«…начитанность его была изумительна». Книга и чтение в жизни Ф. И. Тютчева

Личная библиотека и круг чтения любого человека содержат ключ к пониманию его личности. Это известное положение в каждом конкретном случае наполняется оригинальным содержанием.
Об­ра­ща­ясь к изу­че­нию чи­та­тель­ских осо­бен­но­с­тей, мы уз­на­ем не толь­ко о вку­сах, ду­хов­ных и прак­ти­че­с­ких по­треб­но­с­тях че­ло­ве­ка, но и о его ма­не­ре об­ще­ния с кни­гой, ма­не­ре ее при­об­ре­тать, ис­поль­зо­вать, а ино­гда и рас­ста­вать­ся с ней. Все, что ка­са­ет­ся вза­и­мо­от­но­ше­ний че­ло­ве­ка с кни­гой, име­ет важ­ное зна­че­ние для по­ни­ма­ния эмо­ци­о­наль­ных и ин­тел­лек­ту­аль­ных свойств лич­но­с­ти. Этим объ­яс­ня­ет­ся не­из­мен­ный ин­те­рес к осо­бен­но­с­тям чте­ния лю­дей из­ве­ст­ных, ос­та­вив­ших след в ис­то­рии куль­ту­ры че­ло­ве­че­ст­ва.
И. С. Ак­са­ков — пер­вый би­о­граф Ф. И. Тют­че­ва — от­ме­чал, что круг чте­ния Фе­до­ра Ива­но­ви­ча со­став­ля­ли «все вновь вы­хо­дя­щие, сколь­ко-ни­будь за­ме­ча­тель­ные кни­ги рус­ской и ино­ст­ран­ной ли­те­ра­тур, боль­шей ча­с­тью ис­то­ри­че­с­ко­го и по­ли­ти­че­с­ко­го со­дер­жа­ния <…> он об­ла­дал спо­соб­но­с­тью чи­тать с по­ра­зи­тель­ной бы­с­т­ро­тою, удер­жи­вая про­чи­тан­ное в па­мя­ти до ма­лей­ших по­дроб­но­с­тей, а по­то­му на­чи­тан­ность его бы­ла изу­ми­тель­на».⁴ Дру­гой осо­бен­но­с­тью чте­ния Тют­че­ва, ко­то­рую за­ме­тил его со­слу­жи­вец по дип­ло­ма­ти­че­с­кой мис­сии И. С. Га­га­рин, яв­ля­лось уме­ние по­эта бе­зо­ши­боч­но вы­би­рать, что чи­тать, и из­вле­кать из чте­ния поль­зу.
Од­на­ко, не­смо­т­ря на то, что Тют­чев чи­тал мно­го и ак­тив­но, дать до­ста­точ­но пол­ную ха­рак­те­ри­с­ти­ку со­дер­жа­ния и осо­бен­но­с­тей его чте­ния непро­сто. С од­ной сто­ро­ны, по еди­но­душ­но­му при­зна­нию со­вре­мен­ни­ков, он был од­ним из са­мых об­ра­зо­ван­ных и на­чи­тан­ных лю­дей сво­е­го вре­ме­ни. С дру­гой — лич­ная биб­ли­о­те­ка по­эта прак­ти­че­с­ки не со­хра­ни­лась, в от­ли­чие от лич­ных биб­ли­о­тек В. А. Жу­ков­ско­го, М. П. По­го­ди­на, А. С. Пуш­ки­на, П. Я. Ча­а­да­е­ва и дру­гих из­ве­ст­ных лю­дей, с ко­то­ры­ми Тют­че­ва свя­зы­ва­ли дру­же­с­кие и ли­те­ра­тур­ные от­но­ше­ния.
И ес­ли упо­мя­ну­тые лич­ные биб­ли­о­те­ки, зна­чи­тель­ные по объ­е­му, к на­сто­я­ще­му вре­ме­ни тща­тель­но изу­че­ны, опи­са­ны и до­ступ­ны ис­сле­до­ва­те­лям бла­го­да­ря из­дан­ным ка­та­ло­гам, то из лич­ной биб­ли­о­те­ки Тют­че­ва до на­ших дней со­хра­ни­лось лишь око­ло 70 то­мов (40 на­зва­ний). Ос­тат­ки биб­ли­о­те­ки (имен­но так ха­рак­те­ри­зо­ва­ла от­дель­ные эк­земп­ля­ры книг, при­над­ле­жав­ших по­эту, его вдо­ва, ра­ци­о­наль­ная и от­вет­ст­вен­ная Эр­не­с­ти­на Фе­до­ров­на) бе­реж­но хра­нят­ся в му­зее-усадь­бе «Му­ра­но­во».
По­дроб­ное опи­са­ние со­хра­нив­шей­ся ча­с­ти книж­но­го со­бра­ния опуб­ли­ко­ва­но в тют­чев­ском то­ме «Ли­те­ра­тур­но­го на­след­ст­ва».¹ Оно вклю­ча­ет све­де­ния о кни­гах, при­над­ле­жав­ших Тют­че­ву, или по­да­рен­ных им чле­нам его се­мьи. Из об­ще­го ко­ли­че­ст­ва лишь 13 книг на рус­ском язы­ке, сре­ди них «За­пи­с­ки охот­ни­ка» И. С. Тур­ге­не­ва, «Со­чи­не­ния» З. А. Вол­кон­ской, по­да­рен­ные Тют­че­ву ее сы­ном, сбор­ник про­из­ве­де­ний Л. А. Мея, так­же с дар­ст­вен­ной над­пи­сью, по­ве­с­ти Н. С. Ко­ха­нов­ской, «Сло­варь Ака­де­мии Рос­сий­ской по аз­буч­но­му по­ряд­ку рас­по­ло­жен­ный» и др. Ос­таль­ные кни­ги, пред­став­лен­ные в со­бра­нии, это из­да­ния на ино­ст­ран­ных язы­ках. По­ми­мо фран­цуз­ско­го, не­мец­ко­го и ан­г­лий­ско­го язы­ков, Тют­чев вла­дел ита­ль­ян­ским, а так­же гре­че­с­ким и ла­тин­ским.
Об­щий со­став со­хра­нив­шей­ся ча­с­ти тют­чев­ской биб­ли­о­те­ки под­тверж­да­ет ха­рак­те­ри­с­ти­ку чте­ния по­эта, дан­ную И. С. Ак­са­ко­вым: пре­иму­ще­ст­вен­ный ин­те­рес к со­чи­не­ни­ям ис­то­ри­че­с­ко­го и по­ли­ти­че­с­ко­го со­дер­жа­ния. На про­тя­же­нии всей жиз­ни Тют­че­ва при­вле­ка­ли кни­ги по ис­то­рии ран­не­го хри­с­ти­ан­ст­ва и ка­то­ли­че­с­кой церк­ви, ко­то­рые про­чи­ты­ва­лись им сквозь приз­му вза­и­мо­от­но­ше­ний ла­тин­ско­го и сла­вян­ско­го ми­ров, кни­ги по рим­ской ис­то­рии, ис­то­рии фран­цуз­ской ре­во­лю­ции 1848 го­да, по про­бле­мам вла­с­ти и на­ро­да. По­ли­ти­че­с­кая ин­ту­и­ция Тют­че­ва, его дип­ло­ма­ти­че­с­кая и об­ще­ст­вен­ная де­я­тель­ность ос­но­вы­ва­лись на си­с­те­ма­ти­че­с­ком чте­нии.
Оче­вид­но, что со­хра­нив­ши­е­ся кни­ги — это лишь не­зна­чи­тель­ная часть то­го, что ре­аль­но вхо­ди­ло в круг чте­ния по­эта в раз­лич­ные пе­ри­о­ды его жиз­ни. О зна­чи­тель­ном объ­е­ме его биб­ли­о­те­ки сви­де­тель­ст­ву­ют, на­при­мер, све­де­ния, при­ве­ден­ные в «Ле­то­пи­си жиз­ни и твор­че­ст­ва Ф. И. Тют­че­ва»: прось­ба по­эта гр. Со­ла­ро рас­по­ря­дить­ся о до­став­ке из ге­ну­эз­ской та­мож­ни в Рос­сий­ское кон­суль­ст­во Ге­нуи че­ты­рех ящи­ков с кни­га­ми, при­шед­ших на имя Тют­че­ва.³
Судь­ба и осо­бен­но­с­ти его лич­ной биб­ли­о­те­ки оп­ре­де­ля­лись не столь­ко внеш­ни­ми при­чи­на­ми, сколь­ко осо­бен­но­с­тя­ми от­но­ше­ния по­эта к лю­бым про­яв­ле­ни­ям ма­те­ри­аль­но­го ми­ра, в том чис­ле и к кни­гам соб­ст­вен­ной биб­ли­о­те­ки.
Прав­нук по­эта и ис­сле­до­ва­тель его твор­че­ст­ва К. В. Пи­га­рев от­ме­чал, что Тют­чев об­ра­щал­ся с кни­га­ми так же не­бреж­но, как и со сво­и­ми ру­ко­пи­ся­ми. По про­чте­нии кни­га для не­го те­ря­ла ин­те­рес. Тют­че­ва ни­как нель­зя на­звать биб­ли­о­фи­лом. Для не­го бы­ло не важ­но, яв­ля­ет­ся ли кни­га его соб­ст­вен­но­с­тью, зна­че­ние име­ло лишь ее со­дер­жа­ние. Пе­ре­ез­жая с ме­с­то на ме­с­то, он за­ча­с­тую про­сто ос­тав­лял уже про­чи­тан­ные кни­ги, да­рил их, да­вал чи­тать дру­гим и тут же за­бы­вал, не за­бо­тясь по­лу­чить их об­рат­но. Так­же лег­ко он брал кни­ги у дру­зей и зна­ко­мых, не все­гда во­вре­мя воз­вра­щая их вла­дель­цам.
Лишь очень не­мно­гие кни­ги, как пра­ви­ло, свя­зан­ные с до­ро­ги­ми его ду­ше вос­по­ми­на­ни­я­ми, спе­ци­аль­но со­хра­ня­лись по­этом. В му­ра­нов­ском му­зее на­хо­дят­ся 8 книг из его юно­ше­с­кой биб­ли­о­те­ки. Мож­но пред­по­ло­жить, что не­ко­то­рые из них бы­ли осо­бен­но до­ро­ги Тют­че­ву: это Биб­лия, Ка­нон­ник и фран­цуз­ское из­да­ние Но­во­го За­ве­та, по­да­рен­ные ему в раз­ное вре­мя ма­те­рью Ека­те­ри­ной Львов­ной, с ее дар­ст­вен­ны­ми над­пи­ся­ми.
На из­дан­ной в 1817 го­ду в Пе­тер­бур­ге Биб­лии во фран­цуз­ском пе­ре­во­де (La Lainte Bible contenante l’ancien et le Nouveau Testament) Eка­те­ри­на Львов­на пи­шет: «Па­пень­ка твой же­ла­ет, что­бы ты го­вел. Про­сти! Хри­с­тос с то­бою. Лю­би Его!».1 Не ме­нее при­ме­ча­тель­на над­пись на кни­ге цер­ков­ных пес­но­пе­ний «Ка­нон­ник» (Ки­ев, 1754): «Пе­ре­пле­те­на в но­вый пе­ре­плет в бо­вар­ском го­ро­де Мин­хе­не 1824-го ию­ля 24-го при­на­ле­жит Фе­до­ру Ива­но­ви­чу Тют­че­ву».¹ Эту над­пись сде­лал Ни­ко­лай Афа­на­сь­е­вич Хло­пов, дядь­ка по­эта, до­ку­мен­таль­но за­фик­си­ро­вав при­над­леж­ность дан­ной кни­ги, ко­то­рая, ве­ро­ят­но, бы­ла по­да­ре­на ма­те­рью уез­жав­ше­му за гра­ни­цу сы­ну. Как от­ме­ча­ет ис­сле­до­ва­тель тют­чев­ско­го книж­но­го со­бра­ния Н. П. Бе­лев­це­ва, эта кни­га пе­ре­шла к се­с­т­ре по­эта Д. И. Суш­ко­вой, ко­то­рая на спе­ци­аль­но впле­тен­ных в кни­гу ли­с­тах ос­та­ви­ла сви­де­тель­ст­ва о важ­ней­ших со­бы­ти­ях сво­ей жиз­ни и впи­са­ла мо­лит­вы на фран­цуз­ском и рус­ском язы­ках.
Сле­ду­ет упо­мя­нуть и еще об од­ной до­шед­шей до нас кни­ге из биб­ли­о­те­ки Тют­че­ва. Это пер­вый том со­чи­не­ний Ла­мар­ти­на (Lamartine A. Jocelyn, Paris, 1836), на фор­за­це ко­то­ро­го Тют­чев де­ла­ет вла­дель­че­с­кую по­ме­ту, ука­зы­вая ме­с­то и да­ту (Munich. Сe 16 Avril. 1836). Ро­ман­ти­че­с­кая по­эма «Жо­се­лен» вы­шла в мар­те 1836 го­да, а в ап­ре­ле Тют­чев уже имел ее в сво­ем со­бра­нии. Кни­га при­ме­ча­тель­на и на­ли­чи­ем вла­дель­че­с­кой над­пи­си, что уже са­мо по се­бе не ха­рак­тер­но для книг его биб­ли­о­те­ки, и тем, что к чте­нию этой кни­ги по­эт воз­вра­ща­ет­ся спу­с­тя не­сколь­ко лет и на­по­ми­на­ет в пись­ме к же­не (1843) о сов­ме­ст­ном с ней чте­нии этой по­эмы. А ес­ли вспом­нить, что про­из­ве­де­ния фран­цуз­ско­го ро­ман­ти­ка при­вле­ка­ли его как пе­ре­вод­чи­ка (пе­ре­вод эле­гии «Оди­но­че­ст­во), то факт со­хран­но­с­ти дан­ной кни­ги вряд ли сле­ду­ет счи­тать сча­ст­ли­вой слу­чай­но­с­тью.
Что­бы яс­нее пред­ста­вить об­лик Тют­че­ва-чи­та­те­ля, не­об­хо­ди­мо об­ра­тить­ся к до­ку­мен­таль­ным сви­де­тель­ст­вам его со­вре­мен­ни­ков: пись­мам, днев­ни­кам, вос­по­ми­на­ни­ям. Све­де­ния о дет­ском чте­нии бу­ду­ще­го по­эта при­во­дит его до­маш­ний учи­тель Се­мен Его­ро­вич Ра­ич: «…Про­ви­де­нию угод­но бы­ло вве­рить мо­е­му ру­ко­вод­ст­ву Ф. И. Тют­че­ва, всту­пив­ше­го в де­ся­тый год жиз­ни. Не­о­бык­но­вен­ные да­ро­ва­ния и страсть к про­све­ще­нию ми­ло­го вос­пи­тан­ни­ка изум­ля­ли и уте­ша­ли ме­ня; го­да че­рез три он уже был не уче­ни­ком, а то­ва­ри­щем мо­им, — так бы­с­т­ро раз­ви­вал­ся его лю­бо­зна­тель­ный и вос­при­им­чи­вый ум!»⁴
С по­мо­щью учи­те­ля, бла­го­дар­ность к ко­то­ро­му по­эт со­хра­нял всю жизнь, он по­зна­ко­мил­ся с со­чи­не­ни­я­ми рим­ских клас­си­ков, сде­лал свои пер­вые пе­ре­во­ды из ан­тич­ных ав­то­ров. Как са­мое луч­шее вре­мя сво­ей жиз­ни Ра­ич вспо­ми­нал лет­нее пре­бы­ва­ние со сво­им вос­пи­тан­ни­ком в под­мо­с­ков­ном име­нии Тют­че­вых Тро­иц­ком: «С ка­ким удо­воль­ст­ви­ем вспо­ми­наю я о тех сла­до­ст­ных ча­сах, ког­да бы­ва­ло, вес­ною и ле­том, жи­вя в под­мо­с­ков­ной, мы вдво­ем с Ф. И. вы­хо­ди­ли из до­му, за­па­са­лись Го­ра­ци­ем, Вер­ги­ли­ем или кем-ни­будь из оте­че­ст­вен­ных пи­са­те­лей и, усев­шись в ро­ще, на хол­ми­ке, уг­луб­ля­лись в чте­нии и уто­па­ли в чи­с­тых на­слаж­де­ни­ях кра­со­та­ми ге­ни­аль­ных про­из­ве­де­ний По­эзии!»⁴
Мо­жет быть, имен­но эти сов­ме­ст­ные про­гул­ки с кни­га­ми объ­яс­ня­ют лю­бовь по­эта к чте­нию на воль­ном воз­ду­хе: во вре­мя пре­бы­ва­ния в род­ном Ов­сту­ге он лю­бил за­би­рать­ся с кни­гой в за­вет­ный уго­лок — бе­сед­ку на ос­т­ров­ке в цен­т­ре не­боль­шо­го пру­да. Или дру­гая кар­тин­ка — Тют­чев, уже по­сле воз­вра­ще­ния из-за гра­ни­цы, спо­кой­но си­дит на ска­мей­ке воз­ле Ар­мян­ской церк­ви на Нев­ском про­спек­те, чи­тая га­зе­ты и на­слаж­да­ясь столь ред­ким в Пе­тер­бур­ге солн­цем.
Тща­тель­но и си­с­те­ма­тич­но фик­си­ро­вал в сво­ем днев­ни­ке впе­чат­ле­ния от об­ще­ния с Тют­че­вым Ми­ха­ил Пе­т­ро­вич По­го­дин. «Вос­по­ми­на­ния» и «Днев­ник» из­ве­ст­но­го впос­лед­ст­вии ис­то­ри­ка со­хра­ни­ли для по­том­ков, в том чис­ле и «книж­ные» впе­чат­ле­ния. «Мо­ло­день­кий маль­чик, с ру­мян­цем во всю ще­ку, в зе­лё­нень­ком сюр­туч­ке, ле­жит он, об­ло­ко­тясь на ди­ва­не, и чи­та­ет кни­гу»,⁴ — вот опи­са­ние пер­вой встре­чи ав­то­ра с ше­ст­над­ца­ти­лет­ним Тют­че­вым. Имен­но про­чи­тан­ные кни­ги ста­ли пред­ме­том их даль­ней­ших раз­го­во­ров, спо­ров, об­суж­де­ний, те­мой пе­ре­пи­с­ки. Сре­ди об­суж­да­е­мых имен: Шил­лер, Гер­дер, Ге­те, Лес­синг, Шле­цер, Ка­рам­зин, Пуш­кин, Мерз­ля­ков, Жу­ков­ский, Тик, Па­с­каль, Ви­ланд, Сви­нь­ин и дру­гие ино­ст­ран­ные и оте­че­ст­вен­ные ав­то­ры. «Мо­ло­дой то­ва­рищ Тют­чев, к ко­то­ро­му ха­жи­вал я ино­гда по со­сед­ст­ву из Зна­мен­ско­го в Тро­иц­кое и за­ста­вал все­гда за не­мец­кою кни­гою. Его рас­суж­де­ния свы­со­ка о Ви­лан­де и Шил­ле­ре, Гер­де­ре и Ге­те, ко­то­рых как буд­то при­ни­мал он в сво­ей пред­го­с­тин­ной, воз­буж­да­ли же­ла­ние срав­нить­ся с его на­чи­тан­но­с­тью».⁴
1820–1821 го­ды зна­ме­ну­ют­ся се­рь­ез­ным ув­ле­че­ни­ем дру­зей не­мец­кой ли­те­ра­ту­рой и про­из­ве­де­ни­я­ми Ша­то­б­ри­а­на и Рус­со. В пись­ме По­го­ди­ну (1821 г.) Тют­чев пи­шет: «Сде­лай­те одол­же­ние — уто­ли­те мою жаж­ду. При­шли­те про­дол­же­ние «Ис­по­ве­ди». Ни­ког­да с та­ким рве­ни­ем и удо­воль­ст­ви­ем я еще ни чи­ты­вал. — Со­чи­не­ние это вся­ко­му долж­но быть за­ни­ма­тель­но. Ибо, по­ис­ти­не, Рус­со прав: кто мо­жет ска­зать о се­бе: я луч­ше это­го че­ло­ве­ка».⁵
В пе­ри­од сво­ей дип­ло­ма­ти­че­с­кой де­я­тель­но­с­ти в Ба­ва­рии и Ита­лии Тют­чев про­дол­жал до­ста­точ­но мно­го вре­ме­ни уде­лять чте­нию. О со­дер­жа­нии его чте­ния это­го пе­ри­о­да мож­но су­дить преж­де все­го по его пись­мам, где впе­чат­ле­ния от про­чи­тан­но­го за­ни­ма­ют не­ма­лое ме­с­то. Ха­рак­те­ри­зуя в пись­ме к ро­ди­те­лям свой об­раз жиз­ни в Ту­ри­не, он пи­шет: «Ут­ром я чи­таю и гу­ляю <…> [ве­че­ром] опять чи­таю и ло­жусь спать».⁵ Обя­за­тель­ным сде­ла­лось для не­го чте­ние га­зет и жур­на­лов: он не пред­став­лял се­бе на­ча­ло дня без про­смо­т­ра па­риж­ских, лон­дон­ских, вен­ских, бер­лин­ских, пе­тер­бург­ских и мос­ков­ских га­зет и жур­на­лов.
По-преж­не­му ак­тив­но ин­те­ре­су­ет­ся он ли­те­ра­тур­ной жиз­нью в Рос­сии, от­ме­чая каж­дое сколь­ко-ни­будь зна­чи­мое яв­ле­ние рос­сий­ской сло­вес­но­с­ти. В пись­ме И. С. Га­га­ри­ну он вос­тор­жен­но при­вет­ст­во­вал по­яв­ле­ние по­ве­с­тей Н. Ф. Пав­ло­ва: «Те­перь в Рос­сии каж­дое по­лу­го­дие пе­ча­та­ют­ся бес­ко­неч­но луч­шие про­из­ве­де­ния. Еще не­дав­но я с ис­тин­ным на­слаж­де­ни­ем про­чи­тал три по­ве­с­ти Пав­ло­ва, глав­ным об­ра­зом по­след­нюю. Кро­ме ху­до­же­ст­вен­но­го та­лан­та, до­сти­га­ю­ще­го тут ред­кой зре­ло­с­ти, я был в осо­бен­но­с­ти по­ра­жен воз­му­жа­ло­с­тью, со­вер­шен­но­ле­ти­ем рус­ской мыс­ли. <…> Мне при­ят­но воз­дать честь рус­ско­му уму, по са­мой сущ­но­с­ти сво­ей чуж­да­ю­ще­му­ся ри­то­ри­ки, ко­то­рая со­став­ля­ет яз­ву или ско­рее пер­во­род­ный грех фран­цуз­ско­го ума. Вот от­че­го Пуш­кин так вы­со­ко сто­ит над все­ми со­вре­мен­ны­ми фран­цуз­ски­ми по­эта­ми».⁵
Вер­нув­шись по­сле поч­ти двад­ца­ти­лет­ней служ­бы за гра­ни­цей, по­эт удив­лял со­оте­че­ст­вен­ни­ков ос­ве­дом­лен­но­с­тью о ли­те­ра­тур­ной и об­ще­ст­вен­ной жиз­ни Рос­сии. Он по-преж­не­му жи­во ин­те­ре­со­вал­ся книж­ны­ми но­вин­ка­ми, сле­дил за пуб­ли­ка­ци­я­ми в оте­че­ст­вен­ных и ино­ст­ран­ных жур­на­лах. Мож­но толь­ко удив­лять­ся про­зор­ли­во­с­ти и глу­би­не его оце­нок ли­те­ра­тур­ных и об­ще­ст­вен­ных яв­ле­ний со­вре­мен­ной жиз­ни. Из мно­го­чис­лен­ных от­кли­ков Тют­че­ва на но­вые из­да­ния при­ве­дем его оцен­ку «Рус­ско­го ар­хи­ва» П. И. Бар­те­не­ва: «По-мо­е­му — ни од­на из на­ших со­вре­мен­ных га­зет — не спо­соб­ст­ву­ет столь­ко ура­зу­ме­нию и пра­виль­ной оцен­ке на­сто­я­ще­го, сколь­ко ва­ше из­да­ние, по пре­иму­ще­ст­ву по­свя­щен­ное про­шед­ше­му».⁵ Ин­те­рес­но, что имен­но в этом жур­на­ле, столь вы­со­ко оце­нен­ном Тют­че­вым, в 1874 го­ду бы­ла опуб­ли­ко­ва­на его би­о­гра­фия, на­пи­сан­ная И. С. Ак­са­ко­вым. Ак­тив­но­му чте­нию Тют­че­ва спо­соб­ст­во­ва­ло и его но­вое на­зна­че­ние на пост пред­се­да­те­ля Ко­ми­те­та цен­зу­ры ино­ст­ран­ной.
Бла­го­да­ря пе­дан­тиз­му Эр­не­с­ти­ны Фе­до­ров­ны, вдо­вы по­эта, мы име­ем воз­мож­ность уз­нать и о по­след­нем чте­нии Тют­че­ва. На кни­гах Ш. О. Сент-Бе­ва «Пись­ма к прин­цес­се» и А. Виль­ме­на «Ис­то­рия па­пы Гри­го­рия VII», ко­то­рые он чи­тал во вре­мя пред­смерт­ной бо­лез­ни в мар­те 1873 го­да, Эр­не­с­ти­на Фе­до­ров­на де­ла­ет над­пись «По­след­нее чте­ние».
Чте­ние Фе­до­ра Ива­но­ви­ча Тют­че­ва мож­но рас­сма­т­ри­вать и с точ­ки зре­ния веч­ной те­мы за­им­ст­во­ва­ний и вли­я­ний. Это са­мо­сто­я­тель­ная про­бле­ма для се­рь­ез­ных ис­то­ри­ко-ли­те­ра­тур­ных ис­сле­до­ва­ний. В рам­ках дан­но­го крат­ко­го об­зо­ра от­ме­чу лишь оче­вид­ный факт вли­я­ния: сти­хо­тво­ре­ние «Здесь не­ког­да, мо­гу­чий и пре­крас­ный» бы­ло на­пи­са­но под впе­чат­ле­ни­ем от чте­ния ро­ма­на Тур­ге­не­ва «Дым» и под та­ким же на­зва­ни­ем («Дым») опубликовано в 1867 го­ду в «Оте­че­ст­вен­ных за­пи­с­ках». Сти­хо­тво­ре­ние по­ст­ро­е­но на про­ти­во­по­с­тав­ле­нии ран­не­го твор­че­ст­ва Тур­ге­не­ва («мо­гу­чий и пре­крас­ный шумел и зеленел вол­шеб­ный лес») его но­во­му ро­ма­ну («Дым — бе­зот­рад­ный, бес­ко­неч­ный дым!»).⁵
Осо­бый сю­жет в те­ме «Тют­чев и кни­га» — от­но­ше­ние по­эта к чте­нию его де­тей. В пись­мах к стар­шей до­че­ри Ан­не во­про­сы о чте­нии по­сто­ян­ны: «Рас­ска­зы­вай мне про свои уро­ки и про кни­ги, ко­то­рые чи­та­ешь; Ты про­си­ла у ме­ня книг. На­де­юсь, что те, ко­то­рые я по­сы­лаю, смо­гут за­ин­те­ре­со­вать те­бя. Чи­тай их вни­ма­тель­но, что­бы дать мне от­чет о про­чи­тан­ном; Что ты чи­та­ешь по-рус­ски?»⁵ В му­зее «Му­ра­но­во» хра­нят­ся кни­ги, по­да­рен­ные Тют­че­вым до­че­рям, с его дар­ст­вен­ны­ми над­пи­ся­ми. На ос­но­ва­нии ана­ли­за дан­ных эк­земп­ля­ров под­го­тов­ле­на ин­те­рес­ная ста­тья «Чте­ние в жиз­ни до­че­рей Тют­че­ва»,² к ко­то­рой я и от­сы­лаю за­ин­те­ре­со­вав­ших­ся дан­ной те­мой чи­та­те­лей.
Ка­ким же пред­ста­ет пе­ред на­ми об­лик Тют­че­ва-чи­та­те­ля? Чте­ние бы­ло не­отъ­ем­ле­мой ча­с­тью его жиз­ни с дет­ских лет до по­след­них дней. Бле­с­тя­щая па­мять и осо­бый ин­тел­лек­ту­аль­ный склад лич­но­с­ти по­эта объ­яс­ня­ют, в ка­кой-то ме­ре, прак­ти­че­с­кое от­сут­ст­вие по­мет и за­пи­сей на по­лях про­чи­тан­ных им книг. Тют­чев не был биб­ли­о­фи­лом, судь­ба биб­ли­о­те­ки не вол­но­ва­ла по­эта, и си­с­те­ма­ти­че­с­ким со­би­ра­ни­ем лич­ной биб­ли­о­те­ки он не за­ни­мал­ся. От­сут­ст­вие экс­ли­б­ри­са, ори­ги­наль­ных пе­ре­пле­тов, вла­дель­че­с­ких за­пи­сей так­же сви­де­тель­ст­ву­ет о том, что в кни­ге Тют­че­ва при­вле­ка­ло преж­де все­го ее со­дер­жа­ние. Впе­чат­ле­ния от чте­ния не­от­де­ли­мы для не­го от дру­гих впе­чат­ле­ний жиз­ни: об­ще­ния с при­ро­дой и людь­ми, глу­бо­ких стра­с­тей, яв­ле­ний по­ли­ти­че­с­кой и лич­ной жиз­ни. Все эти впе­чат­ле­ния уди­ви­тель­ным об­ра­зом транс­фор­ми­ро­ва­лись в со­зна­нии и ду­ше по­эта, со­зда­вая осо­бое про­ти­во­ре­чи­вое и тра­ги­че­с­кое от­но­ше­ние к ми­ру, ко­то­рое про­яви­лось в его судь­бе и вдох­но­вен­ных сти­хо­твор­ных им­про­ви­за­ци­ях.

Ольга Николаевна Ильина, доцент кафедры гуманитарной информации СПбГУКИ, кандидат педагогических наук

¹ Бе­лев­це­ва Н. П. Ан­но­ти­ро­ван­ное опи­са­ние книг, при­над­ле­жав­ших Ф. И. Тют­че­ву // Ли­те­ра­тур­ное на­след­ст­во. — Т. 97, кн. 2. М., — 1989. — С. 631–649.
² Бе­лев­це­ва Н. П. Чте­ние в жиз­ни до­че­рей Ф. И. Тют­че­ва // Биб­ли­о­те­ко­ве­де­ние. — 2002. — № 1. — С. 69–76.
³ Ле­то­пись жиз­ни и твор­че­ст­ва Ф. И. Тют­че­ва. Кн. пер­вая. 1803–1844. ООО «Ли­то­граф»; му­зей-усадь­ба «Му­ра­но­во» им. Ф. И. Тют­че­ва. — 1999. — 342 с. — С. 220
⁴ Со­вре­мен­ни­ки о Ф. И. Тют­че­ве. — Ту­ла: При­ок­с­кое книж­ное изд-во, 1984. — С. 42
⁵ Тют­чев Ф. И. Со­чи­не­ния: в 2 т. — Т. 2: Пись­ма / Под­гот. тек­с­та Л. Ку­зи­ной; Ком­мент. Л. Ку­зи­ной и К. Пи­га­ре­ва. — М.: Ху­дож. лит., 1984. — 447 с.
⁶ Ча­гин Г. В. Тют­чев в Моск­ве: Ху­дож.-до­кум. очерк. — М.: Дет. Лит., 1984. — 175 с.
⁷ Ча­гин Г. В. Фе­дор Тют­чев // Книж­ное обо­зре­ние. — 1985. — 20 сент. — С. 15. (Вы­да­ю­щи­е­ся чи­та­те­ли).