Проблема детского чтения или нечтения обсуждается давно. Но каковы они — сегодняшние дети-читатели? Чем их мышление отличается от мышления предыдущих поколений?
Результаты нашего предыдущего исследования читательского (литературного) развития школьников1 оказались весьма неоднозначными. В целом читатели в 2012 г. по сравнению с 1992 г. воспринимали классические стихи хуже: появилось больше феноменов (дефектов) восприятия и они стали более грубыми. Новая группа нарушений зачастую не была связана с непониманием инструкции в тестовом литературно-творческом задании, с невнимательным её чтением или отсутствием логики в рассуждениях; похоже, что автор текста пропускал звенья доказательств, сворачивая свои рассуждения, потому, что ему самому и его возможным адресатам, обладателям такого же свёрнутого мыслительного процесса, и так всё было понятно (ради краткости мы назвали таких продвинутых писателей-снобов «индиго»). Их доля (в выборке 606 человек разного возраста) через 20 лет увеличилась с 9% до 19%, тогда как доля «нормативных» детей-авторов не изменилась.
Закрытость «индиго» проявлялась в нежелании описывать собственные впечатления, делиться с мыслями о чтении и книгах с незнакомыми людьми, со старшим поколением. Им был совершенно недоступен кумулятивный эффект метатекста (то есть позитивного влияния совокупности поэтических произведений на восприятие последнего) и сравнение разных текстов (интуитивное нахождение в них общего) — а это уже напоминало «клиповое мышление». (По мнению экспертов, особенностью нового поколения является возросшая способность к многозадачности, платой за которую становятся рассеянность, гиперактивность, дефицит внимания и предпочтение визуальных символов логике и углублению в текст2. Типичное для современного поколения перескакивание с одного предмета на другой и обратно, часто по несколько раз, получило название «мышление кузнечика»3).
А вот результаты развития социальной субъектности в 2012 г. на первый взгляд, стали лучше: если в 1992 г. обладатели I, низшей, фазы развития субъектности превышали прочих, в 2012 г. их стало меньше, чем прочих. Исследование подтвердило: в группе «индиго» дети, подростки, старшеклассники реже всех прочих обладали I, низшей, фазой развития субъектности, то есть ведомостью. Прежние формы социализации для них оказались не доступны?
В целом те, у кого встречался дефект авторской позиции (они не чувствовали адресата), то есть, условно говоря, дети-«индиго» и также те, кто писал нелогичные тексты с нарушением инструкции, реже могли использовать возможности метатекста, чем остальные. Причина в «клиповом мышлении», разорванности восприятия, или в неразвитой коммуникативной установке? Логика, доказательность присутствуют там, где автор подразумевает общение, диалог с Другим — с адресатом-исследователем, задавшим ему вопрос, и с другим потенциальным адресатом, который будет читать его текст; тут же вместо субъект-субъектных отношений — работа с материалом, то есть объектом. Похоже, мнение собеседника здесь неважно? Американцы назвали нынешнее поколение двадцатилетних ЯЯЯ — поколением «невероятно самоуверенных и зацикленных на себе людей»4. Учёные всё чаще пишут о ресоциализации — «подмене реального бытия в человеческом обществе виртуальным бытием в сети Интернет, что ведёт к социальному отчуждению и искусственной “аутизации” личности»5, о росте нарциссизма и «нехватке коммуникаций “лицом к лицу”»6.
Итак, по данным нашего исследования, за 20 лет увеличилась группа детей и подростков, не подпадающих под классические определения «сильных» или «слабых» читателей. Они другие; и они похожи своими личностными особенностями на пресловутых детей-индиго. Ведущей особенностью этой группы детей и подростков, является избирательность общения, выражающаяся в ослаблении или отсутствии коммуникативных установок — «потеря адресата» в процессе собственного литературного творчества. Это приводит в ряде случаев к непонятности их текста для читателей.
Оксана Леонидовна Кабачек, заведующая отделом педагогики и психологии детского чтения Российской государственной детской библиотеки, кандидат психологических наук
1 Кабачек О. Л. Подростки-XXI: кто они? (Расследование) // Современные подростки-читатели / Российская государственная детская библиотека; сост. О. Л. Кабачек; ред. О. Л. Кабачек, М. В. Карданова. — Москва, 2012. — С. 16–57.
2 Фрумкин К. Клиповое мышление и судьба линейного текста // Топос. — 2010 [Электронный ресурс] — Режим доступа: 23.09. http://www.topos.ru/article/7371
3 Богданова Д. А. Что делать, чтобы успеть // Дети в информационном обществе. — 2012. — №10. — С. 58–65.
4 Баранский С. Суперсила. Социальные расследования [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://social-world.livejournal.com/218026.html
5 Завалишина О. В. Педагогическая поддержка подростков, склонных к интернет-зависимости. — Автореф. дисс. … канд.пед. наук, Курск: ФГБОУ ВПО «Курский государственный университет», 2012. — С. 10–11.
6 Баранский С. Суперсила. Социальные расследования [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://social-world.livejournal.com218026.html