«Душевное лекарство» — надпись над входом в библиотеку Рамзеса II

Коль мысли черные к тебе придут,
откупори шампанского бутылку.
Иль перечти «Женитьбу Фигаро».
/И. Се­ве­ря­нин/

Cу­ще­ст­ву­ет та­кая ме­то­ди­ка ле­че­ния и уте­ше­ния — биб­ли­о­те­ра­пия. Вра­че­ва­ние кни­гой ис­поль­зу­ют и пси­хо­те­ра­пев­ты и ра­бот­ни­ки або­не­мен­тов биб­ли­о­тек. В од­ном мо­ло­деж­ном ча­те де­воч­ка, скрыв­ша­я­ся под ни­ком «Снеж­ная Ги­е­на», ска­за­ла о «Ма­с­те­ре и Мар­га­ри­те»: «Этот ро­ман ме­ня­ет что-то во взгля­де на мир. Каж­дый раз, ког­да за­кан­чи­ва­ешь его чи­тать, не­вы­ра­зи­мо хо­чет­ся жить. Сно­ва и сно­ва влюб­ля­ешь­ся в этот мир, в соб­ст­вен­ное су­ще­ст­во­ва­ние, и чув­ст­ву­ешь ла­ви­ну вдох­но­ве­ния и ехид­ст­ва. Яр­кая, мно­го­мер­ная, по-на­сто­я­ще­му та­лант­ли­вая кни­га, не знаю, бы­ла бы я со­бой, ес­ли бы не уз­на­ла ее».
«Тьма, при­шед­шая со Сре­ди­зем­но­го мо­ря, на­кры­ла не­на­ви­ди­мый про­ку­ра­то­ром го­род…» А Мар­га­ри­та, из­му­чен­ная не­из­ве­ст­но­с­тью и тре­во­гой, не­ве­ро­ят­ным об­ра­зом встре­ча­ет­ся со сво­им Ма­с­те­ром, и влюб­лен­ные вновь ока­зы­ва­ют­ся в ти­хом под­валь­чи­ке в од­ном из ар­бат­ских пе­ре­ул­ков. «За сто­лом, по­кры­тым бар­хат­ной ска­тер­тью, под лам­пой с аба­жу­ром, воз­ле ко­то­рой сто­я­ла ва­зоч­ка с лан­ды­ша­ми, си­де­ла Мар­га­ри­та и ти­хо пла­ка­ла от пе­ре­жи­то­го по­тря­се­ния и сча­с­тья. Те­т­радь, ис­ко­вер­кан­ная ог­нем, ле­жа­ла пе­ред нею, а ря­дом воз­вы­ша­лась стоп­ка не­тро­ну­тых те­т­ра­дей». Чте­ние ус­по­ко­и­ло ее из­му­чен­ную ду­шу, и она до са­мо­го рас­све­та ше­ле­с­те­ла ли­с­та­ми ру­ко­пи­си, раз­гля­ды­ва­ла их и пе­ре­чи­ты­ва­ла сло­ва: «Тьма, при­шед­шая со Сре­ди­зем­но­го мо­ря, на­кры­ла не­на­ви­ди­мый про­ку­ра­то­ром го­род»…
Из­ве­ст­но, что хо­ро­шая кни­га по­мо­га­ет нам вы­жить в труд­ную ми­ну­ту, за­став­ля­ет нас раз­мы­ш­лять о ми­ре, о се­бе. Кни­га удив­ля­ет, ра­ду­ет, вол­ну­ет до слез. Ис­кус­ст­во сло­ва — пре­крас­но­го, ум­но­го, до­б­ро­го — спо­соб­но вы­звать пе­ре­во­рот ду­ши че­ло­ве­ка, из­ме­нить его взгля­ды — на­столь­ко не­о­до­ли­ма си­ла ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры. Кни­ги об­ла­да­ют уни­каль­ной спо­соб­но­с­тью — вра­че­вать люд­ские ду­ши и те­ла.
В Пе­тер­бур­ге есть врач, про­фес­сор ме­ди­ци­ны, не­дав­но при­няв­ший сан свя­щен­ни­ка, Ан­д­рей Гнез­ди­лов. Он один из ос­но­ва­те­лей пер­во­го в Рос­сии хо­с­пи­са, на­зван­но­го Хра­мом Жиз­ни. Он пы­та­ет­ся по­мочь — уми­ра­ю­щим от не­из­ле­чи­мой бо­лез­ни лю­дям. И од­ним из глав­ных ин­ст­ру­мен­тов этой по­мо­щи яв­ля­ет­ся кни­га. «Я ста­ра­юсь по­чи­тать боль­ным сти­хи. — го­во­рит он. — По­сле них лю­ди ста­но­вят­ся бо­лее спо­кой­ны­ми, му­же­ст­вен­ны­ми. Осо­бен­ной по­пу­ляр­но­с­тью поль­зу­ет­ся сти­хо­тво­ре­ние Ев­ге­ния Ев­ту­шен­ко «Идут бе­лые сне­ги»:
Идут бе­лые сне­ги,
как по нит­ке сколь­зя…
Жить и жить бы на све­те,
да, на­вер­но, нель­зя».
Ан­д­рей Гнез­ди­лов с дет­ст­ва пи­сал сказ­ки и толь­ко став вра­чом осо­знал, что ска­зоч­ное сло­во спо­соб­но по­мочь че­ло­ве­ку тог­да, ког­да все ос­таль­ные сред­ст­ва бес­силь­ны. Од­наж­ды его под­ве­ли к маль­чи­ку, ко­то­рый уми­рал от лей­ке­мии. Маль­чик по­про­сил: «Дя­день­ка, рас­ска­жи сказ­ку». Он взял его на ру­ки, на­чал рас­ска­зы­вать и уви­дел, что маль­чик уми­ра­ет: взгляд мут­не­ет, гла­за ухо­дят. Хо­тел встать, что­бы поз­вать се­с­т­ру, но ма­лыш при­шел в се­бя: «Дя­день­ка, даль­ше!» Сно­ва по­пы­тал­ся уй­ти, как толь­ко ма­лыш об­мя­кал, но маль­чик су­до­рож­но вздра­ги­вал: «Дя­день­ка, даль­ше!» Боль­ше док­тор не ше­ве­лил­ся, слиш­ком страш­но бы­ло это «дя­день­ка, даль­ше!». Умер маль­чик ти­хо, с лег­кой улыб­кой. И тог­да Ан­д­рей по­нял, что да­же са­мый страш­ный мир мож­но за­ме­нить сказ­кой.

С лю­бо­вью, Та­ть­я­на Фи­лип­по­ва,
глав­ный ре­дак­тор жур­на­ла «Биб­ли­о­теч­ное Де­ло»