Только честно рассказанная
история формирует нацию.
Н. Д. Солженицына
Концепция «места памяти» принадлежит известному французскому исследователю Пьеру Нора. Это символическое обозначение взаимосвязи духовного и материального наследия, которое воплощает национальную память общества.
Оно позволяет закреплять в сознании общества представления о конкретных реальных или до некоторой степени мифологических событиях, явлениях, связанных с определённой локацией. Привлечение внимание к «знаковым» местам, включая глубокую исследовательскую работу, а также популяризацию, пиар-деятельность, служит «противоядием» забвению, формируют коллективную идентичность нации.
На первый взгляд, подобная работа в библиотечной деятельности не является чем-то новым. Будучи социальным институтом, библиотека, появилась, в первую очередь, как инструмент сохранения памяти, зафиксированной в документах. Почему именно в наши дни проблема «места памяти» в профессиональном сознании становится сверхактуальной? Более того, так или иначе связана с обсуждением других важных вопросов: «Кто мы — библиотекари?», «В какой степени наша история связана с культурой страны, или она интересна узкому кругу специалистов?» Ответы на эти вопросы в значительной степени определяют осознание места библиотеки в сегодняшнем и завтрашнем дне.
Безусловно, не слишком высокий уровень осмысления библиотечной истории — лишь частный случай отношения к культурной памяти. Серьёзные исследования свидетельствуют, что в сегодняшней социо-культурной ситуации происходит «искоренение памяти». Этому способствует, по мнению историков, несколько факторов. Прежде всего, убыстрение темпоритма социальной жизни — людям просто некогда «остановиться, оглянуться» (А. Аронов). Другой фактор связан с произошедшей в ХХ веке глобализацией, перемещением в пространстве огромных групп людей. Это особенно характерно для нашей страны. Гражданская, а спустя 20 лет Великая Отечественная войны, стройки пятилеток, освоение целинных и залежных земель, практика распределения выпускников вузов в регионы, нуждающиеся в специалистах, не говоря уже о ГУЛАГе — все эти «переселения народов» привели к разрыву связи поколений, появлению людей «без корней». К этому добавлю коллективизацию, продолжающийся и поныне процесс урбанизации, исчезновение малых, замкнутых сообществ — носителей традиций, выступающих частью коллективной памяти.
Все мы — свидетели появления новых технологий, ориентированных на подход «здесь и теперь». Такой подход на бессознательном уровне позволяет легко «забывать» общественно значимые события, происходившие всего лишь 20–25 лет тому назад. К тому же всеобщая доступность информации, будучи симулякром лёгкого усвоения знаний, создаёт иллюзию «всезнайства»: зачем перегружать свою память, если всё можно мгновенно узнать из Википедии?
В самое последнее время, прежде всего в связи со 100-летием Великой Российской революции 1917–1922 гг., которое замалчивается официальными структурами, усилилось противостояние учёных-историков, стоящих на разных идеологических позициях. Официальная историография всё чаще ориентируется на так называемые политические требования данного момента, а не на доказанные, документированные оценки событий. В результате происходит манипуляция общественным сознанием, препятствующая сопоставлению исторических явлений и современности, объективной оценке и критическому осмыслению реальности. Опасность такого подхода потере идентичности, тождества истории и памяти, социальной амнезии — одного из факторов раскола общества.
Слава Григорьевна Матлина, ответственный редактор журнала «Библиотечное Дело», кандидат педагогических наук, Москва