Литературное наследие России включает в себя издания, не потерявшие своего культурно-исторического значения и для современного читателя. Продвижение этих книг в читательскую аудиторию предоставляет библиотекарям широкое поле деятельности.
Нам представляется целесообразным проведение комплекса библиотечно-информационных мероприятий, направленных на продвижение в читательскую аудиторию книг, оказавших заметное влияние на читателей своего времени.
В книжном деле нашей страны термин «бестселлер», впервые появившийся в США в конце XIX века, воспринимался зачастую негативно. В мировой практике назначение книжных рейтингов изменялось от практического руководства для книгопродавцов до путеводителя в мире книг для читателя. Желающим изучить суть проблемы определения термина «бестселлер» рекомендуем статью Дарьи Липатовой «Бестселлер в книжном деле».1 Мы склонны согласиться с мнением автора о том, что «бестселлер — это наиболее популярная в определённой временной период книга»2, а также разделить мнение о том, что «единственным признаком бестселлера является повышенный спрос, который может выражаться и высокими темпами продаж данной книги в книжной торговле, и большим количеством требований на книгу в библиотеке».3
Сегодня для библиотекарей стали привычными словосочетания «мировой бестселлер», «интеллектуальный бестселлер», «деловой бестселлер», «хит-парад бестселлеров» и т. д. В качестве критерия отбора книг для подобных мероприятий может быть более всего полезен термин «лонгселлер», применявшийся Умберто Эко.
Средствами продвижения подобных изданий могут быть:
• устные формы библиотечного обслуживания (вечер-посвящение одной книге, библиотечная программа, игра-конкурс, викторина, дискуссия, заседание читательского клуба);
• наглядные формы (выставка, в том числе виртуальная) одной книги, выставка-дискуссия; выставка-путеводитель; хит-парад, ретро-выставка, мультимедийная презентация).
• рекламно-информационные печатные материалы (буклет, путеводитель, листовка, книжная закладка);
Представим некоторые из названных средств более подробно.
Необыкновенная книга необыкновенного автора
«Книга, замечательная по всем отношениям» — под таким названием может быть проведён вечер-посвящение одной книге, автобиографическим «Запискам» Надежды Андреевны Дуровой, которые А. С. Пушкин определял как «признания женщины, столь необыкновенной…»
Уместно будет внести в программу вечера элементы театрализации, например, ввести роли Библиофила, Биографа, Критика, Автора, Библиотекаря.
В ходе мультимедийной презентации стоит продемонстрировать портреты Н. А. Дуровой работы А. П. Брюллова и И. Митюнина, титульного листа прижизненного издания «Записок» Н. А. Дуровой, фрагменты статей А. С. Пушкина, В. Г. Белинского, портреты упоминаемых в книге исторических деятелей, а также включить отрывки из кинофильма «Гусарская баллада». В качестве музыкального сопровождения могут быть использованы фрагменты музыкальных произведений времён создания книги, а также отрывки из оперы А. Богатырева «Надежда Дурова».
Представление информации о книге Н. А. Дуровой — главная цель вечера.
В ходе него сообщаются сведения об авторе, истории появления «Записок» в печати, раскрывают роль А. С. Пушкина в их издании, присутствующих знакомят с ключевыми фрагментами текста.
Надежда Андреевна Дурова (1783–1866) — первая женщина-офицер, известная как «Кавалерист-девица», единственная награждённая Георгиевским крестом, — обладала незаурядным литературным талантом. Её произведения печатались в популярных журналах 40–50-х годов XIX века: «Библиотека для чтения», «Отечественные записки» и вызывали живой интерес у читательской публики.
Её литературный дебют в 1836 году связан с именем великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, который в издаваемом им журнале «Современник» (№2) опубликовал отрывки из записок «Кавалерист-девицы», предварив их написанным им предисловием «Записки Н. А. Дуровой, издаваемые Пушкиным»: «В 1808 году молодой мальчик, по имени Александров, вступил рядовым в Конно-Польский Уланский полк, отличился, получил за храбрость солдатский георгиевский крест и в том же году вышел в офицеры в Мариупольский Гусарский полк. В последствии перешёл он в Литовский Уланский и продолжал свою службу столь же ревностно, как и начал.
По-видимому, всё это в порядке вещей и довольно обыкновенно; однако ж это самое наделало много шуму, породило много толков и произвело сильное впечатление от одного нечаянно открывшегося обстоятельства: корнет Александров был девица Надежда Дурова.
Какие причины заставили молодую девушку, хорошей дворянской фамилии, оставить отеческий дом, отречься от своего пола, принять на себя труды и обязанности, которые пугают и мужчин, и явиться на поле сражений — и каких ещё? Наполеоновских! Что побудило её? Тайные, семейные огорчения? Воспалённое воображение? Врождённая неукротимая склонность? Любовь?.. Вот вопросы, ныне забытые, но которые в то время сильно занимали общество…
С неизъяснимым участием прочли мы признания женщины, столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют и пером, живописным и пламенным. Надежда Андреевна позволила нам украсить страницы «Современника» отрывками из журнала, ведённого ею в 1812–1813 годах. С глубочайшей благодарностью спешим воспользоваться её позволением».4
Первые попытки напечатать свои «Записки» Дурова предприняла в 1835 году. Василий Андреевич, брат Дуровой, убедил сестру послать своё произведение Пушкину, с которым случайно познакомился в 1829 году. В ответном письме Пушкин писал ей: «Если автор Записок согласится поручить их мне, то с охотою берусь хлопотать об их издании…. За успех, кажется, можно ручаться. Судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна, что решение загадки должно произвести сильное общее впечатление. Что касается до слога, то чем он проще, тем будет лучше. Главное: истина, искренность. Предмет сам по себе так занимателен, что никаких украшений не требует. Они даже повредили бы ему».5
В августе 1835 года Пушкин получил письмо из Елабуги, Вятской губернии, и «Записки» Дуровой, которые она, сомневаясь в своём литературном таланте, сначала не предназначала для печати, а рассматривала лишь как исходный материал для создания литературного произведения. В первом письме она писала Пушкину: «Не извиняюсь за простоту адреса, милостивый государь Александр Сергеевич! Титулы мне кажутся смешными в сравнении со славным именем вашим. Чтоб не занять напрасно ни времени, ни внимания вашего, спешу сказать, что заставило меня писать вам: у меня есть несколько листов моих Записок, я желал бы продать их, и предпочтительно вам.
Купите, Александр Сергеевич! Прекрасное перо ваше может сделать из них что-нибудь весьма занимательное для наших соотечественниц, тем более, что происшествие, давшее повод писать их, было некогда предметом любопытства и удивления…. Преданный слуга ваш Александров».6
Пушкин сразу же ответил на письмо: «Сейчас прочёл переписанные “Записки”: живо, оригинально, слог прекрасный. Успех несомнителен».7 Получив рукопись, Пушкин напечатал во втором номере «Современника» (1836) в сокращённом виде главу об Отечественной войне 1812 года под названием «Записки Н. А. Дуровой». Своё предисловие к «Запискам Н. А. Дуровой» Пушкин снабдил эпиграфом из Овидия на латинском языке: «Modo vir, modo femina» — «То мужчина, то женщина».
Первоначально предполагалось, что Пушкин будет издателем «Записок Дуровой». Летом 1836 года Дурова приехала в Петербург с полной их рукописью. Пушкин встретился с ней, пригласил к себе на дачу обедать. По пути на Каменный остров он показал ей место казни декабристов, у Петропавловской крепости.
Отдельное издание своих записок Дурова намеревалась выпустить под названием «Своеручные записки русской амазонки, известной под именем Александрова», но Александр Сергеевич возражал: «Записки амазонки», — писал он Дуровой — как-то слишком изысканно, манерно, напоминает немецкие романы. Записки Н. А. Дуровой — просто, искренне и благородно. Будьте смелы — вступайте на поприще литературное столь же отважно, как и на то, которое Вас прославило. Полумеры никуда не годятся».8
Встречи с Пушкиным Дурова описала в повести «Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения», однако издание «Записок» она поручила в конце концов не Пушкину, а своему двоюродному брату Ивану Григорьевичу Бутовскому, военному писателю, переводчику. Позже она сожалела о том, что «имела глупость лишить свои записки блистательнейшего их украшения, их высшей славы — имени бессмертного поэта!».9 Отдельной книгой «Записки» Дуровой вышли осенью 1836 года под названием «Кавалерист-девица, происшествие в России» (ч. 1–2, СПб.) и принесли ей известность. Пушкин опубликовал в «Современнике» заметку по поводу вышедшей первой части книги «Кавалерист-девица», в которой указал на «прелесть этого искреннего рассказа», охарактеризовал как «книгу, замечательную по всем отношениям».10 Как и предсказывал Пушкин, книга имела большой успех и получила высокую оценку В. Г. Белинского, который ещё в обзорной статье, посвящённой второй книжке «Современника», отметил публикацию отрывка в журнале: «Здесь замечательна статья: “Записки Н. А. Дуровой, издаваемые А. Пушкиным”. Если это мистификация, то, признаемся, очень мастерская; если подлинные записки, то занимательные и увлекательные до невероятности. Странно только, что в 1812 году могли писать таким хорошим языком, и кто же ещё? женщина; впрочем, может быть, они поправлены автором в настоящее время. Как бы то ни было, мы очень желаем, чтоб эти интересные записки продолжали печататься».11 В 1839 году Белинский написал рецензию на новую книгу «Записки Александрова. Добавление к Девице-кавалерист», в которой восторженно отозвался о литературном мастерстве автора: «И что за язык, что за слог у Девицы-кавалериста! Кажется, сам Пушкин отдал ей своё прозаическое перо, и ему-то обязана она этою мужественною твердостию и силою, этою яркою выразительностью слога, этою живописною увлекательностию своего рассказа, всегда полного, проникнутого какою-то скрытою мыслию».12
«Записки» Дуровой занимают заметное место в развитии русской мемуаристики первой половины XIX века, им принадлежит заметное место и в мемуаристике об Отечественной войне 1812 года.
Писательница создала романтический образ «русской амазонки», старающейся освободиться от социальных запретов, довлеющих над женщиной XIX века, и претендующей на равенство с воином-мужчиной. Атмосфера войны и военного быта мастерски передаётся Н. Дуровой.
С начала кампании Дурова участвовала в арьергардных боях 2-й Западной армии под Миром, Романовом, Салтановкой, в Смоленском сражении, в делах под Гжатском и Колонецким монастырем. Во время отступления от монастыря к деревне Шевардино была контужена «от ядра в ногу» (однако во время сражения осталась в строю).
Страницы «Записок» передают то радостное настроение, которое охватило русское войско при известии о конце отступления: «Близ Смоленска объявили нам Государев Манифест, в котором было сказано, что “государь не удерживает более нашего мужества и дает свободу отмстить неприятелю за скуку противувольного отступления, до сего времени необходимого”. Солдаты наши прыгали от радости и взоры всех пылали мужеством и удовольствием. “Наконец! — говорили офицеры, — теперь будет наша очередь догонять!”».13
В сценах, описывающих участие автора Записок в сражении под Смоленском, реалистично воспроизводится атмосфера жестокой схватки: «…повинуясь голосу офицеров, эскадрон в минуту пришёл в порядок, построился и грозною тучею понесся навстречу неприятелю. Земля застонала под копытами ретивых коней, ветер свистел в флюгерах пик наших; казалось, смерть со всеми её ужасами неслась впереди фронта храбрых улан. Неприятель не вынес этого вида, и желая уйти, был догнан, разбит, рассеян и прогнан…».14
По свидетельству автора «Записок», армия с воодушевлением приняла известие о назначении М. И. Кутузова главнокомандующим: «У нас новый главнокомандующий: Кутузов!.. Это услышала я, стоя в кругу офицеров, адъютантов и многих других офицеров, толпящихся около разведенного огня. Гусарский генерал Дорохов говорил, поглаживая седые усы свои: “Дай бог, чтоб Михайло Ларионович поскорее приехал и остановил нас; мы разбежались, как под гору”.
Кутузов приехал!.. солдаты, офицеры, генералы — все в восхищении; спокойствие и уверенность заступили место опасений; весь наш стан кипит и дышит мужеством!..».15
Записки Н. Дуровой запечатлели и эпизоды Бородинского сражения: «Вечером вся наша армия расположилась биваками близ села Бородино. Кутузов хочет дать сражение, которого так давно все желают и ожидают. Наш полк, по обыкновению, занимает передовую линию…
24 августа. …На рассвете грозно загрохотала вестовая пушка. Гул её несся, катился и переливался по всему пространству, занятому войском нашим… Ещё не совсем смолк гул пушечного выстрела, как все уже были на ногах! Через четверть часа всё пришло в движение, все готовится к бою! Французы идут на нас густыми колоннами. Всё поле почернело, закрывшись несметным их множеством.
26-го. Адский день! Я едва не оглохла от дикого, неумолкного рёва обеих артиллерий. Ружейные пули, которые свистали, визжали, шикали и, как град, осыпали нас, не обращали на себя ничьего внимания; даже и тех, кого ранили, и они не слыхали их: до них ли было нам!.. Эскадрон наш ходил несколько раз в атаку…».16
В августе 1812 года Дурова была произведена в поручики, некоторое время служила ординарцем Кутузова после того, как Москва была оставлена. С чувством благоговения описывает она свою встречу с главнокомандующим, «седым героем, маститым старцем, великим полководцем», во время которой она просила его о «счастье быть его ординарцем во всё продолжение кампании». Когда Кутузов спросил её о причинах такой необыкновенной просьбы, она ответила: «Я, сказала, что, родясь и выросши в лагере, люблю военную службу со дня моего рождения, что посвятила ей жизнь мою навсегда, что готова пролить всю кровь свою, защищая пользы государя, которого чту, как бога…».17
Контузия, полученная при Бородине, оказалась серьёзной и Дурова призналась Кутузову: «…Нога моя болит до нетерпимости, …от этого у меня всякий день лихорадка…, я машинально только держусь на лошади по привычке… “Поезжай домой, — сказал главнокомандующий, смотря на меня с отеческим состраданием, — ты в самом деле похудел и ужасно бледен; поезжай, отдохни, вылечись и приезжай обратно”. При этом предложении сердце моё стеснилось. “Как мне ехать домой, когда ни один человек теперь не оставляет армию!” — сказала я печально. “Что ж делать! Ты болен… Поезжай! теперь мы стоим без дела, может быть, и долго ещё будем стоять здесь; в таком случае успеешь застать нас на месте”. Я видела необходимость последовать совету Кутузова: ни одной недели я не могла бы далее выдерживать трудов военной жизни».18
Через два дня Кутузов простился с Дуровой. «Великий полководец обнял меня с отеческой нежностью», — вспоминает автор Записок. Больше им не суждено было увидеться: когда после отпуска, проведённого в родительском доме в Сарапуле, весной 1813 года Дурова вернулась в армию, она узнала «горестную весть: Кутузов умер!» Армия к тому времени уже находилась за границей. Литовский полк во время заграничных походов русской армии 1813–1814 гг. принимал участие в боях в Польше и Германии, о чём Дурова вспоминает в своих Записках, делится наблюдениями о жизни, нравах, природе, картины которых ей довелось наблюдать за границей.
Записки кавалерист-девицы, славной дочери Отечества, имели популярность у современников, для которых она явилась живым воплощением женщины-воина, героини Отечественной войны 1812 года, приоткрыли завесу тайны, интересовавшей многих. В краткой автобиографии, представленной ею для «Энциклопедического словаря, составленного русскими учёными и литераторами», она писала: «До издания Записок моих существование мое считалось от многих мифом, а другие полагали, что я не выдержал трудной кампании 12-го года и умер»… И далее отмечала: «Записки наделали много шуму; кроме того, что происшествие было недюжинное, оно имело достоинство истины, подтверждённой многими и очевидцами и сослуживцами моими».19
В общей сложности Дурова прослужила в армии десять лет и в 1816 году вышла в отставку с чином штабс-ротмистра и пожизненной пенсией. В автобиографии она сообщала: «В 1816 году я, по желанию отца, вышел в отставку, хотя с большим нехотением оставлял блестящую карьеру свою».20
С грустью и сожалением прощается автор Записок со своим военным прошлым на страницах Записок: «Минувшие счастие!.. слава!.. опасности!.. шум!.. блеск!.. жизнь, кипящая деятельностью!.. прощайте!»21 — этими словами штабс-ротмистр Александр Александров, — кавалерист-девица Надежда Андреевна Дурова, женщина-воин и писательница, — заканчивает Записки о своём героическом и славном боевом пути.
Жизнь Н. Дуровой воспроизведена в романе Д. Л. Мордовцева «Двенадцатый год» (1885), повестях Я. С. Рыкачева «Надежда Дурова» (1942) и Кальма Н. «Девица-кавалерист» (1942), пьесе А. К. Гладкова «Давным-давно» (1942), по мотивам которой поставлен кинофильм «Гусарская баллада» (1962), в опере А. Богатырева «Надежда Дурова» (1957). Военная биография и литературная деятельность Н. Дуровой — доказательство того, что она одинаково хорошо владела и саблей, и пером. Имя Дуровой занимает достойное место как в военной истории, так и в истории отечественной литературы.
Путешествие по бестселлерам
Библиотечные вечера могут быть посвящены также таким известным книгам середины 1950-х–начала XXI, как: «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, «Кутузов» Леонтия Раковского, «Я хочу рассказать вам…» Ираклия Андроникова, «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, «Вечный зов» Анатолия Иванова, «Судьба» Петра Проскурина, «Берег» Юрия Бондарева, «Живи и помни» Валентина Распутина, «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, «Воспоминания и размышления» Георгия Жукова, «Полководец» Владимира Карпова, «Навеки — девятнадцатилетние» Григория Бакланова, «Иностранка» Сергея Довлатова, «Зрячий посох» Виктора Астафьева, «Кавказский пленный» Владимира Маканина, «Хоровод» Антона Уткина, «Белка» Анатолия Кима, «Все поправимо» Александра Кабакова.
Эффективное средство продвижения книг-бестселлеров своего времени в современную читательскую аудиторию — библиотечная программа. Рубрики программы «Бестселлеры для наших читателей» могут быть такими:
• «Книги, которые мы выбираем» — ретро-выставка из личных книжных коллекций читателей;
• «Мой любимый бестселлер» — мини-интервью читателей, библиотекарей, гостей программы (известных людей города, района);
• «Что читали 20 лет назад» — ретро-обзор;
• «Вспоминая бестселлеры 80-х годов ХХ века» — литературная композиция или карнавал литературных героев;
• Бестселлеры на киноэкране» — кино-викторина;
• «Книги-бестселлеры нашего времени для вашей домашней библиотеки — ваш выбор» — анонс-реклама.
В игре-конкурсе «Узнайте героев книг-бестселлеров нашего времени» возможны различные варианты представления информации о литературных героях бестселлеров: она может быть озвучена библиотекарем или представлена артистами самодеятельного литературного театра. Ещё один вариант — демонстрация эпизодов телеверсий по книгам-бестселлерам нашего времени. Отбор произведений для конкурса осуществляется с учётом уровня образования и литературной осведомлённости участников, их читательских пристрастий. Вопросы могут быть рассчитаны как на аудиторию, предпочитающую развлекательную литературу, так и на почитателей бестселлеров интеллектуальной прозы.
Телевикторину «Бестселлеры на отечественном телеэкране» можно подготовить совместно с телестудией. Зрителям, принимающим в ней участие, необходимо по представленному на экране эпизоду, определить название книги, назвать автора бестселлера и составить свой вариант рекламной аннотации на эту книгу-бестселлер для библиотечной витрины «Вспомните книгу».
Результативными, на наш взгляд, являются наглядные формы привлечения читательского внимания к бестселлерам разных лет. Выставка дискуссия «Книги по рейтинговому телефильму» позволяет не только представить издания, литературные версии которых созданы на основе популярных телефильмов, но и организовать обмен мнениями, провести мини-опрос «Ваше отношение к книгам по рейтинговым телефильмам».
Выставка-путеводитель «Литературный круиз по книгам-бестселлерам 60–70 годов ХХ века» предлагает совершить путешествие по книгам таких популярных писателей, как Константин Паустовский, Юрий Герман, Юрий Нагибин, Юлиан Семёнов, Владимир Тендряков, Георгий Марков, Федор Абрамов, Аркадий Адамов, Аркадий и Георгий Вайнеры, Альберт Лиханов, Иван Ефремов, Александр Проханов, Валентин Катаев, Сергей Сартаков, Валентин Пикуль. На выставке уместны аналитические аннотации, цитаты из статей известных критиков, отзывы читателей. В центре внимания — планшет с текстом: «Книги, представленные на выставке, помогут вам совершить «путешествие по малознакомой стране, когда на каждом шагу открываются новые дали и дороги. Они… сулят много неожиданного, дающего пищу для размышлений. Поэтому заманчиво и просто необходимо… разобраться в сложном переплетении этих дорог» (К. Паустовский).22
Дополнительную информацию об авторах книг, сведениях об основных вехах их жизни, их вкладе в литературу представят листовки. На них можно разместить также фрагменты художественных текстов; например, процитировать слова К. Паустовского из повести «Золотая роза» о взаимосвязи человека и родной природы: «Природа будет действовать на нас со всей своей силой только тогда, когда мы внесём в ощущение её своё человеческое начало, когда наше душевное состояние, наша любовь, наша радость или печаль придут в полное соответствие с природой и уже нельзя будет отделить свежесть утра от света любимых глаз и мерный шум леса от размышлений о прожитой жизни».23
Выставки-персоналии дадут возможность читателям подробнее ознакомиться с книгами писателей, пользовавшихся большим читательским вниманием в какой-либо период времени.
Широко известный в библиотечном сообществе профессионал Наталья Жадько, рассказала: «Однажды, будучи в Америке, я спросила директора одной публичной библиотеки, как она отбирает книги для фонда. Ответ удивил меня своей простотой: «Мы всегда покупаем бестселлеры — ведь именно их хотят читать люди».24
Знакомство читателей с книгами-бестселлерами своего времени позитивно влияет на выбор книг для вдумчивого чтения, содействует формированию человека, как писал Паустовский, «с его богатым и высоким строем мыслей и чувств».
Светлана Ивановна Головко, доцент кафедры культурологии и искусств Северо-Кавказского федерального университета, кандидат педагогических наук, г.Ставрополь
1 Липатова Д. Бестселлер в книжном деле // Библиотечное Дело. — 2011. — №20 (158). —
С. 25–29.
2 Там же. С. 29.
3 Там же.
4 Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. — Л.: Наука, 1978. — Т. 7. — С. 271.
5 Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. — Л.: Наука, 1978. — Письма. — Т. 10. —
С. 418.
6 Дурова Н. А. Избранные сочинения кавалерист-девицы / Сост., вступ. ст. и примеч. Вл. Муравьева. — М.: Моск. рабочий, 1983. — С. 456.
7 Пушкин А. С. Указ. соч. — С. 444.
8 Там же. С. 456.
9 Дурова Н. А. Указ. соч. — С. 405 с.
10 Пушкин А.С. Указ. соч. — С. 333.
11 Белинский В.Г. Собрание сочинений: В 9 т. — М.: Худож. лит., 1976. — Т. 1. — С. 519.
12 Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 9 т. — М.: Худож. лит., 1977. — Т. 2. — С. 413.
13 Дурова Н. А. Указ. соч. — С. 165.
14 Там же. С. 167.
15 Там же. С. 173.
16 Там же. С. 173–174.
17 Там же. С. 181.
18 Там же. С. 183.
19 «Всё, что я мог припомнить…» / Публ. И. Юдиной // Неделя. — 1962. — №26. — С. 7.
20 Там же.
21 Дурова Н. А. Указ. соч. — С. 259
22 Паустовский К.Г. Золотая роза // Северная повесть. — М.: Правда, 1989. — С. 507.
23 Там же.
24 Жадько Н. В. Деловая литература в российских библиотеках / Н. В. Жадько // Библиотечное Дело. — 2006. — 2 (38). — С. 40.