, и для то­го, что­бы прив­лечь сов­ре­мен­но­го ви­зу­аль­но­го чи­та­те­ля, хо­ро­ший ли­те­ра­тур­ный текст сле­до­ва­ло бы объ­е­ди­нить в од­ной кни­ге, на­пе­ча­тать на ка­че­ст­вен­ной бу­ма­ге с со­от­ве­т­ству­ю­щим ху­до­же­ст­вен­ным оформ­ле­ни­ем.
А вот дру­гая ис­то­рия. Пред­се­да­тель сек­ции «Ли­те­ра­ту­ра для де­тей» «Рос­сийс­ко­го Меж­ре­ги­о­наль­но­го Со­ю­за пи­са­те­лей» Ни­ко­лай Бу­тен­ко в от­вет на мой воп­рос:
— Где мож­но ку­пить по­да­рен­ные биб­ли­о­те­ке сти­хот­во­ре­ния пе­тер­бу­р­гских ав­то­ров для де­тей?
От­ве­тил:
— Мы не про­да­ем свои кни­ги, мы их да­рим, так как у нас очень ма­лень­кий ти­раж — 950 эк­зе­мп­ля­ров. На из­да­ние книг боль­шим ти­ра­жом у нас нет де­нег. Нам нуж­ны ре­цен­зии на на­ши из­да­ния. Мно­гие ав­то­ры для этой це­ли отп­рав­ля­ют­ся в Моск­ву в Рос­сийс­кую го­су­да­р­ствен­ную детс­кую биб­ли­о­те­ку. Не­у­же­ли в биб­ли­о­те­ках Пе­тер­бур­га ник­то не мо­жет дать ре­цен­зии на на­ши сти­хи?
Ре­цен­зии пи­са­те­лям, са­мос­то­я­тель­но из­да­ю­щим свои кни­ги, нуж­ны для учас­тия в тен­де­рах на пра­во пе­ча­тать кни­ги для биб­ли­о­тек. Не яв­ля­ясь спе­ци­а­лис­том в об­лас­ти по­э­зии, да еще для де­тей, я не ре­ши­лась на­пи­сать ре­цен­зию. Мо­гу толь­ко, опи­ра­ясь на ис­сле­до­ва­ния чи­та­тельс­ко­го восп­ри­я­тия, ска­зать, что кни­жеч­ки сти­хов пе­тер­бу­р­гских по­э­тов на­пи­са­ны в тра­ди­ци­он­ной для оте­че­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры ма­не­ре, от­ли­чи­тель­ной осо­бен­ностью ко­то­рой яв­ля­ет­ся по­ни­ма­ние осо­бен­нос­тей детс­ко­го восп­ри­я­тия ми­ра. Чем мень­ше ре­бе­нок, тем боль­ше опо­ры на чувства, по­э­то­му ма­лень­кие щен­ки и мла­ден­цы так по­хо­жи. Но с каж­дым но­вым сло­вом, ре­бе­нок, при­об­ре­тая по­ни­ма­ние, те­ря­ет при­род­ную ост­ро­ту восп­ри­я­тия, и толь­ко нас­то­я­щие ху­дож­ни­ки сох­ра­ня­ют эту спо­соб­ность.
Детс­кий пи­са­тель Ни­ко­лай Ча­гыс сде­лал эпиг­ра­фом к сво­ей книж­ке «Зим­няя ра­дость» та­кие сло­ва: «Смот­реть и ви­деть! Слу­шать и слы­шать! Знать и лю­бить!».²
В дру­гой кни­ге сти­хов о при­ро­де и о жи­вот­ных он в пре­дис­ло­вии из­ло­жил поз­на­ва­тель­но — эс­те­ти­чес­кий прин­цип, ко­то­рый, на мой взгляд, ха­рак­те­ри­зу­ет пе­тер­бу­р­гских по­э­тов, пи­шу­щих для де­тей: «Во всем ми­ре нет «прос­то» де­ревь­ев, зве­рей, на­се­ко­мых, птиц! Каж­дая из них име­ет свое имя, свой ха­рак­тер, свой на­ряд и свою пе­сен­ку. Стыд­но не знать по име­ни хо­тя бы на­ших бли­жай­ших со­се­дей — дру­зей и вра­гов».³
По­доб­ное ре­а­лис­ти­чес­кое от­но­ше­ние к действи­тель­нос­ти се­год­ня не в мо­де, из­да­тель­ства пре­под­но­сят де­тям мир ска­зок, фэн­те­зи, мис­ти­ки, ужас­ти­ков, за­ба­вок в яр­кой об­лож­ке. У каж­до­го жан­ра свои дос­то­и­н­ства. Сказ­ки, фан­тас­ти­ка, де­тек­ти­вы — ув­ле­ка­тель­ное чте­ние. Но ес­ли ре­бе­нок с ма­ло­ле­т­ства бу­дет чи­тать од­ни ужас­ти­ки, то по­я­вит­ся но­вый Сти­вен Кинг, а не Пуш­кин или Толс­той. В ро­ма­не Л. Улиц­кой «Ка­зус Ку­коц­ко­го» глав­ный ге­рой — бу­ду­щий хи­рург, боль­ше все­го лю­бил чи­тать ме­ди­ци­нс­кую ли­те­ра­ту­ру. Зна­ние действи­тель­нос­ти и раз­ви­тие во­об­ра­же­ния — две сто­ро­ны од­ной ме­да­ли. Сти­хи поз­во­ля­ют по­э­ти­зи­ро­вать поз­на­ва­тель­ный про­цесс ре­бен­ка.
В кни­гах сти­хов пе­тер­бу­р­гских по­э­тов учи­ты­ва­ет­ся то, что у ре­бен­ка нет ни жиз­нен­но­го опы­та, ни опы­та чте­ния про­из­ве­де­ний ис­ку­с­ства. Де­ти восп­ри­ни­ма­ют ху­до­же­ст­вен­ное про­из­ве­де­ние чувствен­но, и все яр­кое, не­о­быч­ное, фан­тас­ти­чес­кое прив­ле­ка­ет их: кар­тин­ки, не­по­нят­ные сло­ва, стран­ные об­ра­зы. Сти­хи и не­боль­шие рас­ска­зы о при­ро­де, жи­вот­ных и де­тях пе­тер­бу­р­гских по­э­тов раз­ви­ва­ют во­об­ра­же­ние, ху­до­же­ст­вен­ный вкус ре­бен­ка и, что так важ­но в на­ше вре­мя, пре­дос­тав­ля­ют воз­мож­ность ов­ла­деть рус­ским язы­ком, что прак­ти­чес­ки не­воз­мож­но сде­лать на уро­ках рус­ско­го язы­ка в шко­ле, где обу­че­ние сво­дит­ся к грам­ма­ти­ке и син­так­си­су.
И при всем этом, как пи­шут са­ми по­э­ты: «Ни­ка­ких перс­пек­тив. Ни­ще­та. Ра­бо­та в стол — это удел очень мно­гих рос­сийс­ких са­мо­род­ков. Сис­те­ма, сло­жив­ша­я­ся в нас­то­я­щее вре­мя в Рос­сии, про­дол­жа­ет пла­но­мер­но унич­то­жать не толь­ко рус­ский язык, прев­ра­щая его в ин­тер­на­ци­о­наль­ную ме­ша­ни­ну, уро­дуя и уп­ро­щая, но изощ­рен­но расп­рав­ля­ет­ся с на­и­бо­лее та­ла­нт­ли­вы­ми ав­то­ра­ми, с на­ци­о­наль­ным дос­то­я­ни­ем на­шей Ро­ди­ны. Пе­ча­тать­ся нын­че мо­гут все: и гра­фо­ма­ны, и пол­ней­шие без­дар­нос­ти — бы­ли бы толь­ко день­ги».⁴
У пе­тер­бу­р­гских пи­са­те­лей, по­э­тов нет де­нег, что­бы зап­ла­тить, ре­дак­то­ру, ре­цен­зен­ту, ли­те­ра­тур­но­му аген­ту (а есть ли он у нас?), биб­ли­о­те­ка­рям, ор­га­ни­за­то­рам книж­ных яр­ма­рок, выс­та­вок — всем тем, кто по­мог бы им до­нес­ти их твор­че­ст­во до из­да­те­ля и чи­та­те­ля. Не сек­рет, что по­пу­ляр­ность книг быв­шей учи­тель­ни­цы анг­лийс­ко­го язы­ка Джо­ан Ро­у­линг о Гар­ри По­те­ре во мно­гом обес­пе­че­на ее ли­те­ра­тур­ным аген­том Крис­то­фе­ром Литтл. Но нель­зя сбра­сы­вать со сче­та ши­ро­ту во­об­ра­же­ния и зна­ние пи­са­тель­ни­цы сво­ей ау­ди­то­рии. Не зря все-та­ки она ра­бо­та­ла в шко­ле и опи­са­ла в кни­ге меч­ту ин­тел­ли­ге­нт­ных оч­ка­ри­ков, ко­то­рых оби­жа­ют бо­лее силь­ные и жес­то­кие де­ти. Важ­но, что кто-то смог уви­деть, что кни­ги ни­ко­му не­из­ве­ст­но­го ав­то­ра пон­ра­вят­ся де­тям, и объ­яс­нил это дру­гим.
Пи­са­те­ли идут в биб­ли­о­те­ку, на­де­ясь на по­мощь, — и на­тал­ки­ва­ют­ся на от­вет: «мы не пи­шем ре­цен­зии, это не вхо­дит в на­ши обя­зан­нос­ти». Хо­тя, на мой взгляд, биб­ли­о­те­ка­ри долж­ны быть за­ин­те­ре­со­ва­ны, что­бы биб­ли­о­те­ки комп­лек­то­ва­лись пол­но­цен­ной и раз­но­об­раз­ной ли­те­ра­ту­рой. В этом от­но­ше­нии ин­те­ре­сен сайт «BiblioГид» Рос­сийс­кой го­су­да­р­ствен­ной детс­кой биб­ли­о­те­ки (http://www.biblioguide.ru), где мож­но най­ти са­мые раз­ные руб­ри­ки, поз­во­ля­ю­щие выс­ка­зать­ся ав­то­рам, биб­ли­о­те­ка­рям, ре­цен­зен­там, де­тям и их ро­ди­те­лям.
Бо­лее то­го, биб­ли­о­те­ка­ри рас­ска­зы­ва­ют о сво­их фон­дах, о не­зас­лу­жен­но за­бы­тых кни­гах. Об­ра­ти­те вни­ма­ние на статью Ири­ны Лин­ко­вой «…и ду­шев­ный по­кой» от 20 ок­тяб­ря 2003 г. на кни­гу «Оди­но­кий свер­чок» — скром­ный сбор­ник клас­си­чес­ких японс­ких трехс­ти­ший хай­ку. Как пи­шет Лин­ко­ва: «Есть толь­ко два по­во­да для то­го, что­бы вновь об­ра­тить­ся к этой не­но­вой книж­ке: во-пер­вых, она хо­ро­шая, а во-вто­рых (по на­шим све­де­ни­ям), не су­ще­ст­ву­ет дру­го­го из­да­ния японс­кой по­э­зии, соз­дан­но­го спе­ци­аль­но для ма­лень­ких де­тей».⁵
За­ме­ча­тель­ный по­вод об­ра­тить­ся к книж­ке толь­ко по­то­му, что она прос­то хо­ро­шая, не­за­ви­си­мо от то­го, кто ее на­пи­сал: наш оте­че­ст­вен­ный ав­тор или за­ру­беж­ный. В ус­ло­ви­ях, ког­да ры­нок на­вод­нен иност­ран­ной пе­ре­вод­ной ли­те­ра­ту­рой, да­ле­ко не всег­да луч­ше­го ка­че­ст­ва, мод­ны­ми оте­че­ст­вен­ны­ми из­да­ни­я­ми, в ко­то­рых ин­тер­те­кс­ту­аль­ность и рас­суж­де­ния о Бо­ге сов­ме­ща­ют­ся с не­нор­ма­тив­ной лек­си­кой и анек­до­та­ми в уго­ду той же ры­ноч­ной конъ­ю­нк­ту­ре, хо­ро­шая ху­до­же­ст­вен­ная ли­те­ра­ту­ра для взрос­лых и де­тей на ли­те­ра­тур­ном рус­ском язы­ке тре­бу­ет об­ще­ст­вен­ной под­де­рж­ки и вни­ма­ния.
Обык­но­вен­но­му чи­та­те­лю так­же слож­но об­на­ру­жить в ог­ром­ном по­то­ке ком­мер­чес­ко­го чти­ва серь­ез­ную ма­ло­ти­раж­ную ли­те­ра­ту­ру, из­да­ва­е­мую не­боль­ши­ми из­да­тель­ства­ми. Чте­ние слож­ной ли­те­ра­ту­ры, на­сы­щен­ной от­сыл­ка­ми к дру­гим текс­там и вос­по­ми­на­ни­ям ав­то­ра, тре­бу­ет зна­чи­тель­но­го куль­тур­но­го и ин­тел­лек­ту­аль­но­го по­тен­ци­а­ла чи­та­те­ля. Нуж­ны спе­ци­а­лис­ты, ко­то­рые зна­ко­ми­ли бы с луч­ши­ми про­из­ве­де­ни­я­ми ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры, но не в ви­де ка­те­го­ри­чес­ких ре­ко­мен­да­тель­ных спис­ков, раз­де­ляя кни­ги на хо­ро­шие и пло­хие в за­ви­си­мос­ти от сво­е­го вку­са, а ар­гу­мен­ти­руя кри­те­рии и оцен­ки от­бо­ра, опи­ра­ясь на на­уч­ные дос­ти­же­ния.
Не­об­хо­ди­мость бо­лее действен­но­го вклю­че­ния биб­ли­о­тек в ли­те­ра­тур­ный про­цесс воз­рас­та­ет в ус­ло­ви­ях ак­ти­ви­за­ции де­я­тель­нос­ти ор­га­ни­за­ций, про­во­дя­щих ак­ции, зап­ре­ща­ю­щие расп­ро­ст­ра­не­ние книг от­дель­ных пи­са­те­лей. Я имею в ви­ду на­шу­мев­шую Об­ще­рос­сийс­кую Об­ще­ст­вен­ную Ор­га­ни­за­цию со­дей­ствия вос­пи­та­нию мо­ло­де­жи «Иду­щие вмес­те». Мо­ло­дые за­щит­ни­ки нрав­ствен­нос­ти пы­та­лись си­лой, ис­поль­зуя власт­ные струк­ту­ры, зас­та­вить пи­са­те­лей пи­сать «пра­виль­ные» книж­ки. Они об­ме­ни­ва­ли «вред­ные» про­из­ве­де­ния на ро­ма­ны клас­си­ков, спус­ка­ли в уни­таз кни­ги В. Со­ро­ки­на и Б. Ши­ря­но­ва.
По от­ве­там ру­ко­во­ди­те­ля ор­га­ни­за­ции Ва­си­лия Яке­мен­ко в дис­кус­сии, ор­га­ни­зо­ван­ной на сай­те «НаС­то­я­щая ли­те­ра­ту­ра», вид­но, что мо­ло­деж­ный ли­дер не по­ни­ма­ет про­ис­хо­дя­щее: «Пос­лед­ние 10—15 лет все пе­ре­ме­ша­лось, уже не по­нят­но, что хо­ро­шее, что пло­хое, что нрав­ствен­ное, что безн­ра­в­ствен­ное. И мы прос­то ста­ра­ем­ся вос­ста­но­вить спра­вед­ли­вость в этом воп­ро­се: мат пос­та­вить к ма­ту, пор­ног­ра­фию к пор­ног­ра­фии, клас­си­ку к клас­си­ке».⁶
Чле­ны ор­га­ни­за­ции об­ра­ща­лись за со­ве­том в Ми­нис­те­р­ство куль­ту­ры, но от­ве­та не по­лу­чи­ли.
Об уров­не чи­та­тельс­кой куль­ту­ры «Иду­щих вмес­те» мож­но су­дить по пред­ла­га­е­мо­му ими ре­ко­мен­да­тель­но­му спис­ку ли­те­ра­ту­ры для чле­нов ор­га­ни­за­ции.⁷
Кри­те­ри­я­ми «куль­тур­но­го цен­за» ли­те­ра­ту­ры, как пи­шут сос­та­ви­те­ли, яв­ля­лись ли­те­ра­тур­ный язык, че­ло­ве­чес­кие от­но­ше­ния, пост­ро­ен­ные на ду­хов­ных и эс­те­ти­чес­ких цен­нос­тях, жиз­нен­ный иде­ал, к ко­то­ро­му на­до стре­мить­ся. Ви­ди­мо, жиз­нен­ный иде­ал «Иду­щие вмес­те» наш­ли у Сти­ве­на Кин­га (есть над чем за­ду­мать­ся на­шим пи­са­те­лям), пос­коль­ку он за­ни­ма­ет пер­вое мес­то для так на­зы­ва­е­мо­го ну­ле­во­го уров­ня — для тех, кто еще не чи­та­ет. Про­из­ве­де­ния Кин­га объ­е­ди­не­ны с кни­га­ми: «Ги­пер­бо­ло­ид ин­же­не­ра Га­ри­на» А. Толс­то­го и «Нез­най­ка на лу­не» Н. Но­со­ва. На даль­ней­ших уров­нях пол­ный ха­ос — клас­си­ка впе­ре­меж­ку с сов­ре­мен­ной про­зой и как фа­куль­та­тив­ное чте­ние — по­э­зия.
Нас­коль­ко мне из­ве­ст­но, очень мно­гие се­год­ня в Рос­сии, в том чис­ле и биб­ли­о­те­ка­ри, вос­пи­тан­ные на клас­си­ке и про­из­ве­де­ни­ях со­ве­тс­ких пи­са­те­лях, не по­ни­ма­ют, что про­ис­хо­дит с язы­ком сов­ре­мен­ной ли­те­ра­ту­ры. Ар­гу­мен­ты в за­щи­ту ма­та, что так пи­шут во всем ми­ре, что мат был у Пуш­ки­на и у мно­гих рус­ских пи­са­те­лей, это часть на­ше­го язы­ка, — не убеж­да­ют. Мне в от­ли­чие от Ва­си­лия Яке­мен­ко, ко­то­рый прин­ци­пи­аль­но не чи­та­ет сов­ре­мен­ную ли­те­ра­ту­ру, по ро­ду сво­ей ра­бо­ты при­хо­дит­ся ее чи­тать. Рос­сийс­кой на­ци­о­наль­ной биб­ли­о­те­ке да­рят кни­ги и с не­нор­ма­тив­ной лек­си­кой, но по­лу­чив­шие прес­тиж­ные ли­те­ра­тур­ные пре­мии. И чем боль­ше я чи­таю, тем от­чет­ли­вее по­ни­маю, что де­ло не толь­ко в язы­ке, сти­ле сов­ре­мен­ных пи­са­те­лей, ко­то­рые на­у­чи­лись па­ро­ди­ро­вать стиль клас­си­ков, а во всей струк­ту­ре, са­мом ду­хе но­вых про­из­ве­де­ний.
Сов­ре­мен­ная оте­че­ст­вен­ная ли­те­ра­ту­ра, за ред­ким иск­лю­че­ни­ем, в том чис­ле и пре­тен­ду­ю­щая на ин­тел­лек­ту­аль­ность, соз­да­ет­ся не для быв­ше­го рос­сийс­ко­го чи­та­те­ля, а для ау­ди­то­рии с дру­гим эс­те­ти­чес­ким вку­сом, с дру­гим со­дер­жа­ни­ем ду­ши. Мно­гие про­из­ве­де­ния яв­ля­ют­ся прос­то ан­ти­эс­те­ти­чес­ки­ми с точ­ки зре­ния вос­пи­тан­но­го в со­ве­тс­ком чи­та­те­ле по­ни­ма­ния долж­но­го ис­ку­с­ства и ком­му­ни­ка­тив­но­го про­цес­са чте­ния: ав­тор—текст—чи­та­тель.
Но ес­ли рас­смат­ри­вать «чу­же­род­ные» про­из­ве­де­ния Д. При­го­ва, Л. Пет­ру­ше­вс­кой, В. Пе­ле­ви­на, В. Со­ро­ки­на и др. мод­ных пи­са­те­лей в рам­ках по­то­ка соз­на­ния мо­дер­на и пост­мо­дер­на с его ус­лов­нос­тя­ми и язы­ко­вы­ми иг­ра­ми, то мож­но по­нять эту но­вую эс­те­ти­ку пись­ма и чте­ния. Пись­мо пред­по­ла­га­ет вза­и­мо­дей­ствие текст—чи­та­тель, ав­тор с его мыс­ля­ми от­су­т­ству­ет, ос­та­ет­ся толь­ко фор­ма, в ко­то­рую чи­та­те­ли вно­сят свой смысл. Имен­но так чи­та­ют ху­до­же­ст­вен­ную ли­те­ра­ту­ру сов­ре­мен­ные кри­ти­ки — фи­ло­ло­ги с уни­вер­си­те­тс­ким об­ра­зо­ва­ни­ем, по­лу­чая эс­те­ти­чес­кое нас­лаж­де­ние от иг­ры слов, сти­лис­ти­чес­ких па­ро­дий и ав­то­рс­ких фан­та­зий. Для них Д. При­гов — но­вый Пуш­кин, В. Со­ро­кин — но­вый Толс­той.
Об­ра­ти­те вни­ма­ние на ар­гу­мен­ты Ль­ва Да­нил­ки­на в за­щи­ту Ба­я­на Ши­ря­но­ва: «“Низ­ший пи­ло­таж”, не слиш­ком при­хот­ли­вая ком­по­зи­ция из нар­ко­ма­нс­ких ба­ек, пе­ре­го­ро­жен­ная в нес­коль­ких мес­тах нар­ко­ма­нс­ки­ми же «те­ле­га­ми». Уме­лый и тер­пе­ли­вый чи­та­тель, од­на­ко, в сос­то­я­нии «сва­рить» из это­го жут­ко фак­тур­но­го текс­та хо­ро­ший «винт» — текст, от ко­то­ро­го мож­но по­лу­чить удо­воль­ствие; из каж­дой гла­вы — по два-три ку­би­ка чис­тей­шей ли­те­ра­ту­ры, ро­ман­ных флю­и­дов». Из че­го же сос­то­ит эта «чис­тей­шая» ли­те­ра­ту­ра, при­вед­шая кри­ти­ка в сос­то­я­ние вос­тор­га? Из омер­зи­тель­но­го жар­го­на «ол­до­вых хип­пи» («сей­шен на фле­ту» и проч.), гряз­ней­шей ма­тер­щи­ны, нар­ко­ма­нс­ко­го ар­го («вы­ру­бить дже­фа»).⁸
Кста­ти, о Пуш­ки­не. Ис­сле­до­ва­те­ли А. С. Пуш­ки­на из Бе­ло­рус­сии по­да­ри­ли Рос­сийс­кой на­ци­о­наль­ной биб­ли­о­те­ке то­нень­кую кни­жеч­ку, на­пи­сан­ную еще в 1993 го­ду. Один из ав­то­ров, Фе­ду­та А. И., в статье о Пуш­ки­не и его чи­та­те­лях рас­ска­зал, что пер­вый по­э­ти­чес­кий опыт по­э­та был вос­тор­жен­но при­нят друзь­я­ми — ли­це­ис­та­ми и учи­те­ля­ми. И те иг­ри­вые сти­хи, ко­то­рые по­эт пи­сал для уз­ко­го кру­га дру­зей, на ко­то­рые сей­час лю­бят ссы­лать­ся, не бы­ли пред­наз­на­че­ны для пуб­ли­ка­ции.
Как пи­шет Фе­ду­та: «Лишь пос­ле окон­ча­ния Ли­цея Пуш­кин пой­мет, что чи­та­тельс­кая сре­да не­од­но­род­на, что чи­та­тель — не один; что у каж­до­го из чи­та­те­лей свой вкус и свои ожи­да­ния. А ста­ло быть, каж­до­му из них сле­ду­ет ад­ре­со­вать иные про­из­ве­де­ния». Вся­кий раз, ког­да Пуш­кин пы­тал­ся «об­рес­ти свой по­э­ти­чес­кий мир», а не по­та­кать сло­жив­шим­ся вку­сам, он на­тал­ки­вал­ся на об­ви­не­ния в безн­ра­в­ствен­нос­ти. Так бы­ло и с пер­вым круп­ным про­из­ве­де­ни­ем — по­э­мой «Рус­лан и Люд­ми­ла». От­су­т­ствие чет­кой эс­те­ти­чес­кой по­зи­ции при­ве­ло к то­му, что «в кри­ти­чес­ких отк­ли­ках на «Рус­ла­на и Люд­ми­лу» кри­те­рии эс­те­ти­чес­кие под­ме­ня­ют­ся эти­чес­ки­ми и вмес­то про­фес­си­о­наль­ной дис­кус­сии о прин­ци­пах твор­че­ст­ва Пуш­ки­ну при­хо­дит­ся участ­во­вать, го­во­ря позд­ней­шим язы­ком, чуть ли не в раз­бо­ре собствен­но­го пер­со­наль­но­го де­ла».⁹
Проб­ле­ма сов­ре­мен­ных пи­са­те­лей, от­ка­зав­ших­ся от тра­ди­ций соц­ре­а­лиз­ма и ори­ен­ти­ру­ю­щих­ся на За­пад, так­же во мно­гом обус­лов­ле­на не­оп­ре­де­лен­ностью их эс­те­ти­чес­ких взгля­дов. В том слу­чае, ес­ли не­че­го чи­тать об ок­ру­жа­ю­щей жиз­ни на при­выч­ном рус­ском ли­те­ра­тур­ном язы­ке (сов­ре­мен­ная «чис­тая» ли­те­ра­ту­ра на очень боль­шо­го лю­би­те­ля), то прос­тые лю­ди на­чи­на­ют пи­сать са­ми, про­дол­жая тра­ди­ции пуш­ки­нс­ко­го ре­а­лиз­ма, спо­со­б­ству­ю­ще­го раз­ви­тию рус­ско­го ли­те­ра­тур­но­го язы­ка.
В биб­ли­о­теч­ных нед­рах хра­нят­ся ты­ся­чи про­из­ве­де­ний сов­ре­мен­ных мо­ло­дых по­э­тов и про­за­и­ков из Пе­тер­бур­га, Моск­вы и дру­гих мест Рос­сии, быв­ших со­юз­ных рес­пуб­лик, где рус­ский язык, по вы­ра­же­нию А. Воз­не­се­нс­ко­го, «в эмиг­ра­ции, но имен­но там, — счи­та­ет по­эт, — и про­ис­хо­дят со­бы­тия в по­э­зии». Ху­до­же­ст­вен­ные со­бы­тия на­чи­на­ю­щих пи­са­те­лей не ста­ли дос­то­я­ни­ем боль­шой ли­те­ра­ту­ры, так как о них ник­то не зна­ет. Кни­ги не ре­цен­зи­ру­ют­ся, вок­руг них не уст­ра­и­ва­ют­ся скан­да­лы, спо­со­б­ству­ю­щие, как в слу­чае с Б. Со­ро­ки­ным, К. Во­робь­е­вым, Т. Толс­той, по­яв­ле­нию нес­коль­ких со­тен ре­цен­зий и, как след­ствие, — ажи­о­таж­но­му спро­су на ли­те­ра­ту­ру.
Путь к про­яс­не­нию сос­то­я­ния сов­ре­мен­ной ли­те­ра­ту­ры и перс­пек­тив ее раз­ви­тия зак­лю­ча­ет­ся в об­ще­ст­вен­ном об­суж­де­нии твор­че­ст­ва пи­са­те­лей и по­э­тов. На­до про­ти­во­пос­та­вить эс­те­ти­ке че­ло­ве­чес­ко­го «ни­за» c его ма­том, жар­го­ном и ар­го кра­со­ту че­ло­ве­чес­кой ду­ши, вы­ра­жен­ную на ли­те­ра­тур­ном язы­ке. Биб­ли­о­те­ка­рям сле­ду­ет приг­ла­сить для сот­руд­ни­че­ст­ва фи­ло­со­фов, ли­те­ра­ту­ро­ве­дов, ис­поль­зу­ю­щих сов­ре­мен­ных ме­то­ди­ки сти­лис­ти­чес­ко­го и ком­по­зи­ци­он­но­го ана­ли­за текс­тов, ис­сле­до­ва­те­лей чи­та­тельс­ко­го восп­ри­я­тия, спе­ци­а­лис­тов в об­лас­ти кни­ги и из­да­тельс­ко­го ис­ку­с­ства, прив­лечь к об­суж­де­нию книг ав­то­ров и их чи­та­те­лей, спо­соб­ных вы­ра­зить в сло­ве свои мыс­ли и чувства. В лю­бом слу­чае об­суж­де­ние долж­но быть про­фес­си­о­наль­ным.
Но, преж­де все­го са­мим биб­ли­о­те­ка­рям сле­ду­ет ос­во­бо­дить­ся от ми­фа, что книж­ные рей­тин­ги, ти­ра­жи да­ют объ­ек­тив­ную кар­ти­ну ка­че­ст­ва ли­те­ра­ту­ры. Обыч­ные чи­та­те­ли ча­ще все­го по­ку­па­ют то, что пе­ча­та­ют из­да­те­ли и на­вя­зы­ва­ют об­ще­ст­ву СМИ и ор­га­ни­за­то­ры раз­лич­ных ли­те­ра­тур­ных кон­кур­сов со сво­и­ми предс­тав­ле­ни­я­ми, что та­кое хо­ро­шая ли­те­ра­ту­ра. По­ка еще не позд­но, т. к. круг лю­дей, чи­та­ю­щих сов­ре­мен­ную экс­пе­ри­мен­таль­ную ли­те­ра­ту­ру, мал, но мо­жет слу­чить­ся так, что и в Рос­сии ли­те­ра­тур­ный рус­ский язык ока­жет­ся в эмиг­ра­ции.

Людмила Николаевна Гусева, научный сотрудник отдела комплектования РНБ

¹ Ва­ре­ник О. За­кол­до­ван­ная стра­на. Алек­сандр Блок в Стрель­не. — СПб., 2001.
² Ча­гыс Н. Зим­няя ра­дость: (Этю­ды и сказ­ки о при­ро­де). — СПб., 2004. — 31 с.
³ Ча­гыс Н. Жа­во­ро­нок (Сти­хи о при­ро­де и о жи­вот­ных). — СПб., 2004. — 39 с.
⁴ Ан­то­ло­гия сов­ре­мен­ной пе­тер­бу­р­гской по­э­зии и про­зы для де­тей. Ч. IV. — СПб., РИК «Куль­ту­ра», 2004. — 100 с.
⁵ Лин­ко­ва И. «…и ду­шев­ный по­кой». http://www.bibblioguide.ru/museum/portret-knigi 20.10.2003.
⁶ Пи­ку­но­ва Е. Зап­ре­щен­ные кни­ги: пол­ный текст дис­кус­сии 14 ию­ля. http://www.litwomen.ru
⁷ Ре­ко­мен­ду­е­мые кни­ги — http://idushie.ru/rus/about/cultcenz/index.php
8 Кни­ги со Ль­вом Да­нил­ки­ным /Афи­ша (Моск­ва). 19.03.2001 — http://bayansh.narod.ru/sp/npkr.html#link62
⁹ Его­ров И., Не­боль­син, С., Фе­ду­та, А. С. Пуш­кин: судь­ба — по­э­ти­чес­кое мыш­ле­ние — чи­та­тель. — Минск, «Бе­лая Русь», 1993. — С. 28—29.