Я вяжу котошапки — две-три за сезон подряд,
Чтобы чёрные, с ушками, мягкой пушистой пряжи —
Всё как надо… но жутко досадно мне их терять —
И когда, в какой миг — но об этом никто не скажет.
Что ж — махну я рукой и за новым клубком иду.
Время к Йолю спешит, длинный вечер проходит быстро,
И крючок, словно коготь, зацепит, вплетёт звезду,
И блестят, притворяются снегом на шапке искры…
Заструилось из рук, словно бархатное руно —
В шапке мягко, приятно, тепло … но сказать по чести —
Нынче пряжа другая — не та, что была давно —
Хоть похожа на мех, только ей не хватает шерсти.
Похожу я в обновке неделю, зайду в метро
И сниму котошапку, сложу и упрячу в сумку.
Там при входе всегда суета и толпа, народ:
Кто-то ждёт, кто-то медлит, а кто-то спешит безумно.
И когда, приложив билет, прохожу вперёд,
Турникет раскрывает стеклянную дверь портала,
Что-то тёмное дрогнет и прочь за плечом скользнёт,
Словно чёрная кошка из сумки к дверям сбежала.
Оглянусь я вокруг, но котов и в помине нет,
Шапки нет в рюкзаке, и все чувства мои в раздрае:
Я в такие моменты почти что даю обет
Не вязать котошапки, раз их кто-то забирает.
Но однажды приснился мне странный и вещий сон:
Зимний лес под луной снегопадами запорошен,
К Долгой Ночи вращается вечное Колесо,
А сама она вдруг обернулась чёрною кошкой.
Эрнан Лхаран