Быть творцом, а не потребителем
Когда в соцсетях — вездесущих, всезнающих соцсетях — появилась горькая весть о кончине Аркадия Васильевича Соколова, возникло ощущение не просто утраты, но катастрофического зияния. Как будто лайнер культуры, бесстрашно рассекавший волны эпохи, вдруг натолкнулся на риф и в днище образовалась пробоина. Как будто ткань ноосферы, в которую год от года, десятилетие за десятилетием учёный вплетал нити мыслей и слов, внезапно надорвалась и в образовавшуюся прореху хлынули энтропийные силы, полезли герои «Бобка», спеша и толкая друг друга, с предвкушающим криком: «Заголимся и обнажимся!»
«Удерживающий теперь» взят от среды…
Аркадий Васильевич Соколов был стражем и рыцарем ноосферы, удерживающим её от пленённости миром прагматической, бескрылой цивилизации, что живёт языческим carpe diem и бесстыдно требует «хлеба и зрелищ». Он утверждал вертикализм культуры, оберегая её от смысловой девальвации, от теплохладности, от агрессивного беспамятства, от навязываемых критериев эффективности, от коммерческого азарта, поддаваясь которому, так легко забыть, что знание и наследие «не для продажи». Подобно Владимиру Вернадскому и Пьеру Тейяру де Шардену, авторам понятия «ноосфера», ставшего теоретическим и этическим стержнем научных работ А. В. Соколова, учёный задавал ценностный вектор развития культурной деятельности, где человек не потребитель, а творец, не пользователь, а соработник, не «приобретатель», а «изобретатель», согласно точному и живому, раскупоривающему смыслы слов, определению Велимира Хлебникова.
Хлебников в эпоху модернизма раскрыл в своих художественных экспериментах и теоретических манифестах безграничные образные возможности языка, избавляя слова, ходящие в речевом обращении, от захватанности, стёртости, тусклоты. Аркадий Васильевич Соколов в постмодернистскую эру, когда угроза девальвации коснулась не только языка, но и смысла, когда на повестку дня встал вопрос о перспективах человека, а значит — и о судьбе тех сфер дела и творчества, которые не существуют без человека, движутся его духовным и нравственным усилием, поставил универсум книжной культуры и библиотеки под знак бесконечности, заговорив о библиосфере, библиофилософии, библиологосе, настаивая на том, что именно они по-настоящему движут историю и сохраняют жизнь на земле.
Библиосфера, библиофилософия, библиологос — эти понятия, введенные А. В. Соколовым в оборот современной библиотечной теории, образуют ту систему координат, в которой выстраивалась его теория книжной культуры как ценностной, собирающей и преображающей силы мира и концепция человека как агента логоса, противостоящего энтропийной стандартизации, девальвации смысла, разрушению памяти, агрессивности информационной среды, личности, осознающей себя творцом ноосферы…
А. Г. Гачева, главный библиотекарь, научный сотрудник Библиотеки имени Н. Ф. Фёдорова г. Москвы
Учёный-энциклопедист и поэт А. В. Соколов.
Научный марафон профессора
Зима в России — время суровое, морозное. Но в череде её коротких, тёмных, холодных дней случается такой, в котором не замечаешь его недостатков, потому что в нём происходит знаменательное событие — юбилей, да ещё и человека, имя которого известно всему профессиональному сообществу, и его упоминание вызывает самые добрые эмоции.
Конечно, не трудно догадаться, о ком идёт речь. 10 февраля 1934 г. родился Аркадий Васильевич Соколов. Однако он был совсем не «зимний человек». Его образ ассоциируется с весной, так как он всегда был светел — и внутренне, и внешне, заражая окружающих своей любовью к жизни, излучая добро.
В науке были, есть и будут Гиганты Мысли, Творцы её Галактик. Такой невероятной личностью энциклопедического масштаба был А. В. Соколов. Масштаб личности — это сплав психологических качеств, энергетического заряда, объёма знаний, виртуозности мышления, позволяющих человеку неустанно и продуктивно созидать и подниматься всё выше и выше, открывать всё новые горизонты в том деле, которому он посвящает свою жизнь. Энциклопедист Соколов оставил многие сотни научных работ по самым разным проблемам целого ряда гуманитарных наук — информатики, теории социальных коммуникаций, философии, социологии, педагогики, теории социально-культурной деятельности, интеллигентоведению, документологии, библиологии, футурологии и др. Но, пожалуй, главной его страстью оставалась триада наук — библиотековедение, библиографоведение, книговедение.
Неутомимое перо исследователя, начав свой марафон в 1962 г. с небольшой статьи в газете «Смена»1, не останавливалось более 60 лет, не пропустив ни одного года! Аркадий Васильевич не давал коллегам опомниться от новаций и драйва одной своей статьи, как уже выходили две-три новых, дискуссионных, дерзких, интересных. В середине 1970-х гг. он, как преподаватель ЛГИК им. Н. К. Крупской, начал осваивать и жанры учебно-методического пособия2, а затем и монографии3, когда защитил докторскую диссертацию (1978).
Каждой публикацией А. В. Соколов обращался к библиотечному сообществу, настойчиво призывал задуматься об актуальных вопросах профессиональной деятельности, не давал забыть о нерешённых проблемах, усиливающихся вызовах и угрозах информационного общества, предупреждал о тревожном будущем древнейшей профессии, которой уже давно предсказывают закат. И хотя будущее — явление мистическое, так как его ещё нет, но «ведь известно, что оно придет и станет реальностью», — писал Аркадий Васильевич4. Поэтому практически все его книги, вышедшие в XXI столетии, в тех или иных аспектах были посвящены именно этому неизбежному будущему — «Диалоги с постсоветской гуманитарной интеллигенцией»5, «Библиотечная интеллигенция в России: исторические очерки в 2-х ч.»6, «Постсоветские библиотекари: социально-психологические очерки»7, «Поколения русской интеллигенции»8, «Информационное общество в виртуальной и социальной реальности» 9, «Библиотека и гуманизм: миссия библиотеки в глобальной техногенной цивилизации»10, «Думы о Библиологосе — Книжном Разуме»11 и др…
М. Н. Колесникова, заведующая кафедрой библиотековедения и теории чтения СПбГИК, профессор, доктор педагогических наук
1 Соколов А. В. Кибернетика стучится в двери библиотек // Смена. — 1962. — 27 нояб. —
С. 3.
2 Соколов А. В. Методические материалы по разработке информационно-поисковых тезаурусов: учеб.-метод пособие. — Л.: ЛГИК, 1975. — 68 с.
3 Соколов А. В. Автоматизация библиографического поиска. — М.: Книга, 1981. — 167 с.
4 Соколов А. В. Ретроспектива-75: биобиблиографический отчёт / А. В. Соколов; науч. ред. С. А. Басов; Петербургское библ. о-во. — СПб.: БАН, 2009. — С. 462.
5 Соколов А. В. Диалоги с постсоветской гуманитарной интеллигенцией / А. В. Соколов; Б-ка Российской акад. наук. — СПб.: БАН, 2006. — 583 с.
6 Соколов А. В. Библиотечная интеллигенция в России: исторические очерки: в 2 ч. / А. В. Соколов. — М.: Либерея-Бибинформ, 2007–2008.
7 Соколов А. В. Постсоветские библиотекари: социально-психологические очерки / А. В. Соколов; Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусств. — СПб.: КОСТА, 2008. — 294, [1] с.
8 Соколов А. В. Поколения русской интеллигенции / А. В. Соколов; Санкт-Петербургский гуманитарный ун-т профсоюзов. — СПб.: СПбГУП, 2009. — 664 с.
9 Соколов А. В. Информационное общество в виртуальной и социальной реальности / А. В. Соколов; М-во культуры Российской Федерации, Санкт- Петербургский гос. ун-т культуры и искусств. — СПб.: Алетейя, 2012. — 349 с.
10 Соколов А. В. Библиотека и гуманизм: миссия библиотеки в глобальной техногенной цивилизации / А. В. Соколов. — СПб.: Профессия; Москва: Гранд-Фаир, 2012. — С. 395 с.
11 Соколов А. В. Думы о Библиологосе — Книжном Разуме: Библиологическое эссе / А. В. Соколов; М-во культуры РФ, Санкт-Петерб. гос. ин-т культуры. —СПб.: СПбГИК, 2023. — 168 с.
Аркадий Васильевич Соколов:
Интеллигент. Философ. Библиотекарь
С Аркадием Васильевичем я знаком очень давно — даже не припомню, когда мы с ним познакомились. Запомнился яркий момент его выступления в 1999 г. на защите моей докторской диссертации, как члена диссертационного совета при Московском государственном университете культуры и искусств, и мы уже были с ним знакомы. Для меня было удивительно (отмечу, что мы с ним ранее не говорили про мою диссертационную работу), он так убедительно выступил в мою защиту, высказал свое позитивное мнение и даже поддержал меня в моём давнем споре с Ю. Н. Столяровым, который был основоположником четырёхэлементной модели библиотечного дела, а я предлагал пятиэлементную. И как сейчас помню, Аркадий Васильевич сказал: «Ну и что такого, что Яков Леонидович говорит о пятиэлементной модели? Завтра найдётся тот, кто скажет о семиэлементной. Ничего страшного в этом нет».
У нас с Аркадием Васильевичем установились хорошие отношения, вначале только в профессиональной сфере, а затем и в дружеской. Он неоднократно приезжал на наши Международные конференции «Крым» и «LIBCOM».
В Крыму Аркадий Васильевич не просто участвовал как докладчик, он был задействован в разных ипостасях, в том числе как член экспертной группы очень популярного мероприятия, которое называлось «К барьеру!» по схеме бывшей телепередачи В. Р. Соловьёва. Кроме того, его выступления всегда были очень интересными — он всегда собирал огромные аудитории.
Спустя несколько лет, мы ещё более тесно с ним подружились, когда отмечали его 85-летие в Институте культуры в Санкт-Петербурге. Я приехал с группой своих коллег из ГПНТБ России — мы подготовили музыкальное поздравительное шоу.
Бывая в Санкт-Петербурге, всегда заходил к Аркадию Васильевичу домой. Прекрасно был знаком с его женой Идой Ивановной. Да и он хорошо знал мою семью — детей, супругу. Мы неоднократно бывали у него в гостях, бывало иногда вместе выпивали по 100 грамм за здоровье, конечно.
Никогда не забуду один случай. Я узнал, что Аркадий Васильевич, когда был в Суздале, высоко оценил знаменитую суздальскую водку. И я на очередной Международной конференции «LIBCOM», на которую Аркадий Васильевич не приехал, купил специально ему в подарок эту водку и поехал к нему в гости, будучи в Санкт-Петербурге.
Первый раз за все годы, что мы были знакомы, я поехал не на машине, а на метро, потому что были пробки на дорогах, и мне посоветовали воспользоваться городским транспортом. Когда я проходил через турникет в метро, неожиданно створки турникета захлопнулись, и бутылка разбилась. Мне пришлось в срочном порядке искать другую. Но такую же, конечно, найти не удалось. В доме Аркадия Васильевича был магазин «Дикси», и там выбор напитков был намного беднее, чем можно было предположить. Я купил другую бутылку, пришёл к Аркадию Васильевичу и рассказал о своем приключении, на что он ответил: «Ну что делать, попробуем эту»…
Я. Л. Шрайберг, научный руководитель ГПНТБ России, главный редактор журнала «Научные и технические библиотеки», президент Международной ассоциации пользователей и разработчиков электронных библиотек и новых информационных технологий (Ассоциация ЭБНИТ), президент Национальной библиотечной ассоциации «Библиотеки будущего» (НАББ), член-корреспондент РАО, доктор технических наук, профессор
Сократические беседы в Екатеринбурге
«Соколиада». Продолжение
Встречи с Аркадием Васильевичем Соколовым неизбежно становились роковыми и не могли не повлиять на дальнейшую жизнь каждого, кто с ним общался. Неважно, были это прогулки по пушкинской земле в Михайловском, партнёрские проекты в Екатеринбурге или сократические беседы в ауре Крымской конференции.
Несмотря на масштаб личности учёного и грандиозность его наследия («Ни дня без страницы, ни года без книжки»), пафосный стиль был несовместим с интеллигентностью и мудрой иронией. Десять лет назад, к 80-летию учёного, было написано моё эссе-буффонада «Соколиада»1, в котором каждый эпизод-эскапада был аллюзией на его работы, поэтому был понятен только посвящённым, читавшим его книги и статьи. Несмотря на радикально ироничный стиль, эссе было с пониманием принято профессором.
В год 90-летия, юбилея, который отмечается без Аркадия Васильевича, я посвящаю своё эссе «сократическим беседам» профессора с учениками и последователями — излюбленному методу профессора. Несмотря на энциклопедическую эрудицию, виртуозное владение приёмами прогнозирования и знание ответов на большинство вопросов, касающихся развития библиотечной профессии и современных библиотек, он предпочитал задавать вопросы для того, чтобы каждый нашёл свои собственные ответы и принял необходимые решения.
Сократический диалог — метод, который в древности использовался древнегреческим философом Сократом в беседах со своими учениками. Искусно задавая вопросы, он помогал им прийти к истине самостоятельно. Аркадий Васильевич был мастером ставить особые вопросы по ходу «сократических бесед» во время прогулок на конференциях, или в личной переписке, благодаря которым библиотекари-практики самостоятельно приходили к необходимому пониманию вещей.
Жанны, Клеопатры и другие
Самые популярные темы «сократических бесед» с библиотекарями-практиками — профессиологические. «Стратификация человеческих ресурсов библиотеки» (авангард — гвардия — середняки — балласт — пилигриммы)2, относящаяся к началу 1990-х гг., до сих пор актуальна и являлась затравкой и интригой для первых занятий «Школы молодого бойца» (Школы библиотекаря Белинки).
2008 год. Библиотекарям Свердловской области повезло стать участниками регионального социально-психологического исследования «Жанны, Клеопатры, Пенелопы»3 и «Письмо из 2023 года», проведённого профессором А. В. Соколовым в рамках российской научно-практической конференции «Современный библиотекарь: профессионализм и личность» (Екатеринбург, 15–16 мая 2008 г.), в которой приняли участие более 300 руководителей и специалистов муниципальных, школьных и вузовских библиотек. Тестирование специалистов проводилось в ходе деловой игры, организованной профессором, все данные сразу фиксировались на интерактивной доске. В результате было проведено распределение библиотекарей по социально-психологическим стратам «Жанны, Пенелопы, Клеопатры», в основе которых лежат особенности общественного темперамента, жизненной и профессиональной позиции, этическое самоопределение и направленность личности. Это позволило выявить уровень активности и компетентности профессионального сообщества.
Выявились различия в профессиональном менталитете библиотекарей в зависимости от типа библиотек. И, если Жанн (пассионариев-альтруистов) везде чуть более нормативного, то Клеопатр (пассионариев-эгоистов) в региональных/вузовских библиотеках в 2 раза больше, чем в школьных и муниципальных. Отчасти эти данные помогли понять, почему в Свердловской области так и не создана Библиотечная ассоциация: руководители региональных библиотек-Клеопатры так и не смогли договориться между собой о взаимодействии.
Библиотекарей-Пенелоп (пассивных консерваторов-конформистов) в школьных библиотеках больше, чем в муниципальных, и особенно региональных библиотеках, где Пенелоп в 3 раза меньше, чем в школьных. В некоторых уральских городах — «библиотечных оазисах» коллективы целиком состояли из одних Жанн. Почему такие результаты? Профессор умело задавал вопросы, думать и отвечать пришлось всем участникам конференции4.
Ещё одно исследование — «Письмо из 2023 года». Более 150 участников должны были написать письма самим себе из 2023 года. Тогда, в 2008 г., нам казалось это довольно отдалённым будущим. И никто не мог предполагать, что именно этот год станет последним для Аркадия Васильевича.
По философским лекалам в исследовательском интервью профессором А. В. Соколовым были сконструированы ситуации экзистенциального выбора, и библиотекари должны были примерить их на себя, в сущности, совершив этот выбор на основе прогнозирования. Утопия или антиутопия должны были выйти из-под пера библиотекаря в зависимости от его профессиональной зрелости, системы ценностей, аналитических способностей.
Участники исследования, представив себя находящимися в 2023 г., написали «Письмо из будущего», в котором рассказали о том, что ждёт библиотеки через 15 лет, и как сложится собственная судьба, ориентируясь на предложенные вопросы. Это позволило определить их профессиональную ориентацию и жизненные ценности. Полученные ответы отчасти разочаровали исследователей, но все участники получили напряжение необходимого вольтажа, без которого дальнейшее развитие себя в профессии, по-видимому, невозможно.
Профессор А. В. Соколов — непревзойдённый мастер «трудных» вопросов. Для чего были нужны эти исследования? Чтобы вызвать вопросы. Раздразнить. Возмутить культурное спокойствие. Вывести из инерции и равновесия. Создать движение идей, которые должны привести к созданию программы действий…
М. В. Ивашина, руководитель Учебного центра Свердловской УНБ им.
В. Г. Белинского», заслуженный работник культуры РФ
1 Ивашина М. В. Соколиада // Библиотечное Дело. — 2014. — №1. — С. 33— 34.
2 Соколов А. В., Афанасова Л. Н. Сколько и каких библиотекарей нужно России // Научные и технические библиотеки СССР. — 1991. — №11. — С. 3–11
3 Соколов А. В. Пенелопы, Клеопатры в библиотеке завтрашнего дня // Библиотековедение. — 2002. — №3. — С. 26–36.
4 Ивашина М. В. Великая библиотечная мечта, или Оптимистический крик о помощи // Библиотечное дело. — 2008. — №22. — С. 23–27; Она же. После конференции, или Как разрубить узел проблем // Школьная библиотека. — 2008. — №8–9. — С. 116–121.
Дружили два товарища… параллельным курсом
Мои воспоминания об Аркадии Васильевиче Соколове часто встраиваются «в контекст» его дружбы с другим очень близким и бесконечно значимым для меня человеком Стасом Андреевичем Сбитневым1, профессором Кемеровского государственного института культуры. Не догадалась расспросить вовремя, как зародилась их дружба, как, разделённые тысячами километров, они нашли друг друга и десятилетиями (в отсутствии развитых интернет-коммуникаций) поддерживали активные и продуктивные творческие и человеческие связи. Смею предположить, что эта дружба возникла фоне общих профессиональных и научных интересов.
Сопоставляя их профессиональные биографии, удивляешься их очевидному сходству2.
В 1961–1968 гг. инженер-электрик А. В. Соколов работал в отделе научно-технической информации НИИ радиоэлектроники над проблемой «Механизация информационных работ». Он занимался разработкой дескрипторных информационно-поисковых языков, тезаурусов по радиоэлектронике, созданием на этой основе информационно-поисковых систем. В 1967 г. его разработки были представлены на Выставке достижений народного хозяйства и отмечены медалью ВДНХ.
С. А. Сбитнев в период работы в Кузбасском центральном бюро технической информации (1960–1973) занимался вопросами информационного поиска, формирования информационного-поисковых массивов, предназначенных для информационного сопровождения производственной деятельности специалистов народного хозяйства. Используя доступные в то время технические средства (счётно-перфорационные и электронно-вычислительные машины), он инициировал создание и запустил в эксплуатацию сначала «Механизированную систему поиска информации для обслуживания специалистов» (1963), затем «Автоматизированную информационно-поисковую систему “Квантор”» (1970). Это позволило внедрить в практику работы центров НТИ систему избирательного распространения информации (ИРИ). В эти же годы коллектив Кузбасского ЦБТИ под руководством Стаса Андреевича разработал серию отраслевых дескрипторных словарей по различным отраслям науки и техники (металлургия, сельское хозяйство, машиностроение, электротехника, пищевая промышленность, железнодорожный транспорт, автомобильный транспорт и др.). В 1972 г. он стал обладателем золотой медалью ВДНХ за участие в выставке по пяти «номинациям».
И. С. Пилко, доктор педагогических наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный институт культуры
1 Стас Андреевич Сбитнев (1918–2002), профессор Кемеровского государственного института культуры, заведовал кафедрами библиотековедения и библиографии (1969–1972), научно-технической информации (1972–1987), автоматизированных библиотечных систем и вычислительной техники
2 Аркадий Васильевич Соколов: к 85-летию со дня рождения: биобиблиогр. указ. — Санкт-Петербург.: БАН, 2019 — 168 с.; Электронный архив профессора С. А. Сбитнева. — URL: https://ebooks.kemgik.ru/public/Multimedia/SbitnevArhiv2008/biography/biographical_note.html
Уроки Духа.
Человеческая модель коммуникации
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчёлы в улье опустелом,
Дурно пахнут мёртвые слова
Н. Гумилёв
Выдающийся русский учёный-гуманист профессор Санкт-Петербургского государственного института культуры, доктор педагогических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный работник культуры России, действительный член Российской Академии естественных наук, почетный профессор Московского государственного института культуры Аркадий Васильевич Соколов (10.02.1934–16.11.2023) обладал энциклопедической эрудицией. Его шестидесятилетняя деятельность в качестве учёного охватила три взаимосвязанные орбиты — информатики, социальной коммуникации и библиотечного гуманизма.
Результаты его интеллектуальных свершений отражены в персональной библиографии, а также в пяти «Ретроспективах», — подготовленных им к своим юбилейным датам в качестве полнотекстовых автобиобиблиографических отчётов: «Ретроспектива-60» (1994), «Ретроспектива-70» (2004), «Ретроспектива-75» (2009); «Ретроспектива-80» (в 3 т., 2014); «Ретроспектива-85» (2019). Эти сборники включают раздел — «Взгляд со стороны», где коллеги, друзья, ученики и последователи оценивают вклад профессора А. В. Соколова в информационно-коммуникационную проблематику, вспоминают свой опыт сотрудничества с ним.
Творчество профессора А. В. Соколова охватывает ряд наук и исследовательских комплексов петербургской научной школы социальной информатики, подчёркивает его роль зачинателя информатизации библиотек и лидера российских информационно-коммуникативных исследований.
Глубинный гуманистический смысл исследований последних лет раскрывается в труде А. В. Соколова «Думы о Библиологосе — Книжном Разуме» (2023). В этой книге синтезировано философско-культурологическое знание относительно зарождения и динамики развития библиосферы (Мира книжной культуры) и Книжного Разума (Библиологоса) в истории человечества и России. В качестве научной идеи Библиологос цивилизованного общества понимается ученым как производительная сила коллективного разума, обеспечивающая создание, развитие, использование библиосферы.
Через сложные исторические эпохи проходит научное и педагогическое творчество профессора А. В. Соколова, представителя целого поколения — созвездия учёных в сфере научной информации. Личность его возвышается над повседностью и открыто — по богатырски, как в древнерусской сказке, — входит в мир философии. Это происходит на глазах угрожающей человеческому существованию техногенной цивилизации.
Творчество А. В. Соколова футуристично и является предвестником грядущих гуманистических перемен в мире. Необходимым условием этих перемен может стать объединение усилий деятелей библиосферы всех уровней и всего мира на пути к символическому «Пакту библиотечного гуманизма». Труды профессора А. В. Соколова могут стать прорывом к заключению такого Пакта. Личность человека, по Н. А. Бердяеву, есть ценность, стоящая выше государства, нации, человеческого рода, природы, и она, в сущности, не входит в этот ряд. Ибо не существует вне духовного начала. Дух конституирует личность, несет просветление и преображение биологического индивидуума, делает личность независимой от природного порядка. Духовные уроки профессора А. В. Соколова будут в фокусе общественного внимания. И в этом — его бессмертие.
Александра Куманова, доктор педагогических наук, профессор Университета библиотековедения и информационных технологий. Болгария
Мой профессор:
Соколов Аркадий Васильевич
Мои кандидатская и докторская диссертации подготовлены и защищены под руководством Аркадия Васильевича. Но я убеждена, что с момента поступления в 1973 г. в институт культуры и по настоящее время, уже полвека, Аркадий Васильевич, мой Учитель, руководит в моей жизни всем — учёбой, работой, да всей профессиональной сферой и не только ею.
При выборе вуза для поступления решающее значения для меня имели слова Теплова Даниила Юрьевича, профессора кафедры технической литературы, доброго знакомого моей бабушки — тоже вузовского преподавателя, о появлении в институте культуры новаторского, перспективного и необыкновенно интересного обучения. Глубокая убеждённость Д. Ю. Теплова в том, что это лучшее из того, что вузы Ленинграда могут предложить семнадцатилетней девочке-абитуриентке, произвели на меня такое сильное впечатление, что я забрала документы из приёмной комиссии политеха и сдала их в институт культуры.
Действительно, в начале 1970-х гг. в институте культуры были созданы новые специализации, выпускающие кафедры и даже появился новый факультет — факультет специальных библиотек с тремя отделениями: технические, медицинские и сельскохозяйственные библиотеки. Конкурс на одно место в 1973 г. составлял 8 человек на место, был высокий проходной балл, на 90 мест претендовала почти тысяча абитуриентов.
Когда в 1995 г. мне было предложено создать в институте культуры новый факультет — факультет информационных технологий и медиадизайна, мне, конечно же, не давали покоя лавры «золотого» периода жизни библиотечного факультета 1970-х. Я спросила у Аркадия Васильевича — в чём секрет? Что это было в 1973 году?
По словам Аркадия Васильевича в конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века в Ленинградском государственном институте культуры им. Н. К. Крупской, во всяком случае, на библиотечном факультете, царила атмосфера, адекватная тенденциям общественного развития того времени. Базовым нарративом того временного периода была необходимость преобразований в самых разных сферах деятельности, в том числе и в высшем образовании. В этом социальном контексте большинство вузов страны переживали период модернизации, обусловленной необходимостью перехода к новой парадигме высшего образования, приоритетами которой являлось создание новых профессий, вызванных появлением и развитием электронно-вычислительные машин и автоматизированных систем управления предприятиями. Начало информационной эпохи в СССР, так сказать.
Думаю, что приход в институт культуры Аркадия Васильевича и привёл к этим совершенно немыслимым переменам. Команда энтузиастов и новаторов очень чутко отреагировала на общественный запрос, а результатом явилась созданная ими, используя современную терминологию, практико-ориентированная образовательная программа по подготовке специалистов-библиотекарей новой формации…
Т. В. Ляшенко, ректор Высшего художественно-технического института
Логосы А. В. Соколова
как опора научного бытия
Аркадий Васильевич Соколов занимает особое место в науке о библиотеке, о книжной культуре, о библиологосе. Библиологос — не только термин, введённый им, но это и междисциплинарное направление будущего, которое обосновано во многих его работах.
Термин «Логос» мы используем и как метафору научной мысли Аркадия Васильевича, и как общее название всех тех проблем, которыми он занимался. Логос в древнегреческом языке означает «слово, высказывание, речь» и одновременно «понятие, суждение, смысл».
Логос был сущностью научного бытия Аркадия Васильевича. Удивительный факт: на всех конференциях он выступал без опоры на презентацию. Только «логос» у него — главный способ диалога, со-рассуждения, со-осмысления со слушателями. Он вовлекал слушателей в «вслушивание», вчуствование», в размышление, погружая через слово в понимание научной мысли. Это был «конёк» (сознательный или нет) Аркадия Васильевича, но психологически, когнитивно оказывался очень важным в научном дискурсе и продуктивным.
Мы сейчас отучились воспринимать вербальный текст. Не случайно Владимир Евгеньевич Триодин назвал своё поздравление к 80-летию Аркадия Васильевича «Богатырь текста»1. Точнее не скажешь. «Богатырь текста» владел преобразующей силой слова, её воплощением в жизнь, «вочеловечиванием». Родом из «техники» (кандидат технических наук) он яростно отстаивал библиотечный гуманизм, доказывая его «логосом» с позиций библиософизма, объединяющего Космос, Логос и Медиа2.
Не будет преувеличением утверждать, что Логосы Аркадия Васильевича Соколова представляют креативную индустрию его персонального вклада. Устремлённость в будущее и прогнозирование будущего характерно для Аркадия Васильевича. Богатство многообразия его Логосов — предмет осмысления профессиональным сообществом в интересах будущего. Он Демиург (Творец) библиосферы. И в этом же ряду «Думы о Библиологосе — Книжном Разуме: библиологическое эссе»3. Оно отражает библиологическое философско-культурологическое знание относительно зарождения и динамики развития библиосферы (мира книжной культуры) и Книжного Разума (Библиологоса) в истории человечества и России (так дана аннотация к последней его книге).
Логосы Аркадия Васильевича всегда будоражат профессиональное сознание библиотекарей, вызывают дискуссии, способствуют появлению новых смыслов в цифровую эру, связанную с медиакультурой, влияющей на развитие личности и общества, накопление человеческого капитала. У него есть удивительный Логос, в котором неожиданное понимание ноосферы применительно к школьной библиотеке вылилось в обоснование рождения профессии педагога-библиотекаря как профессионального работника ноосферы. Аркадий Васильевич утверждал, что это знаковое событие российской цивилизации XXI века. На этот Логос не могли не откликнуться многие учёные-библиотековеды и специалисты школьного образования4. Десять человек приняли участие в этой дискуссии.
Можно сказать, что обсуждение прошло под девизом «На то и Соколов, чтобы мы не дремали!». Ранее был проведён круглый стол «Будущее профессии «педагог-библиотекарь». Он был организован РШБА и ИЦ РАО «Библиотека им. К. Д. Ушинского» и проходил
4 декабря 2016 г. на базе Ленинградского областного института развития образования5.
С. М. Бородин, доцент, кандидат технических наук
В. А. Бородина, профессор кафедры библиотековедения и теории чтения СПбГИК, доктор педагогических наук.
1 Триодин В. Е. Богатырь текста // Аркадий Васильевич Соколов: биогр. науч. и пед. деят-ти. —
Санкт-Петербург: Изд-во СПбГУКИ, 2014. — С. 10–11.
2 Соколов А. В. Аргументы и объекты библиософии: космос, логос, медиа // Культура: теория и практика. Электронный журнал. Библиотечно-информационные науки: теория… http://theoryofculture.ru›issues/119/1437/
3 Соколов А. В. Думы о Библиологосе — Книжном Разуме: библиологическое эссе. — Санкт-Петербург: СПбГИК, 2023. — 175 с.
4 Соколов А. В. Рождение профессии «педагог-библиотекарь» // Школьная библиотека. — 2017. — №2. — С. 11–26; Обсуждаем тему «Рождение профессии Педагог-библиотекарь» // Школьная библиотека. — 2017. — №2. — С. 27–33.
5 Круглый стол «Будущее профессии «педагог-библиотекарь» — Школьная библиотека. — 2017. — №2. — оборот обложки.
«Большое видится на расстоянии…»
Какое-то событие, свидетелем которого ты был, ситуация, в которой ты оказался, общение с человеком, с которым ты вместе учился, работал или просто по-дружески общался, по мере удаления во времени начинают восприниматься иначе, чем на тот момент, когда это происходило. Вспоминаются малейшие детали, чувства, вновь проигрываются эмоции и ощущения. Память отсекает многое, оставляя главное, незабываемое…
Соколов А. В. — один из немногих людей, которые встретившись на жизненном пути, влиял на дальнейшую профессиональную деятельность очень многих моих коллег. Не стала исключением и я. Поскольку продолжительность нашего знакомства достаточно велика и пересечений было много, остановлюсь только на нескольких моментах
Первое знакомство. Это студенческие годы и лекции А. В. Соколова по информатике, которые он читал на третьем курсе. Понятно, что половину мы не понимали и поэтому бессовестно болтали. Никаких мобильных устройств, конечно же не было, но это не мешало читать художественную литературу под столом, перебрасываться записками или просто смотреть в окно, изучая прекрасные пейзажи невских набережных и очертания Петропавловской крепости. Читал лекции А. В. Соколов блестяще, не с листа как некоторые преподаватели, а «вживую» — хорошо поставленным голосом, артистически выдерживая паузы, в том темпе, который позволял вслушиваться и понимать. Содержание же этих лекций я поняла гораздо позже, уже в аспирантуре, зачитав до дыр его монографию «Автоматизация библиографического поиска» (М., 1981). Это основополагающий труд, наметивший пути развития автоматизированных АИБС в нашей стране, создания первых электронных каталогов, организации всеобщего доступа к ресурсам библиотек. Именно эта книга стала мощным стимулом в моей профессиональной производственной и научной деятельности в период работы в Российской национальной библиотеке. Впоследствии А. В. Соколов подготовил ещё много книг и статей, но именно «Автоматизация библиографического поиска» лежит в основе тех технологических преобразований, которые сделали современные отечественные библиотеки такими, какими они есть сейчас.
Второй период общения — это обучение в очной аспирантуре на кафедре отраслевых библиографий ЛГИК им. Н. К. Крупской, которую А. В. Соколов возглавлял. Как известно, написание диссертации всегда связано с постоянными консультациями не только с научным руководителем (Гедримович Г. В.), но с заведующим кафедрой и ведущими преподавателями, обсуждение промежуточных результатов, отчётами, позднее с предзащитой и окончательным итогом пребывания в аспирантуре — непосредственно с защитой работы. Это время вспоминается как очень творческое, под конец весьма нервное, но в общем и целом — счастливое. Во многом благодаря именно А. В. Соколову, который всегда умел сплотить коллектив, поставить новые задачи и добиться их решения, справедливо оценить результаты, создать доброжелательную атмосферу. Сейчас очень жаль, что не осталось или вообще не было каких-либо совместных фотографий, общих фотографических снимков коллектива кафедры…
Е. Д. Жабко, старший научный сотрудник Информационно историко-научного центра — Военная историческая библиотека Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации; председатель Секции РБА «Электронные ресурсы и информационно-библиотечное обслуживание», доктор педагогических наук
«Не мог устоять перед искушением быть рядом с книгами…»
Я верю в неслучайность встреч. Даже если в них нет обещаний и они не судьбоносны. Даже если им суждено остаться в прошлом. Но потом оказывается, что это были знаки. Просто не понятые вовремя — от нехватки опыта или от пошлой суеты. Но зато когда они прорастают, начинают цвести запоздалыми эмоциями и плодоносить неожиданными мыслями, понимаешь разницу между воздухом и Атмосферой, между почвой и Землей, между бытом и бытием. Для меня один из таких знаков — Аркадий Васильевич Соколов.
Впервые мы встретились в Пушкиногорье, в знаменитом Михайловском, где Русская школьная библиотечная ассоциация (нынешняя Ассоциация школьных библиотекарей русского мира — РШБА) проводила Всероссийский форум школьных библиотекарей. Десятки приглашённых знаменитостей, которые читали лекции и проводили мастер-классы, сотни библиотекарей, приехавших из разных регионов страны, обилие всевозможных мероприятий. На фоне всеобщего возбуждения (встречи-встречи-встречи; доклады, дискуссии, круглые и некруглые столы) степенность и добродушно-ироничная улыбка Аркадия Васильевича замечались сразу.
Его ленинградская интеллигентность проявлялась во всём. Как воздух, которого не видно, но который — везде. Речь, одежда, манеры, обходительность, гостеприимство, умение слушать. Однажды по расписанию мы вдвоём должны были вести мастер-класс. Я увлёкся, на часы не смотрел и только за полчаса до завершения понял, что «съел» его время. Стал извиняться. Аркадий Васильевич только засмеялся в ответ: «Что вы, мне было интересно». И за оставшиеся полчаса задал аудитории столько вопросов, что потом все мы, человек тридцать, после ужина обсуждали, попросили его об ответах и слушали до ночи. Вернувшись в Москву, я прочитал статьи А. В. Соколова об интеллигентности. Особенно запомнилось об интеллигентах и интеллектуалах: «Русский же интеллигент, как показывает формула интеллигентности, руководствуется не только своим просвещённым разумом и развитым интеллектом, но ещё и этическим самоопределением, включающим чувства совести, стыда и личного достоинства, эмоции сострадания и благоговения»…
И. А. Панкеев, доктор филологических наук, профессор
Аркадий Васильевич Соколов в моей жизни
Уход Аркадия Васильевича из жизни для меня — что-то невозможное, за гранью понимания. Это твердь, оплот, что-то нерушимое, которое должно быть всегда. Чтобы молвить разумное слово, нести глубокое понимание всего сущего, давать ответы на самые трудные вопросы. Жизнь без них таких людей превращается в хаос, лишённый островков порядка. Аркадий Васильевич, безусловно, принадлежит к кругу избранных, носителей мировой гармонии — он очень умен, широко образован, неизменно доброжелателен, галантен и красив той красотой, которая с возрастом проявляется всё отчётливей. Великолепной лепки лоб был вместилищем самых разнообразных идей, порой неожиданных, но с течением времени обретающих понятный и необходимый смысл. Такие люди должны иметь право на бессмертие, но увы… вечных под нашим небом нет.
Кто он мне? Учитель, старший друг, профессионал высокого класса, к которому всегда можно обратиться за помощью, советом? Прежде всего, наверное, Учитель. Причём не в прямом смысле слова, потому что если он меня чему-то и учил, то исключительно силой своего примера, своим отношением к Делу, самому себе и всеми теми, с его сводила его судьба. Из «уроков Соколова» для меня самым важным был его неизменно доброжелательный настрой ко всем людям и ситуациям, в которые он попадал. И даже с теми, чьи мнения он не разделял, с кем был вынужден полемизировать, был неизменно уважителен. Он словно не замечал плохого, досадливо отодвигая его в сторону и искренне радуясь малейшим успехам и меткому слову своих коллег и учеников, их достижениям. Для всех у него находились слова одобрения и поддержки. Мастер комплимента. Был изобретателен и утончён в стремлении сделать людям приятное: его стихотворные экспромты, посвящённые друзьям и коллегам, были украшением юбилейных и иных застолий. Поздравления, которые приходили от него на Новый Год, 8 марта и другие праздники, были необыкновенно изящны: со стихами по поводу и красивым музыкальным и визуальным сопровождением. Его душевная щедрость изливалась на всех, к кому он питал хоть малейшее расположение.
Было ли ему самому когда-то больно и трудно? Наверное, да, как и каждому человеку. Был эпизод, когда он, спеша на защиту аспирантки из МГИКа в качестве оппонента, упал и сильно подвернул ногу, но кое-как добрёл до зала Диссовета и выступил с блеском, ничем не выдав своего состояния. Гримаса боли появлялась на его лице только тогда, когда он считал, что его никто не видит. В любом состоянии считал для себя необходимым работать: прочитать лекцию, сделать доклад, и всегда старался сделать это наилучшим образом. Когда готовлюсь к лекции или публичному выступлению, в памяти всплывают его слова: «Каждое слово должно быть на своём месте». Он гордился своей возможностью работать и делал это до конца своих дней, со значением повторяя: «Я — трудящийся»…
В. Я. Аскарова, ученица и коллега
В «Думах о Библиологосе» и их авторе
Аркадий Васильевич Соколов — это целый мир, и теперь создатель этого мира ушёл от нас, что вызывает непонимание, недоумение и горечь. Нам остаётся только то, что уже создано Аркадием Васильевичем в информатике, библиотековедении, библиографии, истории книжной культуры, хотя можно не сомневаться, что сложись обстоятельства по-другому, А. В. Соколов и дальше мог бы создавать свои произведения, выступая генератором идей, к которым прислушивались многие поколения специалистов в области наших наук. А теперь получается так, что его последняя книга «Думы о Библиологосе» — это своеобразное завещание тем, кому не безразличны судьбы книжной культуры, Книжного разума, а следовательно, судьбы нашей цивилизации в целом.
Слово «Библиологос» — неологизм, введённый А. В. Соколовым, хотя в 1920-е гг. отечественные, а в наши дни и зарубежные (в частности французские) книговеды использовали и используют понятие «библиология», которое в одних концепциях было синонимом «книговедения», а в других трактовалось как «философия книговедения». Нетрудно расшифровать и понятие «Библиологос». «Библион» в переводе с греческого — «книга», а слово «логос» имеет много значений — «слово», «разум», «суждение», поэтому Аркадий Васильевич прав, когда трактует это понятие как «книжный разум» — «разум мира книг».
Книга Аркадия Васильевича Соколова впечатляет колоссальным объёмом представленного, а, следовательно, переработанного и продуманного автором материала — от философских, науковедческих, культурологических произведений отечественных и зарубежных авторов, от всего основного комплекса знаний в области библиотековедения, библиографоведения, книговедения — до документов, определяющих государственную политику нашей страны в области культуры.
В начале своей книги А. В. Соколов цитирует знаменитое высказывание Иммануила Канта из «Критики чистого разума»: «Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?» Видимо, такие же вопросы ставит перед собой и автор «Дум о Библиологосе». По мере сил он пытается ответить на них в условиях современной жизни…
Н. К. Леликова, ведущий научный сотрудник Отдела библиографии и краеведения РНБ
Друзей моих прекрасные черты.
Стихотворные зарисовки
Стихотворные зарисовки представляют собой типичный профессиональный фольклор, хотя не всегда обладает анонимностью, а даже наоборот: чаще всего имеет конкретного адресата, привязан к месту и времени. Тем не менее я надеюсь, что они сохраняют своеобразный аромат эпохи, который дорог современникам и небезынтересен потомкам. Возможно, стихотворные портреты деятелей нашей науки и практики по-новому высветят их для новых поколений, напомнят об учителях, друзья, соперниках…
А может быть, это не фольклор, а профессиональная лирика? Во всяком случае, Библиотечная муза всегда вдохновляла меня… — Аркадий Соколов.
От редакции добавим: Муза приходила к Аркадию Васильевичу регулярно, на постоянной основе, вдохновляла много лет, до последних месяцев его жизни. Каждая «Ретроспектива», начиная с 1994 г., включала такой раздел. Аркадий Васильевич с удовольствием и талантом писал стихи, чаще всего связанные с профессией и щедро посвящал их коллегам и библиотекам, любил дружеские лирические шаржи и подражания. Закройте глаза прислушайтесь к своей памяти: она воскресит голос Аркадия Васильевича, который часто стихи свои исполнял речитативом на самые разнообразные мелодии… Стихи были важной частью жизни Аркадия Васильевича, благодаря ему становились и нашей Представляя в журнале подборку стихотворных «зарисовок», как скромно определял своё творчество Соколов-поэт, мы ориентировались прежде всего на опусы, которые были адресованы — в разное время — коллегам, которые смогли откликнуться на уход близкого человека при подготовке этого выпуска журнала. Такая получается «перекличка» — уже над барьером жизни, переходящей в вечность. Особое внимание привлекли произведения, связывающие профессию с общечеловеческими идеалами…
Ещё предстоит собрать мозаику стихотворных строчек, щедро разбросанную по разным изданиям, подаренным «по случаю» друзьям и коллегам, в библиотечно-поэтическую антологию А. В. Соколова.
БАН: вступление в поэму
Люблю тебя, Петра творенье,
Наук российских храм и кров;
Читальных залов вдохновенье
И каталогов вечный зов!
Люблю твоих книгохранилищ
Ряды компактных стеллажей —
Веков минувших сторожей
Однообразную красивость.
В их стройно зыблемом строю
Мелькнет порой трактат учёный,
Пожаром адским облученный,
Как шлем, простреленный в бою.
Дианы грудь, ланиты Флоры
И даже ножки Терпсихоры,
Не долго думая, отдам
За шарм библиотечных дам.
Я полюбил их не за формы,
А за души нетленный жар
И веру в то, что все реформы
Не сокрушат Петровский дар;
Что впишут в бановский ландшафт
Дворец на фонды в сто мильонов,
Чтоб там Шумахер и Леонов
Распили чай на брудершафт.
Ничто не в силах превозмочь
Слова, как истина, простые:
— Красуйся, БАН, Петрова дочь,
Неколебимо, как Россия!
27 ноября 2014 г
Библиотечный наряд
Синенький скромный платочек,
ситцевый синий халат
Это наш вечный, библиотечный,
Неизносимый наряд!
Синий халатик мне дорог,
Дорог, как сказка и быль,
Библиопорох скрыт в его порах,
Горькая книжная пыль!
Если страдала Россия,
то ни пайков, ни наград,
Мы не просили, просто — носили
Ситцевый синий халат!
Когда ж, в свой срок,
подводили мы жизни итог,
Кто — оставался, тем — доставался
Синенький скромный платок.
Вкладыш к диплому
У меня был студент, он такой был, как все,
Иногда лишь смотрел по-другому.
Мы его одипломили в общем числе,
И как всем, дали вкладыш к диплому.
Он учился, как все, он конспекты зубрил
По-хорошему и по-дурному,
Он нахально сорил, аморально курил,
А ему дали вкладыш к диплому.
Он, как все, сачковал и, как все, штурмовал,
Но порою по сути предмета
Он меня прерывал, он вопрос задавал,
На который не знал я ответа.
Только он безответственности мне не прощал,
Он мне верил, как будто святому,
Он в студента-хвостиста меня превращал,
А ему дали вкладыш к диплому.
Мне с другими теперь проводить семинар,
Я у группы спрошу незнакомой:
— У кого есть вопрос?
А в ответ – тишина.
Ведь ему дали вкладыш к диплому.
На вопросы, которые я не сумел,
Жизнь ответит ему по-простому,
Но мне кажется, будто и я поумнел,
Что и мне дали вкладыш к диплому.
Июнь 1981 г.
ГПНТБ России (к 50-летию)
Кузнецкому мосту — Дворцовый мост
Кузнецкий мост, обитель звёзд!
Восторженно любя,
Из Питера Дворцовый мост
Приветствует тебя.
Кузнецкий мост, зачем тебе
Почти на склоне дней
Девица ГПНТБ
И ИВЦ при ней?
Давай меняться баш на баш:
Ты книги мне яви,
А я — музейный Эрмитаж
И Церковь на крови.
Библиотечный Петроград!
Недаром Путин сам
Воздвиг на топкой почве блат
Свой Президентский храм.
Конечно, гордый невский брег
Не черноморский пляж,
Но для родных библиотек
Полезен климат наш.
В моём посланье не ищи
Подвоха. Думай сам.
И Соколову сообщи,
А он доложит нам.
Октябрь 2008
Двадцать первый век
Совершают века свой размеренный бег
По орбитам своим планетарным.
Обещают, что будет наш следущий век,
По возможности, — гуманитарным.
Обещают весёлый и радостный труд,
Что не будет конфликтов кошмарных,
Что народы друг друга в объятьях сожмут,
По возможности, — гуманитарных.
Обещают, что в нашей разумной стране,
Не сдаваясь культуре бульварной,
Настоящие книги пребудут в цене,
По возможности, — гуманитарной.
Наступающий век окружает туман,
Но мы верим в прогноз лучезарный:
Новый век будет вехой в истории БАН,
По возможности,— гуманитарной.
Завершая наш скромный бал-маскарад,
Мы не просим, как это ни странно,
Ни пособий, ни гуманитарных наград,
Отнеситесь к нам просто — гуманно.
Образование заочное
Образование заочное,
Ты — как зачатье непорочное.
Из пустоты рождаешь ты
Младенцев чудной красоты.
Девицы единоутробные,
Духовно — ангелоподобные,
Библиотечный деканат
Для них родная альма мат.
Они не просто небожители,
Они — профессии спасители,
Поскольку очник дорогой
В библиотеки — ни ногой.
Зато подвижники-заочники
Докажут, что не зря пророчески
Ванеев, не жалея сил,
Их непорочности учил.
Образование заочное,
Ты — как зачатье непорочное,
Но не получишь без труда
Библиотечного плода.
Четвертую Красноармейскую
Купелью сделали библейскою,
Библиотечный Дух святой
Обрел тут свой европокой.
А у купеленки, как водится,
Хлопочут девы-богородицы.
Тамара суть, Татьяна суть,
Боюсь забыть кого-нибудь.
Две Веры суть. Из суеверия
Скажу: возможно двоеверие.
А вот Марий не завели,
Их заменяет Натали.
Неутомима и старательна,
Она умна и обаятельна
И строго, но доброжелательно
Бросает Кустов нежный взгляд
На непорочный деканат.
Образование заочное,
Ты — как зачатье непорочное.
Так выпьем дружно, стар и млад,
За непорочный деканат!
Январь 2008
Н.И. Сергеевой
Интеллигенция
Ленинградская интеллигенция —
Чудотворный менталитет:
Петербургская реминисценция
И жестокость блокадных лет.
Эти воспоминания детские —
Знак истории роковой,
Как музеи великосветские
Над советской вольной Невой.
В невских струях, как в памяти матовой,
Померещится лик молодых
То Бергольц, то надменной Ахматовой,
То кого-то ещё, из живых.
С ленинградской интеллигенцией
Расставаться долг не велит:
Она стать должна квинтэссенцией
Петербургских культурэлит.
Вопреки большевистской суровости,
Сохраняя Серебряный век,
Поступали по блоковской совести,
Игнорируя смену вех.
От народников-правдоискателей
Унаследована тоска,
И не верилось в демократии,
Как не верилось в мудрость ЦК.
После — пошлая приватизация,
Пресловутый телец золотой,
Бездуховность, десовестизация
И надежда наивная, что:
Несмотря на разгул конкуренции,
Возродятся и совесть и честь
В петербургской интеллигенции,
Потому что Сергеева есть.
Январь 2005
Книжники — интеллигенты
Мы ещё не монументы,
Не добыча для архива, —
Книжники-интеллигенты
Ленинградского разлива.
Мы по жизни шли упрямо,
Пыль нас книжная питала,
Крупская, как матер альма,
Шевелюру нам трепала.
Жаль, конечно, шевелюры,
Но уверенность мы носим
В том, что русскую культуру
Мы не опростоволосим.
От бессмыслицы дурацкой
Русский книжник не заплачет,
Ведь разлив наш ленинградский
Во Вселенной что-то значит.
Нам бы чуточку везенья
В эти трудные моменты,
И здоровья, и терпенья,
Ибо мы — не монументы.
Декабрь 2005
Моцарт и Сальери
Моцарт на старенькой скрипке играет.
Моцарт играет, а скрипка поёт.
Он диссертации не сочиняет.
И публикации не издает.
Нам же в науке искать себе место,
Наша судьба – суеты тороба.
— Не обращайте вниманья, маэстро,
Не убирайте ладони со лба.
Время наступит, и для диссертанта
В зале Совета дадут бенефис:
Два оппонента, как два секунданта,
Стенографистка — любимый солист.
Далее вся процедура известна:
Выпишут в ВАКе казённый диплом…
— Не обращайте вниманья маэстро,
Не разлучайте ладони со лбом.
Нас приголубят научные сферы,
Будем решать мы, впадая в азарт:
Что не допонял в Моцарте Сальери,
Что не допонял в Сальери Моцарт.
В наших ушах вместо скрипки прелестной
Будут звучать барабан и труба.
— Не обращайте вниманья, маэстро,
Не убирайте ладони со лба.
Может быть, на остановках конечных
Скажем спасибо и этой судьбе,
Но из грехов наших библиотечных
Не сотворите кумиров себе!
Это не важно, что в наших оркестрах
Скрипку угрюмый сменил контрабас
Важно, что где-то есть мудрый маэстро,
Не оторвавший ладони от лба
Добрая память библиотечная
В библиотечном фонде — мозг человечества,
В библиотечном фонде — слава Отечества,
В библиотечном фонде томик возьми любой,
И ты услышишь тонкий голос его живой:
— Я — твоя память, храню я до случая
Звучные ямбы и прозу научную;
Что бы ни стало с нами, останется вечная,
Добрая память библиотечная.
Левобережье
Если в счастье иль в горе
Хочешь сказки волшебной, .
Поезжай в Лукоморье,
То есть в Левобережье.
Там коты-чародеи
И учёные кошки
Намурлычат идеи,
На подбор — обалдёшки.
Есть там змеи-злодеи
С соловьиною песней.
Кто из них нам нужнее,—
Никому не известно.
Сказка — ложь, да нимало `
Сам себя не обманешь.
Постоишь у канала, —
Словно в душу заглянешь.
А плывут по каналу
Не суда-скороходы,
А плывут по каналу
Наши юные годы.
Наши юные годы
Подарили седины.
Были вешние воды,
Стали зимние льдины.
Левый берег был круче,
Правый берег — ровнее,
Левый берег был лучше,
Потому что роднее.
Левый берег дороже
Становился с годами,
Потому что он тоже
Наша юная память.
Узнаю силуэты,
Незабвенные тени
Вижу, Крупская где-то
Семенит в отдаленье.
Кто там, брови нахмуря,
Бродит поступью царской?
То ли это Шамурин,
То ли это Боднарский.
Здесь Скворцов и Абрамов,
Карташев и Коровин.
Клены здесь вместо храмов,
Липы вместо часовен.
Осень сменит одежды
Им на ризы златые,
Это Левобережье —
Лукоморье России.
Если в счастье иль в горе
Хочешь сказки волшебной,
Поезжай в Лукоморье,
То есть — в Левобережье.
апрель 2004
Три психа
Словно неба без осадков,
Нет мужчин без недостатков.
Но противней всех других,
Если муж достался псих.
Среди психов одержимых
Трое есть неисправимых:
Это автомобилист,
Аспирант и футболист.
Не изменишь их привычки,
Хоть ругай ты их, хоть плачь:
Псих один лежит под бричкой,
Псих другой сидит в Публичке,
Третий псих гоняет мяч.
Погибают парни лихо,
В мирный день, не на войне.
Жаль, конечно, этих психов,
Только жён их жаль вдвойне.
И сказал бы я: — Девчата!
Вы глядите, чтоб жених
Был студентом, был солдатом,
Был хоть чертом полосатым,
Но чтоб не был парень псих.
Ну, а если нет милее,
И такой уж выпал стих,
Я и сам понять умею,
Я ведь сам немного … псих.
И ещё: скажу вам прямо,
Чтоб не тратить лишних слов:
— Вся любовь есть психодрама,
И да здравствует любовь!
Мы все балдеем от работы.
Вот ночь прошла, и день истёк,
И всё быстрей солнцевороты
Годам отсчитываю срок.
Года проходят чередою,
Но наступает день и час,
Когда повеет вдруг весною,
И что-то встрепенётся в нас.
Когда, взглянув почти случайно
В глаза подруг, мы видим вновь:
Всё то же в вас очарованье
И та ж в душе у нас любовь.
И пусть кружат солнцевороты.
Мой тост за то, чтоб каждый раз
Вот это тютчевское что-то
Весною шевелилось в нас.
В Крыму, в стране благословенной
Сидел и плакал человек.
А мимо шёл Творец Вселенной.
Остановившись, Он изрёк:
— Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?
И человек сказал: — Я русский…
И Бог заплакал вместе с ним.
Школа Соколова
Это Школа, Школа Соколова,
Школа Соколова, вам говорят.
Здесь научат информатизации
И гуманизации, вам говорят.
Будут занятия в аудитории,
Семьдесят два часа, вам говорят.
Будут лекции и презентации,
Будут презентации, вам говорят.
Вам расскажут про метатеорию,
Про метатеорию, вам говорят.
Про глобализацию и коммуникацию
В информационном обществе, вам говорят.
Также предусмотрены визиты
По библиотекам, вам говорят.
А ещё будут здесь дискуссии.
Будут здесь дискуссии, вам говорят.
Будет обсуждение того, что узнали.
Того, что узнали, вам говорят.
Господа студенты, стройтесь на дискуссию,
Стройтесь на дискуссию, вам говорят.
В ряду первом, как обычно, дамы.
Там, где брошка, там перед.
А за ними стоят кавалеры.
Там, где галстук, там перед.
Выступая, говорите громко.
Можно сделать пол-шага вперёд.
Но готовьтесь к встрече с оппонентом.
Шаг назад и два вперёд.
Обсуждая, страстно защищайте
Свою точку зрения, вам говорят.
Но не надо трогать оппонента.
Лучше сделать пол-шага назад.
Господа студенты, кончайте дискуссию,
Кончайте дискуссию, вам говорят.
И сдавайте поскорее НУСы
Вы сдавайте НУСы, вам говорят.
Вы узнали много о проблемах
Информации, вам говорят.
Это Школа, Школа Соколова,
Школа Соколова, вам говорят.