Зимний вечер. За окном воет вьюга. От одной мысли, как там, на улице, должно быть холодно, уже становится зябко. Ты закутываешься в тёплую шерстяную шаль, забираешься с ногами в большое мягкое кресло у камина, в котором весело потрескивают поленья. На столе дымится чашечка горячего чая, и тонкий аромат свежеиспеченного пирога, доносящийся из кухни, пробуждает приятное чувство предвкушения. Через минуту тебе принесут кусочек на красивом подносе, и ты насладишься не только замечательным ароматом, но и вкусом. А пока ты протягиваешь руку к книжной полке и берёшь одну из своих любимых книг. И погружаешься в мир фантазии, переживаний, боли и радости, в мир, который способна подарить только хорошая литература…
Возможно, так в XIX веке проходили вечера русских интеллигентов, просвещённых дворян, образованных промышленников. Неужели это время безвозвратно ушло, и в наш безумный век нам не дано познать этих маленьких радостей, которые, по существу, и составляют неповторимую прелесть жизни?
К счастью, мы всё же имеем сегодня возможность погрузиться в тёплую, уютную атмосферу русской традиции. Стоит лишь зайти в пироговую «Штолле» на набережной Исети и попросить, чтобы тебя проводили в библиотеку.
О том, как и почему здесь появились книги, нам рассказала Елена Владимировна Макушева, управляющая уральской сетью пироговых «Штолле».
— Елена Владимировна, библиотека — это обязательный элемент интерьера каждой вашей пироговой. Расскажите, почему так случилось?
Сама идея создания сети пироговых «Штолле» появилась в 2003 г. в Санкт-Петербурге. Стиль интерьера сразу задумывался как классический с элементами ампира начала XX века. Арки, круглые резные столы под абажуром, деревянная барная стойка, дубовый паркет, литые люстры, бра на стенах, цвета землистые: тёмно-коричневый, спокойный жёлтый, зелёный, глубокий охровый — всё это уже само по себе должно было создать определённое настроение домашнего уюта и тепла; создать место комфортное для семейных обедов, романтических ужинов, для дружеских встреч, а также и встреч деловых, но без галстука, без официоза. Целью, пожалуй, было вызвать ощущение доверия к русским традициям, которые, можно сказать, передавались из рук в руки, из уст в уста, в том числе и традициям, связанным с хлебопечением, с пирогами, с домашними застольями.
Однако если говорить про пироговую и библиотеку, то первый опыт соединения этих элементов мы провели в Екатеринбурге в 2009 г., когда на ул. Горького, 7а, открылась первая пироговая уральской сети.
— Значит, первая библиотека в пироговой «Штолле» появились у нас!
Да, первые библиотеки появились именно в Екатеринбурге, потому что нашему городу круглые столы под абажуром, встречи за пирогами, встречи творческой и технической интеллигенции свойственны в меньшей степени, чем Санкт-Петербургу. В Петербурге это естественная потребность души, ума человека. Традиция Екатеринбурга — это всё-таки домашние кухни, где происходили неформальные встречи, шли семейные, дружеские разговоры. Я подумала, что один вид книг, которые встречались нам в нашем детстве или подростковом возрасте, сам по себе будет задавать некое созидательное направление мысли, которое может побудить нас, во-первых, мечтать, а во-вторых, делать. И делать что-то такое, что могло бы привнести в нашу жизнь или жизнь наших близких, друзей, знакомых нечто хорошее. Книгой в интерьере мы вполне можем положить начало череде событий. Казалось бы, мелочь, но по большому счёту, из мелочей и состоит наша жизнь, мелочи создают наши ценностные ориентиры, насыщают их.
— Скажите, библиотека в проекте пироговых уральской сети «Штолле» предполагалась изначально?
Да, я сразу хотела сделать здесь библиотеку. Я очень быстро нашла помещение на ул. Горького для первой пироговой. Причём это помещение я хотела за год до этого купить. Для чего не знаю, но хотела. Надо было покупать вовремя. Но тогда я ещё не понимала, для чего. Это я говорю к тому, что свою интуицию надо слушать, нужно сразу действовать. Потом оно уже не продавалось, его можно было только взять в аренду. Я согласилась на аренду, мы достаточно быстро обо всём договорились, начали ремонт. Кстати, от этого помещения и места отказались все рестораторы Екатеринбурга, как местные, так и московские «сетевики», так как в 2009 г. улица Горького с этой стороны была непроезжая, непроходная. Место было совершенно тупиковое. Пришлось очень серьёзно поработать, чтобы оно наполнилось жизнью, но благодаря красоте набережной я этим и загорелась.
— Как в Вашей библиотеке появились первые книги?
Первые книги были собраны у родителей, знакомых, родственников. Сотрудники тоже подключились к процессу. Часть книг мы приобрели за символические деньги. Потом я увидела подборку старых журналов «Роман-газета» в Новосибирске. Пришлось для неё купить отдельный чемодан. Надо мной ребята очень смеялись, говорили: «Лена, это нереально — покупать чемодан, чтобы перевезти “Роман-газету” и старые книги из Новосибирска в Екатеринбург». Кстати, помимо старых книг у нас есть старинный комод, а вскоре появился и клавесин конца XIX века — нам их подарили. Есть старинные чугунные вазы. Тоже подарок. А вот самовары, лампады — это уже я потихоньку покупала.
— А как Вы теперь пополняете библиотеку?
У меня к книгам слабость! Вообще, когда я езжу по разным городам, то всегда обращаю внимание на книги. Если покупаю, то в букинистических магазинах или на уличных развалах. Правда, там я покупаю, только если мне продавец нравится, потому что книга несёт не только ту информацию, которую содержит на страницах, но и ту, которую «получает» от своего хозяина. Например, «Старик и море» Хемингуэя можно прочитать с одним настроением, а можно совсем с другим. Для одних книга будет побуждающим и животворящим началом, а для других — фаталистичным произведением. По моему мнению, человек-хозяин книги очень много в это настроение привносит, поэтому для меня немаловажно, у кого я книгу покупаю.
— При выборе книг Вы ориентируетесь на классику или в большей степени на современную литературу?
Есть книги, которые двадцать лет назад классическими никак назвать было нельзя, а сейчас мы их уже относим к классике, потому что они были в библиотеке наших родителей, бабушек и дедушек. Так что, наверное, трудно провести чёткую границу между классикой и современной литературой. Могу сказать, что я ориентировалась на книги признанные, для нас классические.
А ещё я люблю книги об Урале, поэтому принесла сюда кое-что о заводчиках Турчаниновых, о Сысерти.
— А какие ещё книги Вам нравятся?
В школе литература была обязательным предметом, при поступлении экзамен по литературе тоже был обязательным, но в институте я уже начала влюбляться в книги. Я тогда ими просто зачитывалась. Знала большое количество стихов наизусть. Конечно, одновременно с этим я изучила очень большой объём профессиональной литературы — по бизнесу и психологии. Наверное, лет семь практически не читала художественную литературу. Но я серьёзно занималась психологией, изучала разные направления, занималась, соответственно, философией, другими смежными дисциплинами. И вот буквально года 3–4 назад я снова начала читать художественную литературу. Это для меня оказалось горной рекой, которая струится и приносит свежесть идей, свежесть восприятия себя, мира… Когда я глотнула этой воды, этого воздуха, я испытала такое удивление, даже шок, что просто заплакала, остановилась, перечитывала книгу несколько раз. Мне повезло: я тогда взяла в руки книгу Карела Щульца1 «Камень и боль» о Микеланджело. Она совершенно случайно ко мне попала. Автор по происхождению чех, но слог у него был русский. Может быть, у него есть какие-то русские корни. В этой книге потрясает всё: и содержание, и смысл, и фигура самого Микеланджело! А какое богатство речи!
После этого я перечитала «Петра Первого» Алексея Толстого, «Демидовых». Когда я сейчас какие-то книги перечитываю, то совсем по-другому воспринимаю. Например, много из Куприна, Алексея Толстого, Достоевского перечитала. Ещё люблю читать жизнеописания интересных людей, например, Станиславского.
— Как Вы относитесь к современной литературе?
Я считаю, что неважно, классика это или современность, литература известная или неизвестная. То, что в искусстве побуждает человека к созиданию, к добру, которое он привнести в жизнь людей, которые рядом с ним, заслуживает внимания, поддержки и глубокого уважения и изучения. То, что демонстрирует «разодранность» нашей жизни или ещё хуже, болезнь и насилие, — это не творчество. Такие вещи — другая категория самовыражения, основанная либо на желании получить прибыль, либо на потребности в психологической разрядке, освободиться от того, что раздирает изнутри. Какой ещё у такого человека способ сохранить себя целостным хотя бы на время, уменьшить внутреннюю боль? Выплеснуть её на холст или в книгу, в музыкальное произведение или в кинопроизведение. Это мы слышим, например, от современных режиссёров.
Но с другой стороны, это наш выбор — воспринимать ли такие фильмы, или читать такие книги. Точно также дело обстоит с наркотиками: они есть и будут, проблема не в тех, кто их распространяет, проблема в тех, кто их выбирает. Это моя позиция. От того что мы вкушаем глазами, ушами, потребляя еду или художественное полотно, зависит, кем мы и становимся, что несём дальше. Это наш выбор и наша ответственность.
— Скажите, проявляют ли посетители интерес к библиотеке «Штолле»?
Уже первый год показал, что люди обращают на библиотеку внимание. Более того, есть гости, которые, приходя, сразу направляются к полкам, выбирают книгу и садятся за столик. Пьют чай с пирогом и листают книгу. При этом они могут расположиться как в самой библиотеке, так и в соседнем большом зале. Но самое главное, я вижу, что они приходят целенаправленно. У многих даже есть в «своих» книгах закладки!
— Да, у вас всё как в самой настоящей библиотеке!
Да! Причём бывает, что какие-то книги «уходят», но, как ни странно, появляются новые. Это проявилось наиболее явно в пироговой на улице Горького. Видимо, кто-то дочитал свою книгу и оставил у нас. Очевидно, это было сделано по велению души, потому что специально мы своих посетителей об этом не просим. То есть идёт своеобразный обмен, и о тех книгах, которые «уходят», мы не жалеем. Количество книг у нас не уменьшается, скорее, наоборот.
— Пироги в «Штолле» выпекаются по особым старинным рецептам. Есть ли в Вашей библиотеке старинные кулинарные книги? Или рецепты держатся в строгом секрете?
Да, при приготовлении пирогов мы, во многом, опираемся на рецепты Елены Молоховец2 и других известных кулинаров. Секрета в этом большого нет. И старинные кулинарные книги у нас, конечно, есть, только они находятся в библиотеке пироговой на ул. Луначарского, 82. Так сложилось, что они попали нам в руки, мы их часто сами берем, поэтому они не всегда стоят на полках. То есть они «живые» — используются у нас в работе.
— А чувствуется ли в меню пироговых уральской сети «Штолле» местный колорит?
Структура сети пироговых «Штолле» такова, что управлением занимается несколько учредителей, и Санкт-Петербург — это отдельная территория. В сущности, каждый регион — это нечто особое. Но при этом, конечно, есть единое управление брендом и единое управление качеством. В частности сохраняется рецептура пирогов, которая была разработана в 2003 году, то есть по-прежнему всё основано на тех же традициях. Наши мастера ездят в Питер обучаться, питерские мастера приезжают сюда — смотрят, что и как. Чему-то учат, чему-то и сами учатся, потому что люди, которые работают руками, которые работают с тестом, сами по себе очень творческие. Чего они только не придумывают! Например, существует 30 способов защипа. Вроде бы, защип и защип, а оказывается, его можно сделать по-разному, и от этого будет зависеть не только форма, но и вкус. Что касается пирогов, меню у нас единое, и кухня, конечно, русская. Но у нас, конечно, есть уральские и сибирские пельмени. Есть и другие блюда, которых нет в московском и питерском меню, но их трудно отнести к чисто уральской кухне. Зато мы предлагаем очень интересные напитки. Например, чай на алтайских травах, который подаётся с десертом из кедровых орехов и брусники с клюквой. Есть безалкогольный сбитень3, это тоже алтайские травы, мёд, специи. Он оказывает тонизирующее действие. Есть морсы — клюквенный, брусничный.
— Вы полагаете, что пироги, как и книги, могут положительно повлиять на человека, побудить его мечтать?
Безусловно! Я думаю, что пирог, сделанный из качественных продуктов, — это не только здоровье. Это ещё и позитивные эмоции. Ведь хлеб несёт в себе настроение, с которым пекарь замешивал тесто. Если пекарь в плохом настроении, у него плохое самочувствие, то тесто даже не поднимается. Оно плоское, неживое. Мы стараемся всегда быть в бодром расположении духа, чтобы наши пироги — как и хорошие, проверенные книги — наполняли наших посетителей позитивными эмоциями, привносили в их жизнь радость и тепло. Вкусный пирог и хорошая книга — кажется, что это все мелочи, но о ведь из мелочей и состоит наша жизнь…
Беседовала Лада Слободяник
1 Роман «Камень и боль», написанный чешским писателем Карелом Шульцем (1899–1943), посвящён жизни великого итальянского художника эпохи Возрождения Микеланджело Буонаротти, раннему периоду его творчества, творческому становлению художника. Литературное наследие Шульца включает в себя стихи, рассказы, либретто, переложения народных сказок и легенд, однако роман «Камень и боль» остаётся главным его произведением (первая книга «В садах медицейских», 1942, вторая книга «Папская месса», 1943, посм.) Роман остался неоконченным. На русский язык он был переведён в 1967 г., с тех пор неоднократно переиздавался.
2 Елена Ивановна Молоховец — классик русской кулинарной литературы, автор книги «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве» (1861), состоявшей из 1500 рецептов (в последних изданиях их количество выросло до 4500). В предисловии Е. Молоховец писала: «Кухня есть также в своём роде наука, которая без руководства и если нельзя исключительно посвятить ей несколько времени, приобретается не годами, но десятками лет опытности, а этот десяток лет неопытности иногда очень дорого обходится, в особенности молодым супругам…<…> Эту книгу составила я исключительно для молодых хозяек, чтобы доставить им случай без собственной опытности и в короткое время получить понятие о хозяйстве вообще, и чтобы тем приохотить их заняться хозяйством». При жизни автора книга выдержала 29 изданий, общий тираж которых составил около 300 тысяч экземпляров.
3 Сбитень — старинный русский горячий напиток из воды, мёда и пряностей, в состав которых нередко входят лечебные травяные сборы. Впервые сбитни упоминаются в славянских летописях 1128 года. Горячий сбитень обладает согревающим и противовоспалительным действием, поэтому пьют его преимущественно в зимний период.