Рут Кирнан, библиотекарь Кэролльской публичной библиотеки, сгребла стопку сданных компакт-дисков, сверила названия и начала расставлять их на полках. Пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки. А ещё выше, прямо над полками, висела картина, с незапамятных времен красовавшаяся на этом месте. Картину в своё время подарил библиотеке местный художник, довольно известный, на ней изображена была полуодетая женщина, сидящая в кресле перед зеркалом. Женщина расчесывала свои роскошные волосы, распущенные так, что закрывали почти всю фигуру, кроме кусочка правой груди, видневшегося в отражении зеркала и рубенсовского бедра. Называлась картина «Красота — в глазах смотрящего», но библиотекари называли её просто «Эдна». Открытая галерея слева от полок вела в Детский отдел библиотеки.
— Пойду, наведу порядок в отделе периодики, — сказал другой библиотекарь, Эд Кроув.
— Нет проблем, я тут одна справлюсь.
Едва дверь за Кроувом закрылась, к кафедре подошла женщина средних лет в сопровождении мальчика лет двенадцати.
— Могу я вам помочь? — осведомилась Кирнан.
— Мы хотим записаться в библиотеку.
— Конечно, — сказала Кирнан, передавая бланки. — Нужно это заполнить, а ещё потребуются два документа, удостоверяющие вашу личность, с указанием домашнего адреса. Что же касается этого молодого джентльмена, то ему нужно пройти по галерее в детский отдел, бланки для получения детского билета дадут там.
— Иди в детский отдел,— сказала женщина сыну,— я подойду туда через минуту.
И минуту спустя она вернула заполненные бланки вместе с квитанциями по оплате коммунальных услуг и кабельного телевидения. Кирнан скопировала на листок бумаги, который дала женщине. — Это ваш временный читательский билет, постоянный придёт вам по почте в течение десяти дней. Добро пожаловать в Кэррольскую публичную библиотеку.
— Спасибо. — Женщина вдруг замялась. — Позвольте один маленький вопрос: почему здесь висит эта голая женщина? Разве это подходит для учреждения, куда ходят дети?
— Голая женщина? — удивилась Кирнан. — Ах, вы про Эдну. Она висит здесь так давно, что я её просто не замечаю. Мне кажется, что она была здесь всегда, это что-то вроде талисмана нашей библиотеки.
— Очень мило, но почему она висит рядом с входом в детский отдел? Разве нельзя было повесить её в другом месте, где дети её не увидят? Сегодня дети столько грязи видят по телевизору, приводишь ребёнка в библиотеку — и тут такое… Этой картине место где-нибудь в пивной, а не в библиотеке!
— Это не грязь, а произведение искусства, — сказала Кирнан вежливо, но с достоинством.
— Я бы вам сказала, что это за произведение… — пробормотала женщина, уходя в детский отдел.
Кирнан взглянула на её данные: Мюриэль Прокоп. Правильнее было бы её назвать Мюриэль Воображуля.
Неделю спустя директор библиотеки Патриция Шэфер подошла к Кирнан и Кроуву. — Вам что-нибудь говорит имя Мюриэль Прокоп? Вроде бы она приходила к нам записываться неделю назад.
— Я её помню, — откликнулась Кирнан, — она ещё возмущалась по поводу Эдны. Назвала её грязью.
— Похоже, это её любимое слово. Вот ее письмо в местной газете, пишет, что библиотека пропагандирует грязь и порнографию, хотя её посещают дети.
— Эдна — порнография?! — рассмеялся Кроув. — Да вы больше наготы увидите в рекламе крема от загара на городских автобусах!
— Это просто смешно, — промолвила Кирнан.
— Согласна, — сказала Шэфер, — но всё-таки это полуголая женщина прямо на виду у детей… Будь это фотография красотки из «Плейбоя», демонстрирующей такую же или даже меньшую наготу, мы бы её сюда не повесили.
— Не повесили бы, — признала Кирнан. — Так что проблема в том, чтобы определить, что прилично демонстрировать в помещении, которое посещают дети, и что нет? А кто будет это решать?
Источник: “Library Journal”, 1 октября 2005
Автор кэйса Майкл Роджерс
Авторизованный перевод Дмитрия Равинского