В дни острой политической лихорадки российскому обществу был преподнесен
роскошный и целительный подарок - канал "Культура" показал
"Беседы о русской культуре" Юрия Лотмана.
Наверное, самая потрясающая из них - последняя. О свободе, которая
начинается тогда, когда появляется выбор. Об искусстве, приумножающем для нас
этот выбор. О том, что искусство - не забава, а необходимость, и столь же
важно, как и точное знание. О том, что растет оно из сора, а не из моральных
прописей, назидательных учебников и иных правильностей. В этой последней беседе
появилось нечто, превращающее Юрия Лотмана из блистательного университетского
профессора в близкого тебе человека.
Два великих напоминания
мастера — об острой необходимости гуманитарного начала и о том, что
пренебрегать интеллигентностью (той интеллигентностью, в основе которой совесть
и истина, а не одна благопристойность манер) опасно — звучат как ненавязчивый
завет.

О Юрии Лотмане вспоминает его ученик, философ Вадим Руднев:
— С Лотманом работал мой отец, писавший диссертацию по
стиховедению, я знал его с детства и еще в школе читал его книгу "Анализ
поэтического текста". Впервые я увидел его, когда мне было десять лет — в
овощном магазине в Тарту, куда я приезжал к отцу. Он походил на дворника.
Наверное, таким же был Андрей Платонов. Человек в очень плохом пальто, в шапке
пирожком, маленький, похожий на доброго доктора Айболита. Потом, когда я в 1975
году приехал в Тарту учиться, увидел его на лекциях. Лекции его были совершено
удивительными, их даже трудно описать. Это было какое-то волшебство. Он
открывал и закрывал книги, что-то цитировал, как-то странно, немножко
неправильно картавил. На его лекции собирались со всех факультетов - экономического,
медицинского, математического. Потом я стал заниматься у него в семинаре.
Думаю, что его след в нашей культуре огромен. Этот человек, будучи по
образованию историком литературы, смог стать русским философом. Философии ведь
тогда фактически не было, а у Лотмана был именно вариант философии. Вспомним
его замечательный комментарий к "Евгению Онегину" с удивительным
пониманием и объяснением, как жили люди, как они могли жить. В библиотеке
иностранной литературы его бюст стоит рядом с Джойсом и Махатмой Ганди, и это,
по-моему, символично

Елена Яковлева

Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5720 от
5 марта 2012 г.